Ботагоз Сейдахметова из Алматы
Ряд западноевропейских государств уже не первый год и даже не десятилетие пытаются законными путями сопротивляться проникновению восточного образа жизни в традиционный уклад европейцев. В частности, несколько лет власти Франции борются с ношением в школах религиозной атрибутики, а буквально на прошлой неделе в бельгийском парламенте ввели запрет на ношение паранджи. Пример бельгийцев воодушевил одного из лидеров немецких либералов, которая предложила распространить запрет на всю территорию Европейского союза.
В то же время в Иране существует закон, согласно которому ни одна женщина, включая иностранку, не имеет права ходить с непокрытой головой и обнаженными выше локтя руками. И таких примеров немало.
Запад и Восток вопреки всем известным теориям о столкновении и взаимопроникновении цивилизаций умудряются сохранить свою суть: с одной стороны - западная рациональность, с другой - восточная иррациональность

Мне наивно казалось, что мы, то есть то пространство, которое некогда объединяла великая советская империя, лежим где-то между классическим Западом и классическим Востоком. Моя пионерская уверенность в некой идеальности и универсальности мира, в котором проходила моя юность, была следствием воинствующего атеизма как нового вида религии. Эта религия позволяла мне, потенциальной мусульманке, быть выше традиционных восточных запретов, быть открытой новому и рациональному. В моем советском детстве я успела перечитать практически всю западную классику, которая, несомненно, оставила свой след в моем мировоззрении.
Ислам, христианство, буддизм, собственно религия казались чем-то регрессивным, тянущим нас в мракобесие прошлого. Мы же все выросли на советской атеистической пропаганде. Помните Ильфа и Петрова с их классической фразой: “Почем опиум для народа”? Или фильмы Гайдая, где религиозная атрибутика служила фоном для карикатуры на отрицательного героя...
После распада всего того, о чем грустно вспоминаешь особенно сегодня, в майские дни, когда просыпаются рефлексы и хочется с утра напевать: “Утро красит нежным светом стены древнего Кремля”, в какие-то считанные годы все население бывшей империи вдруг ощутило себя мусульманами, православными, католиками, буддистами. Взамен утерянной национальной идеи о всеобщем равенстве и коммунизме пришла (точнее, вернулась) идея о вечной жизни и грехе.
И тут оказалось, что мы тоже вовлечены в вечную мировую дискуссию о том, что такое Запад и что такое Восток.
Впрочем, Восток такой разный.

В каждой стране Европы "свои" мусульмане

Согласно геополитической концепции американского политолога Сэмюэля Ф. Хантингтона о столкновении цивилизаций, к НЕзападным цивилизациям относятся: цинская, японская и мусульманская. По его мнению, это самые динамичные цивилизации последней четверти прошлого века. Азиаты и мусульмане подчеркивают превосходство своих культур над западной культурой. А представители индусской, православной, латиноамериканской, африканской могут говорить о самобытности своих культур. Хантингтон считает, что азиатская самоуверенность основана на стремительном экономическом росте. Конечно, имеются в виду Япония и “четыре азиатских тигра” - Гонконг, Тайвань, Южная Корея, Сингапур. Сегодня этот список пополнился новыми “тиграми” в лице Китая, Малайзии, Таиланда, Индонезии, Индии, Филиппин и даже Вьетнама.
По его мнению, с начала 50-х годов прошлого века, когда начался этот экономический рост в Азии, “англосаксонская модель развития, перед которой все преклонялись последние четыре века как перед лучшим способом модернизации экономики развивающихся стран и строительства жизнеспособной политической системы, сегодня не работает”.
Что касается этого Востока, то мне часто на ум приходит моя стажировка в США шестилетней давности. На восточном побережье страны, а именно в городе Лос-Анджелесе, по программе мы посетили местную тюрьму и знаменитый университет UCLA (к слову, тот самый, в котором провел свои последние минуты жизни Майкл Джексон). Так вот, тюрьма была заполнена черными и латиноамериканцами, а университет состоял на 99 процентов из американских японцев, китайцев и корейцев. Те и эти - потомки иммигрантов в пятом и десятом поколениях и очень не любят друг друга.
Причина тривиальна. Первые иммигранты из Азии жили коммунами (самая живучая из них - “Чайна таун”, и все заработанные деньги и пособия ими терпеливо вкладывались в образование детей. Так что в США и Европе (читай: на Западе) самые престижные профессии на сегодняшний день заняты потомками первых азиатских иммигрантов. А это значит - самые высокие доходы и общественный статус.
В это же время первые иммигранты из стран Латинской Америки, а также чернокожие потомки рабов и сегодня не считают образование выше среднего чем-то очень уж необходимым. Отсюда и результат.
По теории Хантингтона, другой Восток - мусульманский - начал свое возрождение вследствие впечатляющих темпов роста населения, а также нефтяного бума 1970-х, который повысил благосостояние и могущество многих мусульманских народов. Исламское возрождение второй половины прошлого века позволило перевернуть взаимоотношения господства и подчинения, которые существовали между Западом и Востоком. Американский политолог считает, что исламское возрождение состоит из принятия современности, но отвержения западной культуры и возвращения к исламу как проводнику в жизни и современном мире. Что касается исламского фундаментализма, который часто воспринимается как политический ислам, он является всего лишь одной из составляющих в процессе возрождения исламских идей. Он уверен, что это широкое интеллектуальное, культурное, социальное и политическое движение, распространившееся на весь мусульманский мир от Марокко до Индонезии и от Нигерии до Казахстана.
Так к какому Востоку относимся мы?
На одной из конференций в Алматы были приведены результаты социологических опросов. Оказалось, что у нашего населения очень низкий уровень притязаний, при этом высокий уровень удовлетворенности жизнью. Вот такой парадокс. Судите сами: в селах до сих строят школы без центрального отопления, туалеты находятся во дворе, разбитые дороги, опасные для жизни школьников, и т.д., а люди и не требуют перемен. Потому как другого в своей жизни не видели и не знают? Или тут речь идет о смирении как главной человеческой добродетели? То бишь духовном убеждении?
Я часто вспоминаю рассказ моего приятеля-востоковеда, который много раз посещал Париж и... Пакистан по работе. Пакистан - понятно почему, а в Париже, по его словам, находится самая продвинутая школа востоковедения. Так вот, он отметил, что в Париже очень высокий уровень самоубийств, к которому сами парижане очень спокойно относятся - мол, “се ля ви паризиен”. Такова, мол, судьба парижанина.
По мнению моего приятеля, причиной, по которой молодые парижане сводят счеты с жизнью, является высокий уровень конкуренции и очень высокие требования к самому себе - догнать и перегнать тех, кто уже занимает высокие позиции в мире бизнеса, политики и прочего, прочего.
А вот в Пакистане он был свидетелем таких картинок, типичных для мусульманского Востока: бедный, худой, плохо одетый отец семейства, которого дома ждут жена и куча голодных ребятишек, идет по пыльной улице, пританцовывая и счастливо улыбаясь. Он счастлив уже тем, что день удался и он жив и все живы, а что будет завтра, будет иметь значение только завтра.
Когда я слушала моего приятеля, я высокомерно и наивно думала, что такие истории относятся к тому Востоку, который ТАМ, где-то в бедных селах Индии и Пакистана. Мол, мы же часть того мира, в котором всегда были самые читающие граждане, то бишь люди с высокими идеалами, стремлениями.
Ощущение, что мы живем в параллельном мире, где мои бедные сограждане в большинстве своем тоже не ловят звезд с неба, а правительство предлагает амбициозные программамы, такую, например, как “Путь в Европу”. Читай: путь на Запад, туда, в другую цивилизацию, в которой давно прописаны стандарты качества жизни. Опять парадокс? Какой-то кризис самоидентификации: с одной стороны, мы признаем себя исламским государством, с другой - официально поставили цель идти в Европу. Конечно, как журналист и новообращенный агностик, воспитанный на исламской культуре, я понимаю стремление наших властей взять самое лучшее из западной культуры и при этом сохранить нашу восточную идентичность.
Ситуация осложнена тем, что наше общество неоднородно. До сих пор существует и даже углубляется экономический и культурный разрыв между городом и селом. Кроме того, казахов трудно отнести к ортодоксальным мусульманам, на мой взгляд, мы все же больше язычники. Нельзя не учитывать и тот факт, что наше общество можно делить еще на много разных групп и подгрупп. По этническому и религиозному признаку - типичная для любого общества группа, которая лежит на поверхности. Но есть более серьезная группа, на мой взгляд, - это люди, воспитанные на советских идеалах.
Визави этой группы - поколение, родившееся в 90-е годы прошлого века, которое не знает, кто такой Ленин и почему каждый год 1 мая старшее поколение впадает в ностальгию по парадам, белым бантикам и гольфам, шарикам и черно-белому кино. Впрочем, именно на это поколение вся надежда. Они должны стремиться к высоким стандартам жизни, но при этом сохранить высокую духовность без необходимости прятать ее под паранджой.

По разным оценкам, в Европе проживают от 25 до 30 миллионов мусульман.
При этом в каждой стране Европы свой ислам, то есть свой определенный вариант этой религии. Мусульманские общины в странах Западной Европы часто формируются не столько по религиозному, сколько по этническому принципу.
Так, в Германии ислам находится под сильным турецким влиянием и там число мусульман достигло уже 3 миллионов человек. Во Франции живут около 5 миллионов мусульман. Это в основном выходцы из стран Северной Африки, доминирует арабское влияние. В Великобритании 2 миллиона мусульман - иммигранты из Индии и Пакистана. В Нидерландах - 700 тысяч мусульман из Индонезии и Суринама.
В середине 1990-х годов появилось понятие “евроислам”, или “европейский ислам”. Его автором является профессор политологии Геттингенского университета Бассам Тиби. По его теории, светский ислам вполне может уживаться с демократическим государственным устройством и укладом жизни современных стран Запада. В качестве примера профессор Тиби приводит светский вариант ислама, развившийся в Боснии до войны на Балканах.
По мнению некоторых ученых, основными характеристиками “евроислама” будут отказ от законов шариата, верность конституции страны проживания и признание прав человека и демократических норм.