Айгуль Жилкишина
В Алматы относятся к эстетическому оформлению набережных рек по принципу “не до жиру, быть бы живу” по двум причинам. Дело в том, что после разрушительных последствий схода лавин в 50-е и 60-е годы ХХ века по рекам Большая и Малая Алматинки городские власти стали опасаться дальнейших селевых потоков. И ложе рек выстлали бетоном, покатые берега облицевали камнем - к воде просто так не спуститься, не зачерпнуть ее рукой. Все сделали сугубо функционально - лишь бы сель нанес как можно меньше вреда. Кроме того, красота набережных (или отсутствие таковой) зависит от отношения к правам архитекторов в нашей стране. О необычном проекте превращения озера Сайран в остров чудес и том, почему на самом деле восстановили ручей Чхонгечхон в Сеуле, мы поговорили с почетным архитектором РК, философом и художником Беком Ибраевым

“Самый хороший город тот, в котором люди не дома сидят, не в торговых центрах тусуются, а проводят все свое время в парках и скверах”, - говорил известный колумбийский реформатор Энрике Пеньялоса. Если нам удастся создать благоприятный инвестиционный климат, то в Алматы может появиться такое место - “Сайран”.
Сотрудники архитектурного бюро, возглавляемого Беком Ануарбековичем, разработали проект возведения на озере настоящего города для всевозможных видов отдыха и развлечений. В этом комплексе можно будет развивать и обучать детей, заниматься спортом, плавать и загорать. Презентационный ролик проекта наших архитекторов вполне может соответствовать взыскательным требованиям европейских и азиатских урбанистов и экспертов по градостроительству. Именно так представляются им комфортные условия для жизни в крупных городах.
В центре озера Сайран виднеется огромная круглая арена. По замыслу авторов, там будет собираться курултай или выступать аким с новогодним обращением к алматинцам. По периметру расположены шатры с навершием, в каких жили кочевники до 30-х годов ХХ века. Близ них нашли себе место еще несколько арен для выступлений ораторов и артистов.
Череда многоуровневых бассейнов различной конфигурации, стильные многоструйные водопады поражают великолепием. А в самом центре Сайрана переливаются мириадами оттенков красивые светящиеся и поющие фонтаны. Особенно примечателен вид в ночное время. Повсюду зеленеют газоны с различными сортами травы, отличающимися по цвету.
По берегам озера находятся предприятия среднего и малого бизнеса - уютные ресторанчики и кафе, бутики. Там же тир для стрельбы, а также музеи и галереи, концертные залы, центры обучения для детей - для будущих пожарных, врачей и т.д.
За два месяца группа из восьми архитекторов и команды инженерно-технической разработки создали шедевр. “В мире такого проекта больше нет, - уверен Бек Ибраев. - Он создан по казахским мотивам. Кроме того, наш концепт отличается уважительным отношением к природе”. Готовый проект планировали в свое время показать в городской администрации, но потом сменился аким, и дело застопорилось. Авторы пытаются показать проект потенциальным инвесторам, но пока практических результатов нет.
К слову, таких готовых проектов в Казахстане достаточно много - они лежат, ими никто не интересуется. Хотя члену Союза архитекторов Казахстана, Союза художников Казахстана, Союза архитекторов Алматы не приходится жаловаться на остутсвие признания. У Бека Ибраева множество разработанных проектов, концепций, эскизов и предложений. Какая-то часть из них реализована - от гостиниц, жилых домов до мемориалов и музеев. В их числе мемориальный комплекс Абаю и Шакариму, мемориал Коркыт Ата, комплекс в честь Абулхаир хана и другие проекты. Что касается благоустройства водоемов, то Бек Ибраев разработал также проект по водным каналам в Актобе, но на его реализацию пока не нашлось средств.

Право гениев
Архитектуру нельзя измерять в деньгах, и проекты оцениваются вовсе не по стоимости строительного объекта. Можно спроектировать магазин три метра шириной и девять метров в глубину, как австрийский архитектор Холляйн, и создать шедевр. А в другие здания можно вложить миллиард, но кроме чувства стыда за пустышку ничего в осадке не останется.
Как, например, павильон “Казахстан” на шанхайской выставке ЭКСПО 2010 года. Он выглядит как коробка, обвитая спутанными и местами разорванными полосами ткани. Сверху надписи “Казахстан” на английском и китайском языках. Цветовое решение внутри павильона не выдерживает никакой критики, даже самой снисходительной. Посетители выставки судили о современном Казахстане, глядя на это здание. Желающие могут посмотреть фотографию в Сети. Примечательно, что нигде нельзя найти имя автора этого проекта. Мероприятие прошло, деньги разложили по карманам, а чувство недоумения не проходит. Для сравнения отметим качество павильона Великобритании на той выставке, эксперты назвали его вкладом в мировую архитектуру.
Официально считается, что у нас в Казахстане существует право авторского надзора. Но как быть, например, с набережной Большой Алматинки, где было много недочетов? В одном ведомстве нам ответили, что авторы проекта могли сделать свои замечания. Тогда, получается, они не удосужились? Ведь некоторые гранитные плиты снесло течением первой же весной.
Бек Ибраев вздохнул: да, архитектор может высказать свое мнение и даже написать: “Криво сделали, надо переделать”. Но над ним посмеются прораб и рабочие и будут делать дальше все по-своему. Их никак не накажут, потому что у архитекторов прав нет.
Единственное, чего удалось добиться этому профессиональному цеху, по мнению Бека Ануарбековича, это снизить количество подписей при получении акта приемки здания. С 17 необходимых до трех. Благодаря тому, что президент Назарбаев распорядился начать борьбу с коррупцией в строительстве.
К слову, этот документ очень важен - при предъявлении акта приемки рост банковского долга автоматически приостанавливается. И с 2016 года в Казахстане при сдаче объекта требуется (как и во всем мире) всего три подписи - владельца здания, одного представителя технадзора и автора архитектурного проекта. То время, когда чиновники пользовались своей властью без ограничений, отказываясь подписать акт приемки здания, кануло в лету.
Мы полагали, что архитекторы не отстаивают свои профессиональные и гражданские права. Именно поэтому здания в Алматы (и по всей стране) перестраивают, как хотят и кто захочет. Но Бек Ибраев твердо возразил: “Насмерть отстаиваем. Не подписываем, скандалим. Однако заказчик сам соглашается с требованиями чиновников. Зачастую заказчику все равно, что строить: если у соседа есть ресторан в золоте, он хочет золота в два раза больше. И советов архитектора он не будет слушать: “Я другого найду за 100 долларов”.
Во всем мире существует такая практика: если председатель жюри принял какой-то проект и подписал его, то изменить его не может никто. Даже президент страны не имеет на это права - его засудят из-за авторских прав. По этой причине все стремятся выбрать председателем жюри человека, который обладает действительно высокой профессиональной квалификацией.
Например, в Арабских Эмиратах в последние годы построили очень много зданий - “стекляшек”. В их числе и самое высокое в мире здание, и 6-звездочный отель “Бурдж Араб”, и многие другие. Однако ни одно здание этой страны не получило никаких международных премий. В то же время в Пекине или Шанхае, где здания построили к Олимпиаде и к ЭКСПО-2010 - это настоящие шедевры зодчества, лучшие в мире творения. И они отмечены многими международными премиями и наградами.
Почему? Просто в Китае выполняют все принятые постановления. И учитывают мировой опыт. И китайцы твердо следуют правилу: если председатель жюри принял какой-то архитектурный проект, то изменить его не может никто. Даже председатель КНР. А у нас это может сделать, например, заместитель акима. К слову, владелец здания в Китае тоже не имеет права изменить проект. Сам замысел архитектора в Поднебесной изменить не могут. А те, кто нарушил проект, идут за решетку. Политика КНР в этом отношении такова: без дизайна, без архитектуры у государства нет репутации на мировой арене - это престиж страны. Кроме того, архитекторы вообще очень болезненно относятся ко всякому вмешательству со стороны.

Народный ручей
В прошлых номерах мы писали о постройке знаменитого ручья Чхонгечхон в Сеуле, который в пятидесятые годы находился в нелицеприятном состоянии. Позднее на его месте построили автомагистраль. Но власти не учли того, что это было народное достояние, воспетое в песнях корейцев. После появления этой австострады в городе начались массовые протесты, вылившиеся в настоящее народное движение. Жители Сеула стали требовать восстановить “погребенный” ручей как зону отдыха и прогулок.
Тогда власти вспомнили о старом ручье. Главным инициатором этого “зеленого” проекта возвращения Сеулу ручья Чхонгечхон был президент страны Ли Мен Бак, который стремился завоевать популярность. И на выделенные 300 миллионов долларов строители поставили огромный насос, создали отсос воды - она в ручье курсирует по замкнутому кругу. Отсюда ее знаменитая чистота. И ручей стал опять воспетой рекой, которая бывает в песнях любого народа - как Урал, Волга или Дунай.
Бек Ибраев полагает, что если набережную любой реки выполнить по правилам архитектуры, то вид у нее будет совсем другой. Но все зависит от замысла архитектора. Если ему мешать не будут. К слову, и у нас это зависит от архитекторов, а не от Горводоканала, который без проекта не приступает к делу. Эта иерархия у нас все еще соблюдается.
И еще: стартовый капитал для превращения Сайрана в курицу, несущую золотые яйца, нужен такой же, как и для сеульского ручья: 300 миллионов долларов. Смогут ли убедить городские власти подписи жителей, проживающих вокруг Сайрана? Или со временем архитекторы найдут подходящего инвестора, который через пару лет может стать миллиардером. Долларовым.
Почему распался Союз архитекторов Казахстана и по какой причине ни один архитектурный проект на всем постсоветском пространстве до сих пор не получил престижной международной премии или титула - мы расскажем в следующей статье.