Зверский аппетит
Мы привыкли считать, что человеческая жизнь бесценна, но почему-то жизнь животных оцениваем, причем грошом. С течением веков способ охоты многократно менялся, а орудие превратилось из простого камня в высокоточные винтовки, способные поражать на отдалении в тысячу метров.
В последние полвека понятие охоты вышло на очередной виток видоизменения, чему сопутствовало введение множества запретов и законов, ограничивающих охотников, направленных на сохранение животного мира. Толчком для этих перемен стали два фактора.
Во-первых, популяция человека как вида стала настолько велика, что природа перестала успевать восстанавливать животные ресурсы, которые мы стали беспощадно изымать.
Во-вторых, развилось некоторое чувство гуманизма, набрали силу “зеленые” кампании, которые стали показывать всю подноготную варварской охоты и ее последствия.
В цивилизованном мире эти два принципа уже давно находятся в приоритете, именно поэтому охота за границей - это настоящая роскошь, которую может себе позволить только состоятельный человек.
Наглядный тому пример - готовность шейхов платить по полмиллиона тенге за возможность поохотиться со своими соколами на территории РК, именно такой должна быть охота - элитарной! Только таким образом можно будет повлиять не только на сохранение портфеля животного мира нашей страны, но и оказать воздействие на самое главное - сознание казахстанского охотника, который в принципе не хочет платить за охоту. Увы, но в этом плане Казахстан застрял в каких-то средневековых понятиях, где нет места ни гуманизму, ни милости к природе в целом.
Излюбленным трофеем являются дикие гуси, пролет которых над землями Казахстана похож на русскую рулетку, в которой шансов на выживание становится меньше с каждым взмахом крыла - свыше миллиона гусей ежегодно становятся жертвами казахстанских охотников. Гусям не повезло с маршрутом, ведь их миграционный путь, пролегающий над Казахстаном, заложен природой, птицы не в силах побороть инстинкт и изменить траекторию полета. Этим и злоупотребляют отдельные личности, устраивая в период миграции настоящее побоище.
На самом деле животный мир Казахстана очень богат с охотничьей точки зрения: на сезон-2016/17 объектами охоты являются 34 вида млекопитающих и 59 видов птиц. То есть популяция позволяет удовлетворить прихоти любителей охоты как на копытных, так и на дичь. Но это природное богатство остается таковым до тех пор, пока охота не превращается из увлечения в заготовку.
 Порой банальное желание показать окружающим свою “крутизну” превосходит здравый смысл, и в интернете появляются посты, на которые сложно реагировать хладнокровно. На одном из охотничьих форумов казнета было опубликовано сообщение одного из “снайперов”, который купил машину по изготовлению консервов в домашних условиях. На самом деле ничего криминального в этом нет, тут дело в другом. Этот эксперт кулинарного мастерства хвастался тем, что сделал более 2000 (!) заготовок.
А вот тут возникает вопрос: зачем одному человеку или даже целой семье столько консервов? С учетом того, что перерыв между сезонами охоты составляет 3-4 месяца, смысл в заготовке такого объема попросту отпадает. Чтобы исчерпать эти запасы, человек должен съедать около 20 банок в день. Даже если к этой консервной диете подключатся все члены семьи, то вряд ли они осилят это меню - если съедать по пять банок в день, уже через неделю консервы начнут вызывать если не аллергию, то рвотный рефлекс.
Этот пример лишь подчеркивает, что люди убивают столько дичи, сколько не способны съесть.

Ценный “кряк”
Возможно, цифра в один миллион сбитых гусей звучит неправдоподобно, но давайте обратимся к официальным показателям. По данным МВД на 2016 год, в Казахстане 231 тысяча граждан владеет 265 тысячами единиц оружия. Даже если предположить, что половина из них спортсмены, то есть те люди, которые стреляют исключительно на стрелковом стенде по тарелкам и не выезжают на живую охоту, то получается 115 000 охотников, которым дичь небезразлична.
Квота на отстрел гуся по всей территории Казахстана на 2016-2017 год составляет 155 640 особей. То есть если говорить о легальной охоте, то на одного охотника приходится по 1,3 гуся в год. Попробуем еще “смягчить” эту цифру и предположим, что половину из этих охотников пернатые не интересуют. То есть если из 115 000 охотников лишь 57 500 охотятся на дичь, то на каждого из них выйдет по 2,6 гуся в год.
Теперь взглянем на суровую реальность, в которой охотники в своих фотоотчетах красуются перед горами убитых гусей, число которых исчисляется десятками, а то и сотнями голов. Есть над чем задуматься!
И было бы понятно, если бы люди умирали с голода и поэтому старались собрать как можно больше запасов на зиму. Но достаточно посмотреть на стоимость, в которую обходится охота на гуся, для того чтобы понять, что это удовольствие не для всех и каждого.
Примерно так выглядит предложение организации охоты на гуся: “Охота, в 20-х числах сентября, стоимость 70 000 тенге/чел. (при группе в 10 охотников) за всю охоту (утро - вечер - утро). Доставка от Астаны до охотхозяйства и обратно, проживание, питание (три раза в день), передвижение на автомобилях, изготовление засидок, установка чучел, оформление документов на охоту и обработка дичи - все включено в эту цену”.
Потратить за сутки половину среднестатистической зарплаты, чтобы сбить пару-тройку или даже десяток гусей? Нет, дешевой эту охоту точно не назовешь!
Конечно, можно попробовать и самому “взять” дичь, но это дело непростое, ведь гусь - птица очень осторожная, и без ряда комплексных мероприятий тут не обойтись: подготовка транспорта для передвижения вне дорог, полевая кухня, организация засады. Один только муляж подсадного гуся стоит от 20 до 70 тысяч тенге, а таких нужно по меньшей мере 5-6 экземпляров. Очевиден вывод - простым смертным, кто в действительности мог бы добывать дичь для пропитания, такие траты не по карману.
Если говорить о доступности, то добыть утку в разы проще и дешевле, тем более что квота на нее в пять раз больше - 650 078 особей согласно установленным нормам.
Получается, что гусиная охота - это барское увлечение, которое доступно людям с достатком, значительно превышающим уровень среднего. Здесь напрашивается другой вопрос: если у людей нет проблем с финансами, а как следствие и с питанием, то зачем настреливать горы дичи?
Едва открылся осенний охотничий сезон 2016 года, а депутаты уже “засветились” в казахстанских СМИ. В частности, ряд вопросов был направлен акиму павлодарской области Булату Бакауову, снимок которого попал в интернет. На кадре он вместе с другими чиновниками и бизнесменами с добычей в виде горы пернатых, холмиком уложенных на надувной лодке. Сколько именно настреляно дичи - непонятно, но по одной только поверхности горы тушек насчитывается больше 60 хвостов.
Не добавляет чиновникам престижа и место охоты. По мнению одного из пользователей Сети, который подписан как Вадим Суетин, охота велась в запрещенном месте. “Как отдыхают наши акимы в пойме Иртыша Аксуского района, в котором охота запрещена”, - написал в посте Суетин.

    
Сложная арифметика
На самом деле система определения численности животных, подлежащих отстрелу в РК, уникальна! Этот лимит определяют не зоолог и даже не егерь, а целая цепочка дипломатов, во главе которой находится премьер-министр. То есть именно он должен решить, какое именно число зайцев и куропаток в этом году следует отстрелить. А стоит ли вообще отнимать драгоценное министерское время из-за пушистых хвостов или можно решить задачу иначе?    
Следующее “но” - понятие лимита в РК, которое тоже уникально. Лимит - это общее число животных по всему Казахстану, подлежащее изъятию, а квота - определенная часть из этого лимита, которая выделяется на область, угодье. В компетенцию премьер-министра входит определение лимита, но все ведь прекрасно понимают, что определить объем изъятия, выделенный на весь Казахстан, это то же самое, что дать показатель средней температуры всех пациентов в больнице...
Территория Казахстана составляет 2 725 000 квадратных километров, и каждой области свойственно доминирование определенной группы животных. Допустим, в Карагандинской области к отстрелу подлежат боле 10 000 куропаток, а в Кызылординской - всего 430, и таких примеров можно привести сотни. Если же говорить о гусях, которые относятся к мигрирующим видам, то численность их изъятия определяется уже не внутригосударственными структурами, а на международном уровне, где для каждой страны рассчитывается своя квота.
И вот наша практика определения лимита и квоты работает достаточно забавным образом. Сначала якобы (!) пересчитывают по всем областям имеющиеся виды животных. Уже на этом этапе система дает несколько осечек: поскольку госинспектора подсчетом не занимаются, эта функция условно возложена на егерей. Но будет ли егерь вести научные исследования на голом энтузиазме? Наверняка нет! У егеря и без того забот хватает: организуй охоту то одному чиновнику, то другому... Сумму дичи, имеющийся во владении, он пишет наугад, в лучшем случае опираясь на прошлогодние показатели.
В управлении области, зная, что егеря могли смухлевать, вносят в данные свои корректировки, страхуя себя тем самым перед вышестоящим руководством. Таким вот чудесным образом показатели суммируются по республике, и уже от общей суммы (изрядно искаженной от реальной действительности) устанавливается процент изъятия.
Документ на своем длинном пути проходит целый ряд экспертиз, а также перечень порой не нужных процедур, после чего попадает на стол к премьер-министру. После подписания лимита документ идет в обратном порядке, где начинается не распределение, а натуральный распил квот.
Удручает, что приоритетом являются не биологические показатели в регионах, а банальное наличие связей: у кого “агашка” круче - тому и кусок побольше. Те начальники инспекции областей, которые “у руля”, забирают себе большую часть лицензий, ну а “негожим” достается то, что остается. Дальше по аналогии квоты распределяются по районам, а поскольку инспектора отнюдь не зоологи, то и распределение идет по заслугам или, правильнее сказать, - выслугам. Успел задобрить чиновника шикарной охотой, значит, получишь причитающуюся квоту, нет - пеняй на себя.
Но так ли должна работать система? К чему усложнять процесс, задействовав при этом двойную цепочку, вплоть до премьер-министра? На длинном и изнурительном пути документ неоднократно подвергают корректировкам по совершенно субъективным причинам.
Но европейский опыт показывает: для продуктивной работы вполне достаточно оценки зоолога-специалиста, который определяет квоту, опираясь не на личную симпатию или антипатию к конкретному человеку, а исходя из числа животных, находящихся на вверенной ему территории.
Самое страшное в этой ситуации даже не то, что нарушаются права охотпользователей, а то, что из-за этого бюрократизма образуется дисбаланс в животном мире.

Любой каприз за ваши деньги
Но можно ли винить егерей в том, что они стали заложниками этой коррумпированной системы? Не лишним будет напомнить, что зарплаты егеря едва хватает на то, чтобы сводить концы с концами, ведь его ежемесячный доход составляет от 40 до 80 тысяч тенге. Такие ставки невольно превращают егеря в первого браконьера, ведь именно он знает все излюбленные животными места.
Понятно, что, поскольку охотничьи владенья находятся в частных руках, то уровень заработной платы определяется по желанию владельца угодья. Здесь государство не вправе диктовать условия. Но если мы говорим о сохранении животного мира, то, возможно, можно было бы из государственной казны выделить субсидии на поддержку именно егерей. На самом деле их не так уж и много - всего 2600 человек на весь Казахстан.
Возможно, и сами охотпользователи могли бы увеличить зарплату своим подопечным, но с теми ценами на лицензии и тем количеством имеющихся на территории РК животных, которое есть сейчас, говорить о прибыльном бизнесе просто смешно. Все охотхозяйства, включая президентское, убыточные.
Ситуация в этом диком мире так и будет волочиться в убыточном сегменте до тех пор, пока правительство не решится на кардинальные изменения. Ведь необходимо изменить всю структуру целиком.
Чем дороже будут стоить лицензии - тем лучше и для охотпользователя, и для животного, и для государства. Стремиться нужно к тому, чтобы один гусь стоил не 2000 тенге, а 100 тысяч или миллион тенге. Почему в Америке или Европе много животных? Из-за того, что охота - это дорогое удовольствие, которое может позволить себе не каждый желающий. У нас же не хотят платить ни охотники, ни государство, следовательно, и животных у нас будет сравнительно мало.
В Казахстане миллионы гектар земли выделены под общественные охотугодья с мизерными ставками на лицензии, но туда никто не хочет ездить. Почему? Ответ прост - там нет животных. В свое время в тех местах перестреляли все, что движется, а уцелевшие животные мигрировали туда, где их подкармливают и создают хоть какие-то условия для жизни, то есть вся живность сконцентрировалась на территориях частных охотничьих угодий.
Решения нужны кардинальные, но взвешенные. Полный запрет охоты также ни к чему хорошему не приведет. В тех охотхозяйствах, в которых сейчас худо-бедно, но поддерживается и сохраняется баланс, начнутся хаос и разруха.
Создав запрет, правительству придется выделять миллиарды тенге на покупку техники, вертолетов, оружия и заработную плату егерям, которым придется охранять животных. Наша экономика попросту не готова к такому стечению обстоятельств. Во всяком случае, если не применить китайскую практику, когда в отдельных случаях за браконьерство грозит расстрел, побороть это зло не удастся.
Отличный пример драматических последствий прошлого - Кенийский запрет на охоту, который начал действовать с 1977 года. В одном из своих интервью директор Центра сохранения животных в Кении говорит, что принятый запрет привел к катастрофическому сокращению числа животных, а популяция некоторых видов сократилась на 70 процентов.
В Казахстане также есть некоторые виды животных, которые находятся на грани исчезновения. И даже занесение в Красную книгу не защищает их от браконьерских ружей. Ситуация критическая, но не является патовой. Еще в 1992 году в Белуджистане был проведен эксперимент, который показал всему миру, что выход есть всегда.
На сложной, населенной вооруженными людьми территории чересчур увлеклись охотой на винторогого козла мархура. На момент начала эксперимента их оставалось всего 46 особей.
Тогда международный сафари-клуб предложил взять оставшихся мархуров под свою опеку и применить практику аукционной выдачи лицензии на охоту, стоимость которой составляла 120 000 долларов. В начале девяностых это были немыслимые деньги, но, даже несмотря на это, желающие нашлись.
Единственным и главным условием тендера было то, что биологи сами выбирают мархура, которого можно изъять. Специалисты выбирали именно тех животных, которые уже не участвовали в размножении и не имели влияния на развитие популяции. Но изюминка этого эксперимента заключалась в том, что все вырученные деньги шли не в фонд сафари-клуба, а раздавались общине, на земле которой велась охота.
Когда местные жители получили деньги с первой охоты, то поняли, что охрана диких животных - прибыльное дело. В короткий срок в том районе полностью прекратилось браконьерство, ведь с непрошенными гостями никто не церемонился. В свою очередь заказная охота стала процветать, образуя тем самым стабильную финансовую подпитку местному населению, которое уже самостоятельно следило за мархурами.
Эксперимент удался, и животное, которому суждено было быть стертым с лица земли, радует нас своим необычным обликом: на сегодняшний день число мархуров перевалило за отметку 3400 особей.
Француз Люк Беллон, который является автором эксперимента, был удостоен награды и получил от Международного союза охраны природы медаль имени Мархура за инновационные проекты в области пользования ресурсами диких животных.
Охота нужна и человеку, и природе, но стоимость лицензий должна составлять такую сумму, чтобы убийство одной особи могло пополнить казахстанский зоологический кейс на десять таких особей. Хочет человек иметь краснокнижного ирбиса, пожалуйста! Но если цена его шкуры на черном рынке колеблется в районе 60-80 тысяч долларов, то живой экземпляр обойдется примерно в полмиллиона долларов. Следовательно, лицензия должна стоить не менее пяти миллионов долларов - за эти деньги Пакистан наверняка поделится своими горными кошками.
Деньги решают все, но если ими правильно управлять, то они способны и осчастливить охотника, и приумножить популяцию животного мира Казахстана.