Ботагоз Сейдахметова
В 2006 году, когда умер туркменский президент Сапармурат Ниязов, эксперты говорили о том, что теперь страна станет более открытой миру, потеплеют отношения с центральноазиатскими соседями, а также с Россией и Западом. И, наконец, некоторые региональные эксперты были уверены, что смерть Туркменбаши должна послужить сигналом для других авторитарных лидеров, о том, что все в один прекрасный момент может закончиться.
Однако прошло уже семь лет, а говорить о том, что прогнозы сбылись, не приходится. В частности, в Туркменистане не произошло ничего из ряда вон выходящего, и на соседях смерть Ниязова также как-то кардинально не сказалась

Между тем посмотрим, кто станет следующим президентом Венесуэлы. Если не его ставленник, то вполне возможны некоторые потрясения, прежде всего для самого народа, уже привыкшего к социальным льготам от государства. Никому, даже во имя экономического подъема, отдать все эти достижения боливарианской революции не захочется. Благо, многие просто не представляют иной жизни.
Так что все теперь зависит от того, кто и каким образом придет к власти в Венесуэле. Ведь смерть авторитарного лидера, как правило, влечет за собой борьбу разных сил за власть. Особенно тех, кто до этого был в глубоком подполье, и даже криминальные силы.
Демократический Запад традиционно советует легитимную передачу власти, выборную прозрачную систему, которая позволит избежать войн и междоусобиц.
Но в этой демократической процедуре, как показывает современная история, есть пробелы. Пример, демократически выбранные власти в Палестине или в том же Иране. Кто станет спорить, что это не выбор народа? Народ выбрал именно их, но Западу они не нравятся.
Другое дело - выборы папы римского. Там все давно прописано тысячу лет назад, и никто пока не собирается менять эту систему. Так что все попытки разных сил как-то повлиять на ход нынешних выборов нового папы скорее бесполезны. Так всего лишь подобие политической избирательной гонки.
Что касается монархий, там тоже все понятно. Власть перейдет потомкам монарха - сыну, брату, дочери, сестре. Иногда достаточно быть потомком монархического рода, чтобы стать следующим монархом. Есть страны, где престолонаследие осуществляется только по мужской линии. При этом женщины могут наследовать престол только в случае, если не осталось никого из мужского потомства.
Между тем есть монархии, где следующего властителя избирают. К ним относится, например, Малайзия. Там король правит лишь пять лет, а его наследники не имеют гарантированных прав на престолонаследие. Такую систему приняли еще при образовании малайского государства. В стране существовало девять султанов, возглавлявших квазинезависимые султанаты, объединенные в Малайзию. Именно они решили, что каждые пять лет будут избирать короля из своего числа.
Кроме того, существует институт регентства - временного коллегиального или единоличного исполнения полномочий главы государства. Он возник как ответ на попытки убить будущего царя или правителя, иногда вместе со всей семьей.
В большинстве арабских стран, где работает монархическая система власти, существуют разные способы передачи власти. Так, в Бахрейне власть переходит строго от отца-эмира к старшему сыну, считающемуся официальным наследником. В Саудовской Аравии, ОАЭ и Катаре преемников определяют на основе неформальных решений, принятых правящим кланом за закрытыми дверьми.
Что касается президентской или парламентской систем, то там в случае смерти лидера власть переходит на время конституционно определенному политику. Например, в большинстве европейских стран ушедшего президента или премьер-министра заменяют на время лидерами парламента. Во Франции в случае, если президент скончался или ушел в отставку, его обязанности временно исполняет президент сената. Тем временем правительство страны обязано оперативно организовать новые выборы. Временный президент управляет страной до вступления в должность новоизбранного. В Польше в случае, если президент страны не в состоянии выполнять свои обязанности, его заменяет спикер сейма. За ним в списке преемников следует спикер сената.
А вот в арабских республиках - таких как Египет, Ирак (эпохи Саддама Хусейна), Ливия и Сирия - как правило, власть переходила или должна была перейти от отца (который возглавлял государство и правящую партию) к сыну. Если бы не “арабская весна”, то Хосни Мубарака сменил бы на его посту, скорее всего, его сын. Вот и нынешний лидер Сирии Башар Асад - сын предыдущего президента. В Ливане высшие посты в системе государственной власти закреплены между представителями различных национальных и религиозных общин, что делает процесс их замены весьма сложным и деликатным.
Бывшие британские колонии в Африке использовали так называемую “вестминстерскую систему”, когда лидер партии, получивший большинство в парламенте, автоматически становится премьер-министром. На деле в африканских странах у власти находится тот политик, за которым стоит армия или бюрократия. И, как правило, смерть африканского лидера страны приводит к беспорядкам и даже гражданской войне.
Между тем в странах Латинской Америки все еще идет процесс банановых и нефтяных революций, и переход власти после смерти лидера страны может обернуться нешуточной избирательной кампанией со всеми элементами жесткой междоусобицы. Так что к власти в Венесуэле могут на время прийти “троцкисты”, “белые” или даже “махновцы”. Но что-то мне подсказывает, что боливарианские “большевики” сохранят пока власть за собой.