Миммо Кандито, La Stampa
27 января после длительной болезни скончался бывший президент Индонезии Хаджи Мухаммед Сухарто, о смерти которого некоторые новостные каналы поспешили сообщить еще 11 января
Что остается теперь, когда умер и Сухарто, что остается от трагической и короткой истории только что завершившегося столетия, от трагедий и иллюзий, которые его сопровождали, от холодной войны, Движения неприсоединения, от народных войн, вспыхивавших на каждом континенте, от колониальной эмансипации? Что остается?

Сухарто, теперь уже ушедший за горизонт, был символическим и пунктуальным действующим лицом. Он не обладал величием лидеров, которых история оставила в нашей памяти, от Мао до Насера и Ганди. Он даже не обладал величием Кастро. Но гора трупов, которую он оставил после себя, миллионы замученных “коммунистов”, сотни тысяч тел, “буквально переполнивших каналы и реки Индонезии”, как в ужасе писал Time, сопровождают его на самых горьких страницах короткого века, приближая, скорее, к трагическим фигурам Гитлера и Сталина. ЦРУ впоследствии скажет, что антикоммунистический погром “был одним из самых страшных массовых убийств ХХ века”.
Но то же Центральное разведывательное управление предоставило список из 10 тысяч имен “подрывных элементов”, которых солдаты Сухарто, боевики-исламисты, будто сорвавшиеся с цепи и включившиеся в эту кровавую гигантскую охоту за коммунистами, сразу же с педантичной пунктуальностью начали уничтожать по списку.
Сухарто был человеком холодной войны, возможно, больше, чем любой другой лидер, хотя его история, далекая от центральных событий противостояния двух сверхдержав, завершилась так, что он остался за пределами моральных и политических оценок.
Он пришел к власти после долгого и медленного восхождения, по паспорту - сын крестьянина, но с большой долей вероятности - незаконнорожденный сын богатого торговца из маленькой отдаленной провинции.
Он начал военную карьеру как простой солдат, но потом завербовался в армию, которую сформировали японцы для борьбы с голландской колониальной державой, и очень скоро стал сержантом, потом - капитаном, потом - майором, демонстрируя высокие качества командира и талант стратега.
В ходе борьбы за независимость после окончания Второй мировой войны и поражения японцев он нанес поражение превосходящим силам голландской армии: молодому офицеру удалось взять под контроль даже Джакарту в результате наступления, длившегося всего сутки, хотя потом колониальные войска перешли в контрнаступление. Но этот эпизод принес ему славу, почести и сыграл важную роль в переговорах, которые завершились в итоге признанием независимости Индонезии.
При поддержке вооруженных сил, которой он всегда и без всяких предрассудков пользовался в своих целях, он стал вторым президентом на архипелаге после Сукарно, он круто поменял политический курс своей страны в сторону Запада, открыв ее для иностранных инвестиций, изменив протекционистские нормы прошлого, отменив самым безжалостным образом все культурные, политические, экономические связи с Китаем Мао. Он был буквально человеком американцев.
Но прежде всего он не забывал о собственных интересах. В рамках своего “Нового порядка” он способствовал процессам модернизации архипелага, массовому притоку иностранных капиталов, привилегированным отношениям с Usaid, Агентством международного развития, Всемирным банком, МВФ, но при этом всегда урывал себе личную долю из каждой государственной сделки. Он мог это делать, вводя только демократическую форму выборов, а в остальном - контролируя политические структуры страны, подвергая цензуре и подавляя любые проявления несогласия и наказывая противников.
Его переизбирали целых шесть раз на пятилетний срок, и только экономический кризис, обрушившийся на Азию в 1997 году, заставил его оставить власть под напором движений социального протеста, которые он уже не был в состоянии сдерживать, а также потому, что ему недоставало поддержки со стороны экономических и финансовых кругов Запада, поскольку с крахом советского коммунизма исчезли поводы и боевые порядки холодной войны.
За свои 32 года пребывания у власти он накопил личное состояние, которое в 2000 году организация Transparency Internazional оценила как самое большое из когда-либо принадлежавших политическому лидеру в текущем столетии: 32 миллиарда долларов, 36 тысяч квадратных километров земель, четверть целого острова Восточный Тимор. Остров, который в начале 90-х годов по причине организованных им репрессий фигурировал, по инициативе Соединенных Штатов, в документе ООН как “место осуществления самого жестокого и масштабного геноцида после Холокоста”.
Прошли годы, изменился климат, Сухарто отошел от политической деятельности, но правозащитные организации всегда призывали предать диктатора суду - за коррупцию, которую он сделал политической системой, за безжалостные антикоммунистические расправы. Однако ему всегда удавалось прятаться за медицинские справки, которые его адвокаты приносили в суд. За ним тянется такой же шлейф, как за Пиночетом, но, вне всякого сомнения, он был более жестоким и безжалостным, чем Пиночет. Его друзья называли его “улыбающимся генералом”, но то была улыбка гиены.