Мурат Уали
Слова Блока из поэмы “Двенадцать”: “Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем” - оказались пророческими. Не без участия СССР в ХХ веке был раздут пожар биологической гонки вооружений. Очаги этого пожара тлели и в Казахстане...

Идеальное
или аморальное?
После ужасов и страданий солдат на полях Первой мировой войны применение ядовитых и болезнетворных газов, жидкостей или других аналогичных веществ в военных действиях было осуждено общественным мнением всего цивилизованного мира. В июне 1925 года в Женеве представителями 38 государств был подписан “Протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств”. Однако сразу же после этого в СССР в августе 1925 года было образовано Военно-химическое управление Красной армии. Вот под управлением этого управления и были сконцентрированы ранее разрозненные работы по созданию химического и бактериологического оружия в СССР. Разработкам придали должный размах, обеспечили секретность, и только после этого в декабре 1927 года СССР присоединился к Женевскому протоколу. В ответ на угрозу аналогичное оружие стали разрабатывать в Англии, Японии, а затем и в США.
Основным довоенным биополигоном в СССР был остров Городомля на озере Селигер. Однако Великая Отечественная война убедительно показала, что подобные учреждения впредь следует создавать куда дальше от границ с вероятными противниками. После войны Военно-химическое управление передало эстафету 15-му Главному управлению Министерства обороны, которое стало заказчиком бактериологического оружия и финансировало большинство биологических программ в СССР. Термин “бактериологическое оружие” не совсем точен. Кроме бактерий в качестве оружия используются вирусы, риккетсии, биотоксины, генно-модифицированные и психотропные препараты. Например, бактерии переносят чуму, сибирскую язву, туляремию; вирусы - возбудители оспы, желтой лихорадки, энцефалитов; риккетсии - возбудители сыпного тифа, Ку-лихорадки и других лихорадок, биотоксины могут выделять разного рода грибки. К таким биологическим агентам могут добавляться химические отравляющие вещества, поэтому правильнее говорить о биологическом или биохимическом оружии. Для его производства не нужны урановые рудники, носители смерти незаметны для спутников-шпионов, а видны только в электронный микроскоп, они не разрушают здания, могут избирательно поражать людей по полу и возрасту, заражение не распространяется от человека к человеку. Чем не идеальное оружие? Для прикрытия финансирования биологических программ Министерством обороны в 1973 году было создано формально гражданское научно-промышленное объединение “Биопрепарат”. В него входили около 40 НИИ и заводов медицинского, фармацевтического, сельскохозяйственного, биологического профиля (в том числе и алматинский Противочумный НИИ, Джамбульский НИИ в Отаре, НПО “Прогресс” в Степногорске). По легенде, все эти предприятия занимались фармакологией, или производством вакцин и пестицидов, но в реальности главной задачей была разработка, испытания и производство боевых штаммов вирусов, бактерий и токсинов. В 1979 году на заводе в Свердловске-19 произошел случайный выброс в атмосферу боевого штамма сибирской язвы, что привело к эпидемии и смерти около ста человек. Принятыми КГБ мерами удалось скрыть источник эпидемии и избежать международного скандала. Советский Союз к тому времени обладал достаточно богатым опытом и знал, как можно ловко дурачить иностранцев, не говоря уже о собственном народе. Но после этого случая производство штаммов сибирской язвы было перенесено на предприятие “Прогресс” в казахстанский город Степногорск. Там был построен огромный завод, оснащенный по последнему слову техники, ставший флагманом советской индустрии биологической войны. В Степногорске под руководством военного биолога Канатжана Алибекова были разработаны и начали производиться еще более вирулентные штаммы, чем в Свердловске. Успехи Алибекова по созданию боевых штаммов туляремии и сибирской язвы вознесли его в руководство “Биопрепарата” и всей научной части советской программы биологического оружия (но о нем чуть позже).
Последней стадией проверки эффективности создаваемых в НИИ новых патогенов были крупномасштабные эксперименты на животных, которые проводились на острове Возрождения в Аральском море.

На горе буржуям

Разнесенные
ветром
Группа Царских островов, открытая в 1848 году экспедицией русского офицера Алексея Бутакова, находилась почти посередине Аральского моря. В советское время самый большой остров Николай был переименован в остров Возрождения, остров Константин сохранил свое название, а остров Наследник получил название Комсомольский. После выхода Каракалпакии из КазССР и вхождения в Узбекскую ССР граница между республиками пролегла посередине Аральского моря. Царские острова оказались на узбекской стороне. Но по мере обмеления Арала все три острова слились в один, и граница стала проходить по острову Возрождения. Теперь северная часть острова принадлежит Казахстану, южная - Каракалпакской автономной республике в составе Узбекистана.
Еще в 1930-е годы советские биологи поняли, что остров Возрождения идеально подходит для биологических испытаний. Остров был большим, безлюдным и изолирован морем, имел равнинный рельеф, жаркий и сухой климат. После испытаний почва острова под ультрафиолетом южного палящего солнца могла обеззараживаться естественным путем. Единственным недостатком был дефицит воды. Небольшая испытательная биологическая площадка на острове Возрождения существовала еще в 1936-37 годах. Впоследствии ее забросили, но в 1952 году биополигон под названием “52-я полевая научно-исследовательская лаборатория” возобновил свою работу. В северной части острова построили жилую часть полигона - поселок Кантубек (Аральск-7) - типичный военный городок советской эпохи с трехэтажными кирпичными домами и бетонными дорожками. Рядом был аэродром “Бархан”, морской порт “Удобный”, а чуть южнее - лабораторные корпуса. Уникальные четыре взлетно-посадочных полосы аэродрома имели вид восьмиконечной звезды - для того, чтобы самолеты могли приземляться, вне зависимости от направления ветра. Все снабжение полигона происходило морским путем - с казахстанского берега залива Сарышыганак через порт Аральска (Аральск-5). Главным грузом была вода, которую привозили в специальных баржах и закачивали в огромные емкости возле поселка.
По рассказам местных казахов, полигон сильно осложнил им жизнь. Исчезли сайгаки, пропали лисы и волки. Периодически происходили падежи скота. Если раньше каждый рыбак ловил в день одного-двух осетров, то к концу 70-х исчезла и рыба. Людям сказали, что на острове строят опреснитель для аральской воды, а за лишние вопросы обещали сажать. Кстати, об аральских осетрах. Вспомнилось, как в 1972 году нас - целый эшелон призывников в армию - везли из Алматы на Западную Украину. На третьи сутки мы увидели синюю полосу Аральского моря, и поезд остановился, не доезжая до Аральска. Сразу возле путей появились женщины с копченой рыбой. Денег ни у кого уже не было, и мы облизывались, глядя на аппетитно-золотистых копченых осетров. На мне был старый, но вполне добротный пиджак. И я решил обменять его на рыбу. Не сразу, но удалось найти казашку, которая согласилась взять мой старый пиджачок. Более вкусной копченой рыбы я больше никогда не ел. Правда, через несколько дней в Бердичеве пришлось померзнуть, но, вспоминая свой пиджак и копченого осетра, сожаления я не чувствовал.
Но вернемся к нашим микробам. В нескольких километрах южнее Кантубека находились здания лабораторного комплекса, где проводили испытания на отдельных животных - крысах, морских свинках, лошадях, обезьянах. Еще южнее за несколькими рядами колючей проволоки располагался сам полигон. Там проводили массовые испытания в теплое время года, когда на острове дул стабильный небольшой ветер с севера на юг. Созданные в лабораториях штаммы чумы, бруцеллеза, сибирской язвы, туляремии, Ку-лихорадки и других патогенов распыляли с самолета либо распространяли посредством дистанционного подрыва снарядов. Считалось, что сама природа способствует безопасности испытаний. Смертельно опасное аэрозольное облако, относило ветром в сторону моря, противоположную от военного городка. Правда, безопасность для жителей Кантубека оборачивалась смертельной опасностью для казахских и каракалпакских рыбаков, но случаи их заболеваний считались возникшими естественным путем.

Порт Аральск в 1970 и 2010 годах

На территории полигона длинными параллельными рядами были вкопаны невысокие деревянные столбы. К ним привязывали крупных животных во время испытаний: лошадей, ослов, собак. В этот раз жертвами выбрали обезьян, которых специально закупили в Африке. Дело в том, что их органы дыхания очень похожи на человеческие...
...Вот около сотни обезьян сидят привязанные к столбам. В предчувствии чего-то неведомого они нюхают воздух и тревожно кричат. Вдруг с северной части острова доносится несколько орудийных выстрелов. Над ближними рядами обезьян на высоте примерно двадцати метров разрывается несколько снарядов и появляется горчичного цвета густое облако испытываемого штамма туляремии. Под действием ветра оно начинает расплываться, разрываться на части и смещаться к дальним рядам обезьян. Услышав разрывы и увидев зловещее облако, животные в испуге начинают метаться и пронзительно кричать, стремясь оборвать удерживающие их веревки. Не сумев вырваться, они пытаются спастись, прикрывая голову, пряча нос и рот. Но горчичный туман постепенно накрывает всех особей. Теперь они обречены... С другого конца острова группа людей в специальных костюмах биологической защиты следила за происходящим в бинокли. По прошествии нескольких часов все обезьяны лежали на земле, еще подавая признаки жизни. Солдаты химвзвода произвели дезактивацию, собрали обезьян и отнесли их в клетки лабораторного корпуса. Несколько дней специалисты-биологи внимательно наблюдали и фотографировали, как развиваются симптомы смертельной болезни. После этого погибших животных сожгли, а в Москву, в офис “Биопрепарата”, направили отчет об успешно проведенных испытаниях. Вскоре на вооружение был принят новый боевой штамм туляремии.

Арал и остров Возрождения

Последний гвоздь
Принятые на вооружение биовещества массово производились на заводах. Их упаковывали в герметичные ампулы и размещали в боеголовках для баллистических или крылатых ракет или отправляли в хранилища. В результате Советский Союз накопил и хранил сотни тонн смертоносных веществ, которыми можно было уничтожить не только вероятного противника, но и население всего земного шара.
Однако сколько бы веревочке ни виться, а конец найдется. В 1989 году на Запад сбежал Владимир Пасечник - директор одного из ленинградских биологических НИИ. Он рассказал о советских военно-биологических программах и о структуре “Биопрепарата”. США не стали раздувать скандал, но инициировали международный процесс по созданию механизма проверок соблюдения Конвенции от 1972 года. Страны-участницы договорились предоставлять информацию о своих биологических объектах и их деятельности и учредили специальную группу правительственных экспертов для поездок по объектам. В “Биопрепарате” заволновались. В Казахстане пришлось закрыть завод в Степногорске и Джамбульский НИИ в Отаре. На остров Возрождения стали приезжать комиссии из Кызылординской области. В апреле 1992 года “Биопрепарат” расформировали, а один из главных экспертов по биологическому оружию Канатжан Алибеков в сентябре 1992 года эмигрировал в США. Это был последний гвоздь в гроб советской программы биологического оружия. Вот тогда, в конце 1992 года, под угрозой инспекции международной комиссии военные быстро демонтировали лабораторные корпуса и покинули остров Возрождения. Кантубек обезлюдел так стремительно, что в домах оставили всю мебель и даже телевизоры. Нужно было успеть замести следы испытаний оружия, а вся сопутствующая инфраструктура: два автопарка с техникой, мастерские, склады запчастей и продуктов остались брошенными. Вместе с мебелью военного городка все это стало богатой добычей местных казахских сталкеров.

Кантубек сейчас

В 1999 году Канатжан Алибеков, ставший теперь Кен Алибеком, написал и издал книгу Biohazard (в русском переводе “Осторожно! Биологическое оружие!”). В книге автор раскрыл секреты подготовки Советского Союза к наступательной биологической войне. В результате в США и Европе Кен Алибека считают одним из самых выдающихся людей, остановившим гонку биологических вооружений, а в российских военных кругах - предателем. Как оказалось, Кен Алибек - наш человек, вырос в Алматы, и по материнской линии потомок Тауке хана. Окончил военный факультет Томского медицинского института. Доктор биологических наук. После 18 лет жизни и работы в США в 2010 году вернулся в Казахстан и работает в Назарбаев Университете, а также является руководителем Национального центра онкологии и трансплантологии.
В своей книге Кен Алибек признается: “Во времена Советского Союза я был военным врачом и потратил семнадцать лет своей жизни на разработку биологического оружия, потому что, как и мои коллеги, верил в необходимость противостояния Америке, где, как нам говорили, занимаются такими же разработками. Я ошибался”.