Константин Маскаев
Двор как двор в центре Алматы, коих сотни. Уютный, тенистый, ухоженный, окруженный неплохими домами, которые в свое время именовали “совминовскими” или “обкомовскими”, расположен у пересечения улиц Кунаева и Шевченко. Живут в этих домах сплошь уважаемые люди и их потомки. Разница лишь в том, что сразу за въездом в этот двор недавно появился знак 3.28 ПДД РК “Остановка запрещена”, а за неукоснительным его соблюдением бдит дорожный полицейский - молодой не слишком разговорчивый паренек. Стража дорог (а точнее - в соответствии с последним назначением - стража двора) можно обнаружить прогуливающимся от арки до арки. На приближение к себе молодой человек может отреагировать вопросом о цели пребывания в данном дворе. А на встречный вопрос, зачем ему это знать, с достоинством отвечает, что здесь, в доме по адресу: ул. Кунаева, 153, живет Герой Советского Союза Талгат Бигельдинов! И не нужно, дескать, тут с фотоаппаратом ходить

Не в каждом (или в единственном?) дворе есть дорожные знаки. Не в каждом (если не в единственном) дворе транспортные потоки регулирует самый настоящий дорожный полицейский. И, заметим, отлично справляется со своим благородным делом. На этом клочке алматинского асфальта нет ни пробок, ни столпотворения. Никому не позволено даже останавливаться (в соответствии с предписанием знака 3.28 ПДД РК) в той части двора, которая прилегает к дому героя. В любой другой - можно. А здесь - широкая полоса асфальта, где легко могут разъехаться две немаленькие машины и стоять с десяток других, должна всегда оставаться свободной от транспортных нагрузок.
Данная любопытная ситуация нас очень заинтересовала. Ведь, согласитесь, интересно узнать, какой механизм должен был произвести вполне определенную работу, чтобы такое вообще стало возможным. Как это могло быть оформлено? Устным распоряжением или письменным приказом? Мы также пытались узнать имя того доблестного чиновника дорожной полиции или группы оных, кто волевым решением из обычного среднестатистического стража и регулировщика дорог сделал стража двора. Но имена этих светлых голов пока для нас остались тайной.
Мы также не можем опираться на мнение опрошенных нами соседей, как на официальное, но попытаемся предположить, что в данном дворе проблема парковки и загруженности стояла так же остро, как и в любом другом. Но не в каждом другом дворе проживает такой уважаемый человек, кому полицейские помогут решить задачу столь прямолинейно и непререкаемо. А ведь неизвестный нам пока чиновник создал очевидный прецедент. И теперь можно ожидать, что подобные знаки в комплекте с дорожными полицейскими могут появиться и в других алматинских дворах. А почему бы в дальнейшем не появиться им и в Астане или Караганде? Да мало ли в каком еще городе найдется достаточный административный ресурс для подражания?
Но даже сегодня, существуя в единственном экземпляре, эта ситуация оставляет открытыми некоторые вопросы. Например, о том, во сколько обходится департаменту дорожной полиции установка знака и содержание приписанного к нему дорожного полицейского? И существует ли в бюджете какая-либо статья расходов, в рамках которой можно было бы именно в таких форме и содержании проявить заботу об уважаемых заслуженных людях?
Мы попытаемся выяснить, кто же принимал историческое решение об ограничении права оставить хотя бы на время свой автомобиль в данном конкретном месте, дабы этот бесценный опыт можно было распространить и на другие алматинские дворики.