Международный союз биатлонистов (IBU) объявил, что изученные образцы допинг-тестов казахстанских спортсменов, взятые накануне старта турнира, дали отрицательный результат. Тем не менее расследование пока продолжается. При этом и у делегации Казахстана есть серьезные вопросы к тому, как была обставлена вся эта история. Лидер женской сборной Галина Вишневская в интервью российской газете “Спорт-Экспресс” подробно рассказала о событиях того вечера, когда к команде нагрянула австрийская полиция

- Накануне смешанной эстафеты, прямо во время ужина, к нам вломилась австрийская полиция, - вспоминает Вишневская. - Человек 30! Нам ничего не объяснили, сказали лишь, что это связано с допингом. И добавили: “С этого момента вы не можете пользоваться телефонами”. Никто ничего не понимал. Даже сообразить сначала не могли, свидетели мы или подозреваемые.
- Когда все прояснилось?
- Если честно, диалог с самого начала строился не очень хорошо. Они говорили: “Мы знаем, что вы принимаете допинг. Сознавайтесь сейчас или будет только хуже”.
- Что было потом?
- Нас отвели в комнаты. Забрали все телефоны и девайсы, не оставив даже шанса сделать хотя бы звонок кому-то. Нам сообщили, будто у нас нашли допинг, и в приказном порядке потребовали вытащить все имеющиеся медикаменты.

- Что было у вас?
- “Но-шпа”, “Антигриппин” и леденцы для горла. Причем они изъятое не описали - просто кидали все в пакет. Помимо этого у нас забрали все телефоны, компьютеры и планшеты. Попросили выложить им коды доступа от каждого из девайсов. Все записали. После обыска в номерах нас поодиночке стали отвозить в полицейский участок. Допрашивали там до 5 утра, хотя прекрасно знали, что в этот день у нас соревнования.
- Как происходил допрос?
- Меня повезли в участок первой. Было очень страшно. Сначала даже переводчика не было. Лишь когда приехали наши, выдохнула. Первый раз в жизни у меня сняли отпечатки пальцев. Все выглядело так, будто мы жесткие бандиты и нас повязали. Одна обстановка устрашала - вокруг клетки. Плюс с нами обращались предельно грубо: “У вас есть, мы знаем, мы уверены”...
- Потом был допинг-контроль?
- Да. Во время допроса зашел еще один сотрудник полиции и сказал мне: “Пойдем, попьешь воды”. Я не поняла, ведь жажды не было. Объяснили, что нужно сдавать допинг-тест. Причем все происходило с нарушением процедуры. Нас заставляли пить воду из-под крана, хотя мы знаем, что делать это можно только из запечатанных бутылок. Вода, кстати, была холодная. Попросила леденцы, которые у меня изъяли. На что услышала: “Ничего, потерпишь”. Терплю до сих пор.
- Даже преступникам дают право на один звонок.
- У нас такого права не было. Нас еще буквально заставили подписать бумаги на немецком языке. Никто не понимал, что там написано. Судя по всему, это было согласие на обработку персональных данных.
- Телефоны вам вернули?
- Только лекарства. Все средства связи по-прежнему у них. Мама очень переживает. У меня был день рождения 10 февраля. Но ни родители, ни родственники не могли со мной связаться. Праздник удался. Такой подарок запоминающийся! Это еще ладно - куда больше я переживала за своего личного тренера Рафаиля Мирсалимова. Он у меня сердечник, перенес две операции. Но с ним обращались очень грубо. Зачем вообще стали его тревожить, если он впервые поехал со мной на соревнования? Сейчас у нас на команду один телефон. Просто один из тренеров приехал позже всех - 12 февраля. С этого телефона мы контактировали с юристами, НОК Австрии, своим руководством.
- С родителями связывались?
- А как? Они все узнали на следующий день. Папа очень любит смотреть “Матч ТВ” и услышал обо всем из трансляции. Кстати, Дмитрий Губерниев теперь должен ему телевизор. Папа сломал телевизор пополам, когда Дмитрий не очень точно выразился по поводу допинга в нашей команде. У нас все очень болезненно отреагировали на происходящее. Все знают, что никакой допинг мы никогда не употребляли.
- От австрийской полиции какие-то извинения впоследствии были?
- Какой там! Да мы уже особо и не ждем. Хотя бы вернули телефоны - уже полегче будет. Зачем они им нужны столько времени, мы не понимаем. Мы поддерживаем борьбу с допингом, но она должна быть в рамках правил. Надеемся, ни с кем не повторится того, что было с нами.