Журналисты в Европе с интересом ждут конца расследования дела сатирика Яна Бемерманна, который в конце марта в сатирическом телевизионном ночном шоу Neo Magazin Royale, показанном в рамках одной из программ по Второму немецкому телевидению, произнес неприличный, если верить агентству dpa, по немецким меркам, стишок о турецком президенте Эрдогане

Он употребил в отношении турецкого лидера ругательства, являющиеся синонимом слова “зоофил”. Турция заявила в своей ноте официальный протест и потребовала наказать шоумена. Впрочем, стишок так и назывался “Оскорбительная критика”. Бемерманн утверждает, что его критика, мол, является ответом на демарш Эрдогана против не так давно показанной “безобидной” (как считает dpa) сатиры по каналу северогерманского телевидения NDR-Fernsehmagazins “extra 3”.
Претензии Турции побудили в этот понедельник собраться экспертов немецкого МИДа, Министерства юстиции и федерального ведомства по печати, чтобы обсудить создавшееся положение в отношениях двух государств и достичь согласия относительно возможности прокурорского расследования в данном случае. Как отмечает газета Welt, “смущенной чувствует себя прежде всего канцлер Ангела Меркель”, поскольку она в телефонном разговоре с Эрдоганом уже извинилась за случившееся.
Это извинение интерпретируется немецкими СМИ как осуждение действий сатирика. Другие немецкие политики сначала попытались избежать участия в расследовании, перекладывая ответственность за неприличный стишок на другие ведомства. Это и привело к созданию своего рода круглого стола с коллективной ответственностью. Участники этого круглого стола должны принять решение относительно привлечения или непривлечения к расследованию прокуратуры.
Пока же Эрдоган сам направил в прокуратуру германского города Майнца заявление с требованием наказать обидчика. Соответствующая статья в германском Уголовном кодексе имеется. Это оскорбление органов и представителей иностранных государств. Однако юристы распространяют эту статью только на пребывание высоких иностранных гостей именно на территории Германии. Но если к расследованию случая все-таки подключится прокуратура и признает Бемерманна виновным, то сатирику грозит три года заключения.
Есть и деятели в стране, которые вступились за сатирика. В принципе защитники Бемерманна полагают, что существующий демократический порядок в Германии настолько превосходит все другие, что это позволяет им свысока относиться к менее (по их мнению) “прогрессивным” режимам со всеми вытекающими из этого последствиями.
Ясно, что понятия свободы слова и свободы печати закреплены в Конституции ФРГ. В случае с Бемерманном столкнулись 5-я ее статья, утверждающая, что “свобода мнений имеет самый высший приоритет”, и статья 104 Уголовного кодекса, которая дает право представителям иностранных государств в случае “оскорбления” проводить расследование на территории Германии, но только с разрешения немецкого правительства. Эта оговорка внесена специально, чтобы иностранные правительства не могли “делать свою политику” в Германии.
Однако в беседе с журналистами высокопоставленный сотрудник ведомства печати высказал предположения о возможных действиях журналистов и реакции немецкой общественности и властей. Например, сатирик может изобразить главу правительства в неприглядном виде - скажем, с гитлеровскими усиками. Вряд ли это приведет к судебному преследованию. С одной стороны, он полагает, что скорее на подобную публикацию никто из добропорядочных немцев не отважится.
А с другой стороны, в обществе этого никто не поймет, и допустившие нечто подобное окажутся в изоляции. В немецком обществе хотя бы в отношении политиков негласно соблюдаются правила приличия.
Впрочем, за приличиями наблюдают и соответствующие инстанции. На земельном уровне существуют ведомства по делам средств массовой информации (Die Landesanstalt fгuer Medien). Именно они следят за предупреждением появления негативных для подростков передач, соблюдением рекламных ограничений, а также за уважением человеческого достоинства и тщательностью журналистской работы, чтобы не допускались неточности и искажения. Что касается радикальных и экстремистских публикаций, то для этого имеются полиция и спецслужбы.
Конечно, пока трудно оценить, чем закончится “дело немецкого сатирика”, поскольку, с одной стороны, существуют определенные критерии для журналистской работы, а с другой - их интерпретация общественным мнением, к которому власть вынуждена прислушиваться.
Лиана Минасян