В своем предыдущем экскурсе в историю возникновения демографического кризиса в Европе мы отметили, что пути его решения есть. Разные народы в разные эпохи выживали по-своему. Особенно интересен и ценен опыт тех народов, которые жили, что называется, в экстремальных условиях

Это не анекдот, а правда жизни
Огромное, если не решающее значение в выживании и в конечном счете в распространении и благополучном развитии населения играет прилив так называемой свежей крови, иначе говоря, появление детей от так называемых пришлых людей, мигрантов, говоря современным языком.
К примеру, якуты, селившиеся компактно на больших расстояниях, до XVI века не знавшие наплыва инородцев, в генетическом состоянии были, как Исландия, моноэтническим, полигамно-моногамным обществом, представляющим для генетики одну большую суперсемью в 20 000-27 000 человек.
Так вот, в закрытых обществах при окончании “свободных генов” браки между троюродными, а затем двоюродными являются тяжелым выходом из генетического тупика. Также тяжелые климатические условия являлись хорошим прореживателем больной популяции, давая исключительно большую детскую смертность, - выживал лишь наиболее крепкий и здоровый организм, не давая закрепиться генетическим аномалиям, не доводя организм до половозрелого возраста, исключая дальнейшую передачу генетических аномалий дальше.
В северных территориях генетическая яма была еще выраженнее. И вот что тогда происходило.
Это не легенды и не выдумки - мужья подкладывали своих жен редким чужакам, проходивших по их территории, и это продолжалось вплоть до середины XX века. Сегодня это, конечно, вызывает скабрезные анекдоты про то, как геологам и летчикам мужья подкладывали своих жен, но истинное понимание дел другое: они это делали вынужденно, не от хорошей жизни или распущенности, а “освежали кровь”, привнося новые и чужие гены.
До сих пор якутов, как исландцев, можно считать одной большой суперсемьей. Жених с одной территории женится на невесте из, казалось бы, далекого отгона; для обывателя это, конечно, большое расстояние, но если проследить на генетическом уровне, то выяснится, что их ближайшие совместные родственники живут в соседних краях. Память людская коротка, никто не знает дальше бабушек и дедушек, а для генетики три-пять поколений - это просто миг.
Следующая пара поступает так же: невеста - “с Сунтара”, жених - “с Борогонцев” (это все якутские местечки), а общий их прадед жил в Верхневилюйске... У этих двух выходцев из далеких, казалось бы, мест обнаружится общий предок, живший в районе Ленска, который обитал на два поколения раньше.
В итоге выяснится, что жених и невеста - дальние родственники, и так будет по всей республике Саха-Якутия...

Такое непростое
сексуальное
гостеприимство
Малочисленные и небольшие народности всегда были рады гостям, которые спали с их женщинами, а те впоследствии рожали от этих случайных мужчин детей. Тому есть убедительные аргументы.
На севере Камчатки среди малочисленной народности приморских коряков на протяжении многих веков почиталось за большую честь, что гость вступает в интимную связь с женой хозяина. С этой целью супруга старалась выглядеть перед желанным гостем обольстительной, чтобы он не смог устоять перед соблазном.
Когда через год у радушной хозяйки появлялся от незнакомца ребенок, событие отмечали всем селом как большой и долгожданный праздник. С чем это связано? С естественными проблемами замкнутой этнической группы. Младенцы коряков рождались хилыми, больными и часто умирали. Поэтому привлечение к “любовному процессу” человека со стороны считалось здесь настоящим спасением, граничащим с чудом.
А вот эскимосы материковой Аляски и чукчи-оленеводы издревле практиковали передачу своих жен в краткосрочную аренду. Когда представитель более сильного клана собирался на промысел, он всегда мог взять себе чью-то супругу из тех, что ему настойчиво предлагали. За время охоты женщина изо всех сил старалась быть не только замечательной хозяйкой, но и пылкой любовницей. И дело тут вовсе не в распущенности нравов северных народов, а тоже, как и у коряков, в заботе о здоровье будущих отпрысков.
Принципы сексуального гостеприимства давно известны и у австралийских аборигенов из племени арунта. В пределах одного замкнуто живущего рода здесь часто и необыкновенно легко делились женами. Просто из уважения друг к другу. Правда, при условии, что ты нравишься самому хозяину и он искренне желает доставить тебе радость. В этом случае отказаться от предложения сексуальных услуг чернокожей красавицы было просто невозможно. Оскорбленный муж мог запросто истолковать этот отказ как крайнее неуважение к себе и своей семье.
Нечто похожее практиковалось и в долинах горного Тибета. Здесь также считали, что если гость положил глаз на чужую жену, стало быть, такова высшая воля богов буддистского пантеона, и это очень хороший знак, обещающий народу разные блага. Тибетцы вообще полагали, будто женщина только до тех пор достойна восхищения, пока она для кого-то желанна.
Не случайно здесь считалось дурным тоном брать в жены девственниц. Если этот факт становился известным, то такую семейную пару изгоняли из селения. Как бы там ни было, древний обычай создавал для потенциальных невест серьезные, подчас неразрешимые проблемы. Дело в том, что до свадьбы девушка должна была отдаться как минимум двум десяткам мужчин. В условиях практического безлюдья Тибета это казалось невероятно сложным.
Следовало в одиночку или с озадаченной матерью выходить на обрывистые горные тропы, сутками дожидаться у скал проезжающих путников, изо всех сил ублажать их, а потом выпрашивать у новоиспеченных кавалеров какую-нибудь безделушку. Допустим, простенькое зеркальце, неброские бусы, дешевый браслет. Не только на память. Главным образом, чтобы подтвердить суровым старейшинам: соитие произошло не менее 20 раз - по числу подарков.
Ну а после замужества счастливой жене вменялось в обязанность вести себя с гостями так, чтобы они еще долго не оставались равнодушными к прелестям хозяйки.
Марко Поло, посетив Тибет в XIII столетии, с удивлением писал: “Ни один местный мужчина не считает себя оскорбленным, если незнакомый ему человек обесчестит его жену, или дочь, или вообще любую женщину в его семье. Напротив, он считает такое сношение предзнаменованием доброй судьбы.
Местные жители утверждают, что это приносит благоволение их богов, а также во многом способствует их процветанию в этой, земной жизни, поэтому они запросто предлагают своих женщин путешественникам”.
Такая договоренность обычно достигается среди членов одного клана, так как все они считают себя сводными братьями. Даже если сводный брат жил в другой деревне, то он все равно, приходя в гости, имел право пользоваться женой хозяина.
Интересно отметить, что подобная “аренда жен” для сексуального удовольствия знакома и Средневековой Европе. В Ирландии, например, сексуальное гостеприимство считалось привилегией могущественного короля страны или его сыновей.
Когда Эд Мак-Эйнимарч, сын ирландского короля, путешествовал по стране, то каждую ночь ему приводили новую девушку, чтобы удовлетворить его сексуальный аппетит.
Бытовал обычай предлагать для этой цели женщину любому путнику, который оказывался в доме, где ему предоставляли ночлег. Если хозяин не хотел отдавать ему свою жену, то ее роль могла сыграть ее родственница или даже простая служанка.
Сексуальное гостеприимство когда-то было распространенным обычаем и в Японии. В некоторых районах страны он дожил до Средних веков, но он касался только жен чиновников. Когда высокопоставленное официальное лицо отправлялось в далекую провинцию для инспекции, то жена местного начальника, по рангу гораздо ниже прибывшего, была обязана оказывать ему сексуальные услуги.
Если она отвечала отказом на предложение стать “женой на ночь”, как тогда назывался этот обычай, то за ним следовало немедленное смещение ее супруга с занимаемого поста.

“Живут бедно,
а умирают
богато”
Наверняка все эти примеры, которых великое множество и изложить их здесь не представляется возможным, свидетельствуют отнюдь не о сексуальной распущенности целых народов или племен. А о том, что веками у них был выработан механизм выживания, причем привнесения в свой генофонд новых генов, необходимых не только для выживания, но и для развития.
Более того, поиск свежей крови был всегда и у всех народов - молодые люди уходили из своих селений в поисках невест - разве не знаком нам такой сюжет? Да из той же сказки про лягушку-царевну: “Было у царя три сына, и надумал царь их женить. Велел им стрелять из лука, и куда стрела прилетит, там и будет невеста”.
Всю известную историю разные народы видели в так называемых межнациональных браках возможность улучшить свое потомство, несмотря на то, что существовало вульгарное отношение к этому некоторых членов социума. И примеры современных народов, которые сложились из различных представителей самых разных рас, - свидетельство того, что такой симбиоз идет только на пользу.
Одним из самых наглядных примеров такого благоприятного смешения является народ Кубы. Этногенез населения острова уникален в своем роде.
К моменту открытия острова европейцами (1492) его населяли индейцы аравакского племени сибоней, на крайнем западе жили гуанахатабеи, на востоке - индейцы, переселившиеся с Гаити. В результате испанской колонизации ко второй половине XIX века сохранились лишь небольшие группы индейцев-метисов в горах Восточной Кубы.
С начала XVI века начался ввоз рабов из Африки, среди которых преобладали йоруба, эве, а также ашанти, конго и другие уроженцы Западной Африки. Потомков их, по некоторым оценкам, сейчас до 40 процентов и более (включая мулатов). Раба-африканца, не овладевшего испанским языком, называли босаль, родившегося на Кубе - креол (криольо), затем креолами стали называть вообще всех уроженцев острова. Стало расти число мулатов.
Среди переселенцев из Испании значительная доля принадлежала кастильцам, галисийцам, каталонцам, а также уроженцам Наварры, Канарских островов. Часто гальего (галисийцами) называли всех приехавших из Испании и иногда всех светловолосых. С 1790-х годов началась активная иммиграция французов с Гаити, часто со своими рабами. Они заселяли в основном восточную часть острова. Позже группа французского происхождения пополнилась беженцами из Луизианы.
С середины XIX века начался ввоз законтрактованных рабочих из Южного Китая, а также индейцев из Мексики (главным образом майя с полуострова Юкатан). Среди других иммигрантов - французы и итальянцы.
Результат? На Кубе самая высокая в Америке продолжительность жизни и самая низкая младенческая смертность. За мизерные деньги! Высоких технологий там почти нет. Много говорят о знаменитой кубинской медицине. Но медицина развита далеко не только на Кубе, однако это не приводит в большинстве стран к таким потрясающим результатам.
Приведем лишь одну “картинку” из кубинской жизни, наглядно рисующую ситуацию и с состоянием здоровья кубинцев, и с состоянием их генофонда.
- Вот с чем здесь беда, так это с диетой, - жалуется врач социального центра в Гаване. - Народ уверен: раз вышли на пенсию, значит, можно есть что угодно, курить или выпивать - лет все равно много, так что оторвемся напоследок. Но пить ром кубинцы умеют. Вы не увидите валяющихся на улицах пьяных стариков, а вот сидящих в кресле-качалке и расслабленно пьющих коктейль - сколько угодно. А вот еда... Пожилые кубинцы обожают жирное и сладкое - им плевать, что это вредно для сердца. На Кубе шутят: кубинцы живут бедно, а умирают богато.

Марк Лотвин