Ботагоз Сейдахметова
Проблема в водно-энергетической области между пятью странами Центрально-Азиатского региона давно из чисто экономической перешла в плоскость политического вопроса. Что мешает решить проблемы Центрально-Азиатского региона? По мнению директора Центра актуальных исследований “Альтернатива” Андрея Чеботарева, вся проблема в несовместимости политических интересов Казахстана, Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана

- Андрей, как Вы думаете, что мешает странам нашего региона договориться по водной проблеме?
- Данная проблема является отражением неустойчивых и непоследовательных процессов интеграции в Центральной Азии, причем зачастую балансирующих на уровне дезинтеграции. В свою очередь, это обстоятельство упирается в ярко выраженную разнонаправленность, а где-то и несовместимость политических и экономических интересов соответствующих государств. Но еще больше, учитывая характер политико-властных систем и режимов правления, здесь сказываются довольно сложные и неоднозначные отношения между лидерами Центрально-Азиатских государств.
Ситуацию усугубляет то, что в регионе практически не работают нормы международного права, в том числе конвенции о международных реках, озерах и так далее. Соответствующие страны предпочитают им соглашения на дву- и многосторонней основе. Однако в силу указанных выше факторов данные соглашения также не работают, что и приводит к многочисленным межгосударственным спорам и конфликтам в рассматриваемой сфере.
Показательным в этом отношении также является то, что еще в сентябре 2006 года по итогам прошедшего в Астане неформального саммита президентов Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана был рассмотрен вопрос о создании межгосударственного водно-энергетического консорциума для решения проблем водопользования и гидроэнергетики в регионе. Однако дальше этого обсуждения дело не пошло.
- Если можно, прокомментируйте ситуацию по воде в каждой отдельной республике.
- За каждую республику сказать не могу. Но основная проблема здесь заключается в том, что система четкого поступления воды в Казахстан, особенно в его южные области, фактически отсутствует. Данное поступление обеспечивается через водную сеть Нарын-Сырдарьинского каскада. В силу же природно-географических факторов фактическим естественным монополистом водных ресурсов является Кыргызстан, откуда вода поступает в соседние государства, в том числе и к нам. При этом очень много здесь зависит от объемов вырабатываемой Токтагульской ГЭС (Кыргызстан) электроэнергии. Немалую долю воды забирают Узбекистан и Таджикистан, хотя по сравнению с Кыргызстаном им также ее недостает. В целом Центрально-Азиатские государства вынуждены договариваться друг с другом об отпускаемых и принимаемых объемах воды. А это, учитывая неоднозначные и сложные взаимоотношения между ними, сделать довольно проблематично. Тем более что нет системы разрешения данного вопроса на многостороннем уровне.
- Считаете ли Вы, что строительство Коксарайского водохранилища позволит решить проблему весенних наводнений в русле реки Сырдарьи в Южном Казахстане?
- Во всяком случае, так утверждает правительство. Все будет зависеть от того, насколько качественно будет построено и затем функционировать данное водохранилище. Одной политической воли главы государства и исполнения его соответствующего поручения со стороны соответствующих государственных органов здесь мало. Требуются максимальное участие и учет оценок специалистов в данном вопросе.
- Насколько реально создание союза по подобию Европейского союза в нашем регионе?
- Это является весьма сложным и малорезультативным делом. В пользу этого говорит неоправданная затянутость и незавершенность интеграционных процессов в Центральной Азии, которые в той или иной степени протекают здесь с 1993 года. Прежде всего это выразилось в периодической смене форм и названий соответствующих межгосударственных объединений: Центрально-Азиатский союз, Центрально-Азиатское сообщество, Организация “Центрально-Азиатское сотрудничество”. Причем проблема неработоспособности последней из них была фактически решена путем ее слияния в 2005 году с Евразийским экономическим сообществом.
Правда, в том же году президент РК Нурсултан Назарбаев выступил с инициативой создания Союза Центрально-Азиатских государств с качественно новым содержанием интеграционного процесса. Однако она до сих пор не получила серьезной поддержки со стороны лидеров других государств.
Вообще в стороне от интеграционных процессов в Центральной Азии предпочитает держаться Туркменистан, который предпочитает поддерживать отношения со своими соседями исключительно на двухсторонней основе.
В связи со всем этим можно утверждать, что чем дальше по времени, начиная с распада Союза ССР, идет развитие Центрально-Азиатских государств, тем больше снижается их интеграционный потенциал. Тем более что практически все здесь зависит от личных интересов и амбиций их руководителей.
- Туркменистан все эти годы сохранял и официальный, и фактический нейтралитет в отношениях с соседями по региону. Как Вы думаете, реформы, которые сейчас пытается делать новый туркменский лидер, могут как-то кардинально изменить ситуацию? Конечно, в позитивном русле...
- Очевидно, что в период правления покойного президента Сапармурата Ниязова под прикрытием нейтралитета проводилась откровенная политика искусственной изоляции Туркменистана от внешнего мира. С начала же правления нового главы государства Гарбангулы Бердымухаммедова проводимая им политика хотя и умеренной, но все же либерализации общественных отношений в определенной степени отразилась и в сфере внешней политики страны. Показательным в этом плане стало то, что нынешний президент РТ стал довольно часто выезжать за пределы республики на различные международные и межгосударственные мероприятия и встречи. Таким образом, несмотря на преимущественно внутреннюю направленность проводимых преобразований, они также способствуют постепенному выходу Туркменистана из “железного занавеса”. По оценкам некоторых экспертов, все это положительно отразилось на активизации двусторонней торговли республики, особенно с другими постсоветскими государствами.