Глава МИДа Турции позвонил своему российскому коллеге Сергею Лаврову и принес соболезнования в связи с падением бомбардировщика Су-24, который был сбит 24 ноября турецкими ВВС над территорией Сирии.
“Ждали объяснений с турецкой стороны вчера и на более высоком уровне, но лучше поздно, чем никогда”, - отметил Лавров.
По словам российского министра, руководитель МИДа Турции Мевлют Чавушоглу заявил ему в телефонном разговоре, что турецкие диспетчеры не знали о национальной принадлежности сбитого Су-24. “Глава МИДа Турции сказал, что, несмотря на многократные предупреждения, самолет аж на целых 17 секунд залетел в воздушное пространство Турции. Говорил и о том, что турецкие диспетчеры и летчики не знали, что это российский самолет, так как там летают и сирийские военно-воздушные силы”, - рассказал глава российского дипведомства, сообщает ТАСС

На поиск экипажа были направлены два вертолета Ми-8, однако одна из машин попала под обстрел и совершила посадку. Морпех-контрактник погиб, остальных находившихся на борту эвакуировали. Подбитый Ми-8 был уничтожен минометным огнем с территории, подконтрольной боевикам.
Но позже российский посол во Франции Александр Орлов подтвердил, что один из летчиков российского Су-24М, сбитого турецким F-16 над территорией Сирии, находится у армии президента Арабской Республики Башара Асада. Об этом он сказал французской радиостанции Europe 1, сообщает Reuters.
“Один из тех, кто находился на борту, был ранен во время спуска на парашюте, уже на земле его зверски убили джихадисты (...), другой смог сбежать и, по последней информации, был подобран сирийской армией”, - отметил посол. По его словам, летчика должны перевезти на базу Хмеймим, где развернута группировка российских Воздушно-космических сил.
Операция по спасению, как оказалось, штурмана сбитого российского бомбардировщика успешно завершилась в ночь на 25 ноября, он доставлен на базу живым и здоровым, заявил министр обороны России Сергей Шойгу. “Я хотел бы поблагодарить всех наших ребят, которые с огромным риском работали всю ночь. Я доложил об успешном завершении операции Верховному главнокомандующему. Он просил передать слова благодарности всему личному составу, который принимал участие в этой операции”, - сказал министр.
Президент России Владимир Путин добавил, что погибшему летчику посмертно будет присвоено звание Героя России, а выжившему пилоту, как и всем другим участникам операции, в том числе операции по спасению, будут присуждены государственные награды.
Как известно, во вторник пара истребителей ВВС Турции атаковала российский бомбардировщик Су-24М, который в итоге был сбит ракетой “воздух-воздух”. Причем турецкая и российская версии инцидента с Су-24 существенно разнятся, пишет “Коммерсант”.

Анкара утверждает, что два Су-24, национальная принадлежность которых была неизвестна, утром 24 ноября приблизились к турецкому воздушному пространству. Согласно заявлению властей Турции, пилотов в течение пяти минут 10 раз предупреждали по каналу экстренной связи. Самолеты пробыли в воздушном пространстве Турции 17 секунд, в итоге один Су-24 покинул его, а второй был обстрелян истребителем F-16.
По российским же данным, нарушения воздушного пространства Турции не было. “Наш самолет был сбит над территорией Сирии ракетой “воздух-воздух” с турецкого самолета F-16, упал на территорию Сирии в четырех километрах от границы с Турцией, находился в воздухе, когда на него была совершена атака, на высоте шесть тысяч метров, на удалении одного километра от турецкой территории”, - заявил Владимир Путин. По его словам, российские летчики и самолет в любом случае никак не угрожали Турции. “Они проводили операцию по борьбе с ИГ (“Исламское государство” в Северной Латакии (Сирия), это горная часть, где сосредоточены боевики, в основном выходцы из России). И в этом смысле они выполняли свою прямую задачу превентивных ударов по террористам, которые в любую секунду, в любое время могли вернуться в Россию”, - заявил Владимир Путин.
Полковник запаса, главный редактор газеты “Военно-промышленный курьер” Михаил Ходаренок считает, что российские летчики сильно рисковали, проводя операции близ турецкой границы. “Там местность так называемая безориентирная, граница извилистая, пересечь ее очень легко, особенно когда самолет летит со скоростью 20 километров в минуту, - пояснил он “Ъ”. - Если уж вы посылаете Су-24 на боевое задание, его хорошо бы прикрыть еще и истребителями. Если бы там находились в воздухе наши Су-30, это резко бы охладило пыл турецких пилотов F-16".
Эксперт сомневается, что турецкие пилоты выполнили всю необходимую в таких случаях последовательность действий.
“Если был факт нарушения госграницы, с нашими пилотами обязаны были бы связаться на международных частотах и предупредить о факте нарушения. Если не удалось связаться, турецкий истребитель должен был выйти или слева, или справа немного впереди нашего самолета и немножко покачать ему крыльями - установить визуальный контакт, показать: “Ребята, вы что-то не то делаете”. Потом он должен был принудить его к посадке. В крайнем случае он должен был указать ему необходимый путь следования огнем из стрелково-пушечного вооружения, трассами, - перечисляет эксперт. - Радиолокационный прицел турецкий истребитель также, скорее всего, не включил, потому что, если бы включил, у Су-24 есть система, предупреждающая об облучении радиолокационным прицелом противника. У меня большие сомнения, что это было сделано. Не могу представить, чтобы наши пилоты не вняли ни одному из этих знаков”.
Генерал-лейтенант запаса, председатель совета ПИР-центра Евгений Бужинский также сомневается, что турецкие летчики пытались связаться с российскими перед тем, как открыть огонь. “Мы с американцами подписали протокол о предотвращении инцидентов в воздухе. Я абсолютно убежден, что все союзники США знают о содержании этого протокола. Наши летчики также проинструктированы. Даже если самолет залетел на пару километров на турецкую территорию - это, конечно, не повод его сбивать”, - отмечает собеседник “Ъ”.

Воздушный сбой
Уничтожение ВВС Турции российского Су-24 вблизи сирийско-турецкой границы - безусловно, серьезный международный инцидент, который будет иметь значительные политические последствия, предполагает Lenta.ru. Этот случай, однако, не является беспрецедентным в практике международных отношений. Такие происшествия всегда самым негативным образом отражались на политических и экономических отношениях вовлеченных государств. В то же время исторический опыт показывает, что военная эскалация конфликта маловероятна.
В первые десятилетия холодной войны подобные ситуации не были чем-то необычным. Советский Союз с 1950 по 1970 год уничтожил около 20 самолетов и вертолетов Вооруженных сил США. В это число не входят летательные аппараты, сбитые ВВС и войсками ПВО СССР в зонах военных действий - например, в Корее и во Вьетнаме, количество которых исчисляется сотнями.
Уничтожение американских самолетов происходило в одних случаях при явном нарушении советских границ, но иногда - при довольно туманных обстоятельствах. Сбивались и самолеты союзников США - например, Швеции и Ирана. При этом сам СССР не нес подобных потерь, поскольку воздерживался от практики агрессивных разведывательных полетов.
Тем не менее американские самолеты ошибочно атаковали советские истребители над Японским морем в период Корейской войны, а в 1950 году “из-за навигационной ошибки” нанесли удар по аэродрому Сухая Речка в Приморье. В 1970-е годы накал холодной войны в воздухе снизился, но она имела и ужасные рецидивы, такие как уничтожение СССР южнокорейских пассажирских самолетов в 1978 и 1983 годах.
Близкий исторический прецедент кризиса 24 ноября - нападение пакистанского истребителя F-16 на штурмовик Су-25 будущего вице-президента России Александра Руцкого на афгано-пакистанской границе 4 августа 1986 года (Руцкой был сбит, попал в плен, в последующем возвращен советской стороне Пакистаном). Сходства добавляют периодические столкновения афганских и пакистанских ВВС, вовлеченность Пакистана в афганскую войну и его партнерство с США. Однако Пакистан, в отличие от Турции, не был членом НАТО.
Такого рода происшествия случались и вне рамок холодной войны. В 1992 году ВВС Перу атаковали американский военно-транспортный самолет C-130 над Тихим океаном, повредили его и убили члена экипажа. В 1996 году ВВС Кубы расстреляли легкомоторный самолет американской правозащитной организации Brothers of the Rescue над кубинскими территориальными водами. Наконец, можно вспомнить произошедший в апреле 2001 года инцидент с американским самолетом-разведчиком EP-3 и китайским истребителем над спорным районом Южно-Китайского моря. Столкновение двух самолетов привело к гибели пилота китайского истребителя J-8II Ван Вэя (почитается теперь в Китае как национальный герой), экстренной посадке поврежденного EP-3 на китайской базе и аресту его экипажа (пилоты впоследствии возвращены США).
Подобные случаи всегда являются результатом напряженных политических отношений, отсутствия доверия и эффективных каналов коммуникаций между сторонами конфликта. Природа войны в воздухе и принципы организации системы ПВО таковы, что решения о применении оружия принимаются не политиками, а офицерами на месте - в считанные секунды. Имеющейся в конкретный момент информации пока недостаточно для ответа на вопрос о том, считать ли гибель российского Су-24 в небе Сирии преднамеренной провокацией, случайностью или трагической ошибкой.
Как большинство подобных инцидентов, нынешний будет иметь весьма тяжелые политические и экономические последствия для участвующих в нем стран, но едва ли завершится военной эскалацией. Масштабы политического кризиса зависят от успехов явной и - особенно - тайной дипломатии в ближайшие несколько дней. Сторонам предстоит уяснить намерения друг друга. Первостепенное значение имеет судьба экипажа сбитого российского самолета. Сейчас выглядит неизбежным свертывание ряда направлений экономического сотрудничества, начиная с туризма. Вероятно, Россия нарастит противодействие турецким интересам в Сирии, и некоторым из турецких друзей там придется расплачиваться за действия турецких ВВС. Возникнут новые вопросы о российской политике по курдской проблеме. Остается лишь надеяться, что Москве и Анкаре удастся не допустить выхода ситуации из-под контроля.