Мурат Уали
Имя Иохан Густав Ренат нередко всплывает при упоминании казахско-джунгарских отношений. Кто это такой? Был ли он послан к джунгарам российским Генштабом для налаживания у них пушечного производства и вооружения против Казахского ханства? Или это был обычный шведский военнопленный, попавший во вторичный джунгарский плен? Попробуем разобраться

Каролины в Сибири
Пленные шведы появились в России после первых сражений русско-шведской Северной войны 1700-1721 годов. А после поражения под Полтавой в 1709 году, где была взята в плен почти вся шведская армия, их число достигло 22 тысяч человек. Из них около шести тысяч - в основном иностранные наемники - сразу поступили на службу России. Остальные шведы, которых называли каролинами по имени шведского короля Карла XII, были размещены в Москве и других городах средней полосы России. Но после попытки восстания в Свияжске и Казани и угрозы нападения Турции им сменили прописку. В 1711 году шведов отправили подальше за Урал, откуда сбежать было практически невозможно. Малыми партиями их распределили в Томск, Кузнецк, Енисейск, Туруханск, Красноярск, Иркутск, Нерчинск, Якутск, Селенгинск, Илимск, Соликамск, Тюмень, Туринск, Пелымь, Верхотурье, Космодемьянск, Сургут, Нарым, Березов, Тару, Тобольск и другие сибирские города. Так штик-юнкер Иохан Ренат оказался в Тобольске вместе с остальными каролинами. Судьбу шведских пленных в Сибири описала российский историк Галина Шебалдина. Оказывается, всем пленным выплачивалось жалование, и на эти деньги они обеспечивали себя жильем и питанием. Рядовой состав подневольно работал на сибирских и уральских заводах, в горных шахтах, на строительстве плотин и крепостей. Их трудом осваивался огромный регион и происходило становление новой русской промышленности. Офицерский состав жил более вольготно. Многие занялись различными ремеслами и торговлей, а кто-то вынужден был пойти на русскую службу. Позже пребывание в Сибири грамотных и дисциплинированных шведов-специалистов стало заметным и важным вкладом в развитие этого края, а после возвращения каролинов домой сыграло ключевую роль в процессе знакомства Западной Европы с географией и этнографией, как тогда называли, Великой Тартарии.
Наиболее элитный и многочисленный контингент каролинов благодаря покровительству сибирского губернатора Матвея Гагарина обосновался в столице Сибири Тобольске - около 2000 гражданских и военных пленных. Гагарин окружил себя шведами и даже сформировал для охраны драгунский эскадрон. Кроме военных среди каролинов были врачи, переводчики, учителя, портные, гувернеры, садовники, ремесленники... Капитан Курт фон Врех в 1715 году открыл в Тобольске школу для шведских и русских детей, позже при участии других шведов там появились больница, аптека и кукольный театр. Капитан Бернгардт Мюллер принял участие в организованной тобольским митрополитом миссионерской экспедиции к остякам (хантам). Потом еще раз, потом еще... Потом увлекся миссионерством и изучением остяков настолько, что поселился у них, приобрел уважение туземцев и стал советником их вождя. После возвращения он издал в Берлине книгу “Жизнь и обычаи остяков”. Более других процветали ремесленники. Поручик Эрик Улспар резал фигуры из кости так искусно, что губернатор Гагарин преподнес Петру I в подарок изготовленные каролином шахматы. Корнет Эннес изготовил ткацкие станки, сколотил бригаду “ткачих” из своих боевых товарищей и начал изготавливать ткани. Дело было поставлено с таким размахом и качеством, что ткани стали известны по всей Сибири. Сам князь Гагарин заказывал ему для своего дома шелковые обои с золотыми и серебряными цветами. Капитан Филипп Табберт стал знаменитым исследователем Сибири (после возвращения он получил дворянский титул и фамилию фон Страленберг). По его словам, “европейцы знали о Сибири не больше, чем остяки о Германии”. Поэтому все тринадцать лет плена он потратил на изучение неизвестной Европе страны. Он объездил всю Сибирь и прилегающие к ней регионы, начертил карту Тattaria Magna. Возможно, был и в Казахском ханстве. По возвращении в Швецию в 1725 году карта и описание Сибири были опубликованы в Нюрнберге и вызвали фурор в Европе. На этой карте впервые Казахское ханство отмечено не просто надписью Cosaci Horda, а полностью указаны границы ханства и даже некоторые населяющие его племена. Глядя на эту карту, становится ясно, где в начале XVIII века обитали аргыны, найманы, кердери, кунраты, алаши, а также каракалпаки и киргизы. А вот кипчаки показаны за пределами ханства.
Штик-юнкер Иохан Ренат в армии был артиллеристом, и его воинское звание от слова stick означает орудийный юнкер (унтер-офицер). Что он делал в Тобольске, в точности неизвестно, но на русскую службу не переходил. Возможно, участвовал в ткацком бизнесе соотечественников. Известно лишь то, что в начале 1716 года он оказался в отряде, который отправился в Ямышевскую крепость. Прежде чем перейти к описанию приключений Рената, уточним, что пленных каролинов стали отпускать на родину только после окончания Северной войны и заключения между Россией и Швецией Ништадского мира в 1721 году. В течение двух последующих лет все шведы (за исключением оставшихся навсегда) покинули Россию.

Дважды плененный
Ранней весной 1716 года собранный Гагариным отряд с деньгами и продовольствием был отправлен к Бухгольцу. До Ямышева отряд не дошел совсем немного и напоролся на засаду джунгар. После продолжительного боя часть отряда была перебита, а оставшиеся в живых взяты в плен. Несколько шведов, в том числе Иохан Ренат и некая Бригитта Шерзенфельд, которая впоследствии стала женой Рената, попали во вторичный плен к джунгарам.
В одном из казахских учебников истории написано, что “российский генштаб разработал план, по которому необходимо было ослабить два степных народа... По этому плану и был послан Иоган Густав Ренат к калмыкам...”.
На самом деле этот маленький мифик о Ренате является частью более общего мифа - о военной помощи России джунгарам и натравливании их на казахов. В те годы слабое Казахское ханство не представляло для России никакой угрозы, а бесплодные казахские степи в то время еще не интересовали русских. Между русскими границами в Сибири и Казахским ханством кочевали джунгары, калмыки, башкиры, кучумцы. Широкий выход казахов на границы с Россией начался только к концу 1720-х годов. Случавшиеся же до этого эпизодические нападения казахов на русские слободы, стычки с казаками и крестьянами - комариные укусы для сибирского медведя. Его гораздо более казахского барса беспокоил джунгарский волк, охранявший пределы Рудного Алтая. Столкновение территориальных претензий на Алтай с джунгарскими интересами, пограничные инциденты, бесконечные споры по поводу права сбора ясака с барабинцев и алтайцев, нападения джунгар на русские заводы и рудники с целью пленения мастеров по добыче и выплавке металлов или же бегство таких мастеров к джунгарам - вот это были болезненные укусы джунгарского волка. Кроме того, джунгары противодействовали продвижению русских экспедиций вверх по Иртышу. Вот все это побуждало российское правительство и местные сибирские власти бороться с джунгарским влиянием в Казахстане и Южной Сибири.
Ренат попал в плен к джунгарам в разгар русско-джунгарских конфликтов в Прииртышье. В такой тревожной для России ситуации посылать пленного шведа для усиления военного потенциала противника (и для ослабления союзника - казахов) противоречит здравому смыслу. Наоборот, по мнению российского историка Леонида Боброва, документы свидетельствуют, что русское правительство было крайне озабочено деятельностью Рената в Джунгарии. Оно постоянно требовало у Цеван Рабтана, а затем у Галдан Церена вернуть Рената наряду с другими русскими пленными. Фактически России был нужен не сам швед, а чтобы его не было в Джунгарии. С опаской наблюдая успешную деятельность бывшего каролина по перевооружению джунгарской армии огнестрельным оружием, в Петербурге опасались, что новорожденная джунгарская артиллерия может однажды ударить по русским городам на Алтае или по недавно построенным крепостям в Прииртышье. На требования выдачи Рената хунтайджи отвечали, что он не русский подданный, а шведский, и взят в плен по всем правилам во время военных действий. По этому вопросу между государствами велась длительная дипломатическая переписка. Наконец, в 1731 году в Джунгарию отправилось посольство майора Угримова с заданием вытащить русских пленников из Джунгарии, а вместе с ними и Рената, пока тот не изобрел какой-нибудь пулемет. Угримову велено было передать Ренату, что если тот согласится вернуться в Россию, его, как и положено по Ништадскому договору, немедленно переправят на родину. Почти два года Угримов жил в Урге, в ставке Галдан Церена, ожидая нужного решения.

Главный инженер
и главный
артиллерист
Джунгарии
Тем временем Ренат делал стремительную карьеру в Джунгарии. В первые годы плена он вместе с другими пленниками выполнял обычную для пленных тяжелую физическую работу: ломал и возил камни, заготавливал дрова, копал землю. Вскоре Ренат попал в бригаду “ткачих” другого шведа - корнета Дебеша, которая ткала джунгарам сукно. Затем, подучив язык, снова меняет профиль - он начинает изготавливать бумагу и организовывает первую в Джунгарии типографию. Слух о рукастом шведе пошел по кочевой империи и достиг ушей хунтайджи Цеван Рабтана.
Из своих завоевательных походов в Среднюю Азию и Сибирь Цеван Рабтан регулярно приводил пленных ремесленников, которых расселяли возле Урги. Из оружейных мастеров формировали специальную хозяйственную единицу - оток под названием Улутэ. В этих мастерских русский слесарь Зеленовский уже завел ружейное дело. Джунгарская армия стала вооружаться “турками калмыцкими” собственного изготовления. Идея создания еще и собственной артиллерии носилась в воздухе. Цеван Рабтан вынашивал ее давно, но не знал, с чего начать. И тут подвернулись пленные шведы.
Конечно, Ренат не был единственным европейцем в джунгарском плену. Но он, видимо, быстро выучил язык, проявил техническую смекалку и был талантливым организатором. В свое распоряжение он получил 200 рабочих для изготовления пушек, и ежедневно несколько тысяч человек отсылались на подсобные работы. К нему приставили группу молодых знатных ойратов с тем, чтобы он сделал из них оружейных мастеров. Так Ренат стал главным инженером Джунгарии. Под его руководством шведские пленные и беглые русские мастера создали в Джунгарии уникальный для кочевников “военно-промышленный комплекс” по добыче железной и медной руды, выплавке металла, отливке пушек, изготовлению ружей, пороха и ядер. Первый завод по выплавке чугуна был открыт в 1726 году на побережье озера Иссык-Куль. Затем, уже при Галдан Церене, были открыты медный завод в Яркенде и сборочный цех возле Урги на берегу реки Темирлик. Конечно, по европейским меркам это были всего лишь небольшие мануфактуры, но для кочевого государства это был беспрецедентный опыт. За семнадцать лет плена (1716 - 1733) с помощью Рената было отлито не менее 40 пушек и 10 мортир.
После начала третьей джунгаро-китайской войны в 1729 году Галдан Церен все силы направляет на отражение китайского наступления. Все для фронта, все для победы. Ренат тоже принимает участие в сражениях и становится главным артиллеристом Джунгарии. Он “читает лекции” для нойонов по европейскому военному делу, печатает инструкции по артиллерийской стрельбе, ездит в войска, где в боевой обстановке обучает и готовит джунгарских канониров. Многие европейские принципы ведения войн и боевой тактики джунгары применяли и раньше. С появлением Рената применение огнестрельного оружия, особенно артиллерии, приняло системный характер и законченный вид. Было сформировано специальное артиллерийское подразделение. Дорог в Джунгарии не было, поэтому пушки перевозились на верблюдах. Как известно, верблюд может нести груз не более 220-250 килограммов. Этому критерию отвечают легкие полевые пушки калибром 68 и 76 миллиметров. Из них, конечно, не стреляли прямо с верблюдов. Для стрельбы пушки снимали и ставили на землю. Такая мобильная верблюжья артиллерия, поступившая на вооружение джунгар после 1726 года, существенно усилила огневую мощь и возможности джунгарской армии.
В боях за Турфан в 1731 году джунгары подготовили китайцам сюрприз. Несколько артиллерийских батарей расположили на окрестных холмах. Атаки китайской пехоты были отражены артиллерийскими залпами, вызвавшими ощутимые потери. Ренат, скача от одного холма к другому, лично корректировал огонь. Китайцы были потрясены. В одной из массированных китайских атак выдвинутая вперед батарея была захвачена. Попавших в плен джунгар китайцы настойчиво допрашивали об источнике получения артиллерии, не допуская и мысли, что кочевники могут изготовить пушки сами. Заранее проинструктированные пленные джунгары поддерживали их в этом заблуждении, нарочно отвечая, что пушки и мортиры “присланы к нам русскими, и при них-де прислано искусных людей сто человек”.
Хотя Ренат жил вполне припеваючи, имел дом с садом на берегу Или, жену и дочь, титул зайсана и прислугу из уйгуров и пленных казахов, тоска по родине грызла его сердце. В конце концов, в начале 1733 года, во время затишья на китайском фронте, Галдан Церен был вынужден уступить требованиям Угримова и просьбам самого Рената. Швед вместе с семьей и прислугой с караваном русского посольства вернулся в Москву, а оттуда - в Санкт-Петербург. Уже из Петербурга в конце следующего 1734 года Иохан Ренат возвратился на родину. С ним в Стокгольм уехали его жена Бригитта, дочь и оставшиеся девять слуг (семь казахов и двое уйгуров). В Стокгольме Ренат переделал и опубликовал вывезенную им карту Джунгарии и так же, как и Страленберг, вошел в историю европейской ориенталистики.