Ботагоз Сейдахметова
Вчера был найден мертвым у себя в машине президент Сунчонского национального университета Южной Кореи бывший министр сельского хозяйства этой страны Лим Сан Гю, передает Associated Press. Полиция подозревает, что это было самоубийство, точнее отравление токсичным дымом. С одной стороны, грустная весть. Но, с другой, эта информация невольно наталкивает на мысль, что для проштрафившегося чиновника смерть краснее позора и неволи

Самоубийства чиновников, которых обвиняют либо подозревают в коррупции, уже своего рода сложившаяся традиция. Одно время я была абсолютно уверена, что такой вид самобичевания за потенциальную вину перед родиной и народом характерен именно для стран Юго-Восточной Азии. Мол, менталитет у них такой, частично связанный с буддистской моралью и эстетикой. На самом деле, та же Южная Корея находится на первом месте среди развитых стран по смертности от самоубийств. Чаще всего это именно бывшие чиновники, которых обвинили в коррупции.
Достаточно вспомнить нашумевшее самоубийство бывшего президента Южной Кореи Но Му Хена, которого тоже обвиняли в коррупции в конце мая 2009 года. Речь, в частности, шла о получении взятки в размере около шести миллионов долларов. Якобы эти немалые деньги некий бизнесмен передал его родственникам в период президентства Но Му Хена, то есть в период с февраля 2003-го по февраль 2008 года.
Бывший президент покончил жизнь самоубийством, бросившись со скалы. В короткой предсмертной записке экс-президент написал, “что усложнил жизнь слишком многим людям”. “Я не могу представить предстоящие мне бесчисленные страдания. Остаток моей жизни станет лишь обузой для прочих”.
Возможно, и даже, скорее всего, покойный бывший президент принял правильное решение, если судить по тому, как его провожали в последний путь. Я смотрела подробный репортаж с церемонии по британскому каналу Би-би-си, и чем дольше смотрела, тем больше убеждалась, что мы и наши чиновники совсем другие люди.
Впрочем, очень часто добровольная смерть чиновника очищает его в глазах народа и даже делает из него героя и жертву происков врагов.
Так, на церемонию прощания с бывшим президентом страны Но Му Хеном в королевском дворце в Сеуле пришли тысячи корейцев, которые не стесняясь громко выражали свою скорбь: ревели в голос и от души. Миллионы граждан страны прощались с покойным у специальных алтарей, установленных по всей стране.
Думаю, что все было бы по-другому, если бы бывший президент довел дело до суда. Вот тогда никто не вспомнил бы его заслуг и пятно позора легло бы на всю его семью.
А так, в те дни 2009 года корейские газеты высказывали подозрения о том, что бывшего президента преследовали по политическим причинам и что-де он был сторонником сближения с Северной Кореей. А потом и вовсе смерть Но Му Хена поставила точку в дальнейшем расследовании дела о взятке.
Так, бывший президент своим поступком сохранил свое лицо и позволил семье начать жизнь с чистого незапятнанного дурной славой листа.
Кстати, что касается нынешнего самоубийства южнокорейского чиновника, то истоки его дела абсолютно совпадают с делом бывшего президента. А именно, по сообщениям южнокорейских СМИ, Лим Сан Гю подозревался в получении от некоего предпринимателя взятки в обмен на контакты с представителями местных органов власти для реализации строительного проекта. Опять бизнесмен, и опять взятка в обмен на связи и возможности власть предержащего. Как и в случае с бывшим президентом, бывший министр тоже оставил предсмертную записку о том, что не виноват, что не брал деньги у местного предпринимателя в обмен на помощь в получении контрактов.
Впрочем, завершают карьеру самоубийством и в других частях планеты.
Так, в 2007 году бывший министр строительства Польши Барбара Блида застрелилась во время обыска в ее доме. Ее тоже подозревали в коррупции и отмывании денег. Причем во все это были вовлечены многие высокопоставленные деятели Польши. Офицеров, которые плохо выполнили свою работу при обыске дома пани Блиды, за это, говорят, наказали.
Летом 2009 года экс-министр внутренних дел Таджикистана Махмадназар Салихов также застрелился, и также в собственном доме. В чем обвиняли бывшего министра, Генпрокуратура Таджикистана тогда не стала сообщать. Но по аналогии и логике вещей чиновники такого высокого ранга могут быть виновны исключительно в действиях коррупционного плана. То бишь опять - взятки в обмен на закрытие дел. Министр-то был по внутренним делам. Кстати, для семьи бывшего министра дело этим не закончилось, и тамошний суд тут же начал слушание по делу в отношении его брата Тагойназара Салихова, обвиняемого в убийстве и незаконном хранении огнестрельного оружия.
Что же касается наших пенат, то, то ли к счастью, то ли нет, у нас чиновники, обвиненные в коррупции, самоубийством жизни не заканчивают. Напротив, прекрасно себе живут в какой-нибудь Швейцарии или Америке. И никакой казахский суд или Интерпол им не помеха.
Вот вспомните нашего бывшего южностоличного акима Виктора Храпунова. Говорят, живет он в прекрасной Швейцарии, получил даже швейцарское гражданство и владеет состоянием до 400 миллионов швейцарских франков. А его дети, по версии тамошней женевской газеты со ссылкой на опубликованный швейцарским журналом Bilan ежегодный рейтинг, вошли в число 300 самых богатых жителей Швейцарии. Мол, состояние занимающегося недвижимостью Ильяса Храпунова оценивается в 350 миллионов швейцарских франков (это около 343 миллионов долларов). Эльвира Храпунова-Бельдимани - приемная дочь Лейлы и Виктора Храпуновых - владеет ювелирным бутиком Carrera в Женеве и огромной виллой за 32 миллиона франков.
Так что пока корейских и прочих японских чиновников душит совесть и не дает им дожить счастливую старость, наши чиновники и не думают стреляться. Потому как крепкие нервы. А может, потому что коррупция в нашей стране остается делом почетным? Не знаю.