Алексей Доспехов
Главной спортивной новостью этой недели оставалась новость трагическая - о крушении вертолета в Калифорнии, в числе жертв которого вместе с дочерью Джинной оказался выдающийся американский баскетболист Коби Брайант, два десятка лет отыгравший в НБА за “Лос-Анджелес Лейкерс”. А то, что происходило в спортивном мире после его гибели, было лучшей иллюстрацией того, сколько он для него, оказывается, значил

Кажется, не нашлось ни одного информационного ресурса, который бы ни уделил много внимания этой катастрофе. Местечко Калабасас в Калифорнии. Вертолет Sikorsky S-76B, по предварительным данным, влетевший на высочайшей скорости - более 250 км/ч - в густую полосу тумана и воткнувшийся в склон холма. Полные топливные баки, спровоцировавшие уже после столкновения с землей взрыв. У девяти пассажиров не было ни единого шанса выжить. А в новость, сразу же угодившую в топы, жуткую катастрофу превратила одна фамилия. В разбившемся вертолете вместе с 13-летней дочерью Джинной находился его владелец - 41-летний Коби Брайант, чей истинный статус, какой бы не соответствующей моменту, правилам такая мысль не выглядела, определился именно в следующие несколько часов после того, как стало известно о его гибели.
Он, этот статус, до сих пор оставался немного загадкой. Ну, то есть определения “выдающийся”, даже “великий игрок” приклеивались к Брайанту автоматически. Все атрибуты величия были налицо - пять чемпионских званий, 18 попаданий на матчи всех звезд, очевидные снайперские достижения (по общему количеству набранных очков - 33 643 - он четвертый в истории НБА). А еще отдельные ярчайшие вехи, вроде игры против “Торонто Рэпторс” в 2006 году. В ней Брайант настрелял 81 очко. Круче - 100 - в отдельно взятом матче был только легендарный результат Уилта Чемберлена в 1962-м.
Но вот определить точное место - у верхушки или чуть поодаль - для Коби Брайанта в иерархии таких игроков, которых в НБА, лиге, рождающей гениев, людей сверходаренных, наверное, чаще, чем любая другая, появилось за десятилетия не так уж мало, было непросто.

В его послужном списке, накопленном за 20 сезонов - с 1996-го по 2016 год - в “Лос-Анджелес Лейкерс”, хватало всяких шикарных цифр, но не хватало формальных признаний фронтменства: MVP чемпионата его назвали всего однажды - в 2008 году, а по средней результативности он, атакующий защитник с основной, как ни крути, функцией поражать чужое кольцо, превосходил всех лишь дважды - как раз в сезонах, предшествовавших тому, в котором наконец заработал престижнейшую из индивидуальных наград. Титулов командных он завоевал достаточно, но “Лейкерс”, пять раз при нем добиравшийся до чемпионского звания, долго ассоциировался в равной степени как с Коби Брайантом, так и с потрясающим, беспредельно обожаемым публикой центровым Шакилом О’Нилом. А два олимпийских золота, 2008 и 2012 годов, это вообще так себе штрих: в Пекине и Лондоне сборная США была слишком сильна, чтобы всерьез анализировать чей-то персональный вклад в ее успех.
А еще ему слегка не повезло с таймингом. Первая часть карьеры Коби Брайанта прошла при еще вполне пиковом Майкле Джордане - в баскетболе таком же общепризнанном короле, каким является в футболе Пеле. И Брайанта нередко сравнивали “в лоб” с Джорданом: похожая роль на площадке, похожие фирменные приемы, трюки вроде броска с отклонением. Но король есть король... А когда Брайант сам достиг своего пика, в тренде были разговоры о формировании новой генерации баскетбольных гениев, еще более похожих на “людей X”, призванных творить невероятные трюки с оранжевым мячом в руках, чем генерация 1990-х. Экспертов чаще манили она и ее лидеры - Леброн Джеймс, Стефен Карри, чем поколение сходящее.
Что-то намекающее на то, что Коби Брайант, чей расцвет пришелся на период стилистической трансформации НБА, все-таки у верхушки иерархии великих, прозвучало, когда в 2016 году он объявил о расставании с баскетболом.
Ажиотаж вокруг его заключительных матчей был невероятным, а цены на дешевые билеты на последний матч зашкаливали за 25 тысяч долларов. Его смерть, все, что за ней последовало, уже не намекнули, а громко-громко прокричали об этом.
Так, как прощались с ним, прощаются с исключительными людьми, не с известными персонажами из довольно длинного списка, а с персонажами из первых строчек. Так, в июне 2016-го, когда Брайант как раз закончил с баскетболом, прощались с богом бокса Мохаммедом Али.
Это были некрологи, пестревшие знакомыми цифрами и знакомыми наблюдениями авторов, но в иной интерпретации.
Их авторы словно извинялись за то, что раньше, когда Коби Брайант был жив, не подчеркивали важные нюансы.
Например, что на Уилта Чемберлена в его 100-очковом матче работала чуть ли не вся команда, а Коби Брайант в его матче с 81 очком именно что вытянул команду к победе. И что со снайперскими подвигами Брайанта соседствовали девять попаданий в символические сборные сезона, составленные из игроков, лучше всего защищающихся. И что, пусть три чемпионских титула Брайант завоевал бок о бок с бесподобным монстром О’Нилом, четвертый и пятый он добыл уже без него, будучи чуть ли не единственной надеждой и опорой “Лейкерс”. Эти авторы будто каялись за то, что чересчур упрощали, что ли, его дар. И, может быть, поэтому так назойливо напоминали о том, что он сотворил уже после расставания с баскетболом. О пронзительном стихотворении, посвященном игре, которое, с добавленным видеорядом, превратилось в получивший в 2018 году “Оскар” мультик, о не менее пронзительной и живой автобиографии, об интересных музыкальных опытах.
Это была лавина сообщений об акциях и событиях, спровоцированных крушением вертолета, и из того мира, в котором играл Коби Брайант, и из-за его пределов. О договорившихся начинать все воскресные матчи с нарушения “правила 24 секунд” - иными словами, с долгой паузы - баскетболистов НБА. Об упавшем на колени перед трибунами в знак преклонения перед Брайантом защитнике “Атланта Хокс” Трее Янге. Об извинении диктора перед матчем “Бруклин Нетс” против “Нью-Йорк Никс” по поводу отсутствия в нем “по персональным причинам” игрока “Нетс” Кайри Ирвинга: всем было понятно, в чем они заключаются, эти причины - просто не сумел пережить удар. О вышедшем на разминку перед матчем в понедельник на Australian Open с Рафаэлем Надалем в канареечной майке “Лейкерс” теннисисте Нике Кириосе. О футболисте ПСЖ Неймаре, который после гола в ворота “Лилля” положил на одну руку два пальца, на вторую - четыре: 24-й номер был какое-то время игровым номером Брайанта.
И это была лавина соболезнований, на ритуальные, формальные совершенно не тянувших. От всех.
От признанных легенд НБА - таких как Карим Абдул-Джаббар, Чарльз Баркли, Мэджик Джонсон, Майкл Джордан. От звезд действующих. От Барака Обамы и Дональда Трампа. От спортсменов из других видов и других стран. От Лионеля Месси и Криштиану Роналду, от Льюиса Хэмилтона и Поля Погба, от Новака Джоковича и Рахима Стерлинга.
Некоторые - особенно удивительные и особенно трогательные. Молодая японская теннисистка Наоми Осака, двукратная победительница турниров Большого шлема, в письме “дорогому большому брату” рассказывала о том, что Коби Брайант не догадывался, как много людей он вдохновил, как много сердец “тронул”, как многому ее научил. Оказывается, они общались... А замечательный центровой “Филадельфии” Джоэль Эмбиид признавался, что до 2010 года не знал, что такое баскетбол, а влюбился в него, увидев финал чемпионата НБА между “Лос-Анджелес Лейкерс” и “Бостон Селтикс” и Коби Брайанта, который, конечно же, был не версией Майкла Джордана, а таким же, как Джордан, королем.