Итальянский журналист и политик ответил на наши вопросы о том, что сегодня происходит в Европе после парижских терактов против журнала “Шарли Эбдо”

- В минувшее воскресенье в Париже и во всей Франции прошел марш солидарности против террористов, в котором участвовали и представители сорока государств. Это главы государств, министры, политические деятели. Почему именно по этому поводу произошла столь грандиозная акция?
- Это вопрос, на который сегодня, думаю, никто в Европе не ответит. Вначале были испуг и паника, потом надо было проводить политическую демонстрацию. Надо же как-то объяснить, почему борцы с Башаром Асадом, которых когда-то на войну как бы посылал Олланд, теперь убивают французских авторов карикатур. Кто объяснит такое? Почему эти люди, родившиеся в Париже, убивают парижан? Почему разведка не знала о них? Почему так плохо их ловили? В таких случаях нужна демонстрация. Когда все вместе как будто выступают “против террористов”. А кто такие террористы? И вообще, что такое терроризм? Когда в Мадриде погибли десятки человек, никто таких демонстраций не делал. А сейчас надо делать. Потому что сейчас дела с терроризмом гораздо хуже, чем тогда. Что делать, никто не знает, но сначала нужна демонстрация, а уже потом будут думать.
- Как Вы считаете, предпримет ли что-нибудь реальное Евросоюз против тех, кто возвращается из Сирии и Ирака?
- Кого-то арестуют, это будет, да. Может, будут суды, найдут доказательства причастности к “Исламскому халифату”, это тоже будет. Но ведь возвращаться будут сотни людей. Они не все там останутся, очень много вернется людей. А они ведь воевали, стреляли по другим людям, даже, может быть, убивали на войне. Запад получает обратно свою глупость в виде свинца и крови. Некоторые европейцы будут завербованы исламистами. И не всех можно будет проверить. Думаю, что какие-то меры будут со стороны полиции и разведки. Как французской, так и итальянской или английской. Но ведь и раньше говорили: мы следим, мы их всех знаем, ничего не надо бояться. Будут говорить так и сейчас. Но будут и террористические акции, это ведь тоже все понимают.
- Сегодня много говорят о кризисе Европы. Вы видите этот кризис, или это преувеличение?
- Что касается карикатур, то это не кризис, это крах всего современного демократического европейского сознания. Карикатур не могло быть против, например, феминисток или геев. Их просто не стали бы рисовать. Не рисуют звезд, потому что звезды могут пойти в суд и получить большие деньги от газеты или журнала. А вот на религию не то что можно, а нужно рисовать карикатуры. Как это понимать? Если у меня приятель мусульманин, а я пишу фельетон на его пророка, а потом говорю ему: ты не обижайся, это не против тебя, я не над тобой и не над твоей религией издеваюсь, я издеваюсь над террористами, над “Исламским халифатом”. Это можно так объяснить? Это абсурд. Это уже не свобода, это издеваются уже над свободой.
- Тем не менее политики из сорока стран мира приехали в Париж - значит, у них было для этого основание?
- Приехали очень даже не все, кого пригласили. Но приехали, да. Это реальность. Но это не значит, что цели и идеологию этой демонстрации разделяют все, кто приехал. Премьер-министр Венгрии Орбан - сомневаюсь, чтобы он разделял эти лозунги. Но приехал, потому что он европейский политик, и есть такой регламент - если многие лидеры едут, то уже неприлично не ехать. Это тоже есть. Это скорее дисциплина. Ведь в Москву очень многие не едут, хотя повод есть, 70 лет победы над фашизмом, но не поедут многие, поверьте. В Киеве нацисты в начале года провели марш с факелами, прямо как в Берлине когда-то немецкие нацисты. И кто в Европе это заметил? Никто не заметил. Это политика.
- Вы неоднократно выступали против лицемерия западной прессы. А как в случае с “Шарли Эбдо” - как сегодня эта пресса реагирует на то, что произошло?
- Все идет, как “надо”. И пишут то, что кому-то надо, и показывают. Я ничему не удивляюсь. Это уже не пресса, а брюссельская канцелярия. Это уже не двойные стандарты, это просто болезнь, не замечать многих опасных вещей и нападать на того, на кого скажут политики. Такого никогда раньше не было. Вы говорили о кризисе - вот он где, кризис, он в головах европейцев. И настоящая пресса им уже не нужна.