Айгуль Жилкишина
История гомосексуализма. Часть IV
Изучение сексуальной жизни наших далеких предков позволяет гораздо лучше познать самого человека. В первые десятилетия правления династии Романовых по ряду политических причин были уничтожены бесценные свитки и летописи древнейших времен, поэтому многое из истории и традиций славянских народов, в том числе и блуда, приходилось восстанавливать по “косвенным уликам” - свидетельствам чужестранцев и на основе сохранившихся литературных источников

От греков гомосексуальность перекочевала к римлянам на западе и к скифам и сарматам на востоке. Отец истории Геродот двусмысленно повествует о скифских женоподобных предсказателях судьбы, а золотые украшения из курганов сохранили для потомков пикантные сценки отдыха скифских воинов. Древние славяне несколько позже познакомились с содомским грехом, но то, что гомосексуальность существовала в их среде в качестве обычного полового действия между согласными на то партнерами, сомнению не подлежит.
Понятие “содомия” в Древней Руси было таким же расплывчатым, как на Западе, обозначая и гомосексуальные отношения, и анальный секс независимо от пола партнеров, и вообще любые отклонения от “нормальных” сексуальных ролей и позиций, например, совокупление в позиции “женщина сверху”. Самым серьезным грехом считалось “мужеложство”, когда сношение с неподобающим партнером усугублялось “неправильной” сексуальной позицией (анальный секс). Однако на Руси к этому пороку относились терпимее, чем на Западе. Церковное покаяние за него составляло от одного года до семи лет, в тех же пределах, что и гетеросексуальные прегрешения. При этом во внимание принимали и возраст грешника, и его брачный статус, и то, как часто он это делал, и был ли он инициатором действия или его объектом. К подросткам и холостым мужчинам относились снисходительнее, чем к женатым. Если анального секса не было, то речь шла уже не о мужеложстве, а о рукоблудии, которое наказывалось мягче. Лесбиянство обычно считалось разновидностью мастурбации. Новгородский епископ Нифонт (XII в.) даже считал сексуальный контакт двух девушек-подростков меньшим грехом, чем “блуд” с мужчиной, особенно если девственная плева оставалась целой.
Примеры гомосексуализма можно найти уже в житийной литературе Средневековой Руси. В “Сказании о Борисе и Глебе” (XI в.) при описании убийства князя Бориса приспешниками его единокровного брата Святополка Окаянного упоминается его любимый “отрок, родом угрин” (т. е. венгр), именем Георгий. Борис “возложил” на Георгия изготовленное для него золотое ожерелье, потому что любил его “паче меры”. Когда убийцы пронзили Бориса мечами, Георгий “повергся” на его тело, говоря: “Да не остану тебя, господин мой драгый! Да идеже красота тела твоего увядаетъ, ту и азъ съподобленъ буду животъ свой съконьчати”.

Скульптура Густава Вигеланда

Из всей свиты Бориса уцелел от резни только брат Георгия Угрина Моисей. О его дальнейшей судьбе рассказано в “Житии преподобного Моисея Угрина”, содержащегося в Киевском Патерике. Моисей был взят в плен слугами Святополка и продан в рабство знатной польке. Эта женщина, как сообщается в житии, влюбилась в Моисея из-за его богатырского сложения. Целый год она умоляла его жениться на ней, однако женщины его не интересовали, и он предпочитал проводить время в обществе русских пленных. По истечении года его насмешливые отказы разозлили польку, в чьей власти он находился. Она приказала, чтобы Моисею дали сто ударов плетью и ампутировали его половые органы, добавив: “Не пощажу его красоты, чтобы и другие ею не наслаждались!” Со временем Моисей Угрин добрался до Киево-Печерской лавры, где он принял монашество и прожил еще 10 лет, предостерегая молодых людей от греха и женского соблазна. Православная церковь причислила Моисея Угрина к лику святых как героя стойкости и целомудрия. Однако в “Житии преподобного Моисея Угрина” все же просвечивает повесть о средневековом гомосексуалисте, наказанном за отказ вступить в гетеросексуальный брак.
Еще один пример указывает на пример гомосексуализма в Киевской Руси: князь Георгий, сын Андрея Боголюбского (XII в.), женился на знаменитой грузинской царевне Тамаре, но был ею отвергнут и отослан обратно в Россию, когда выяснилось, что он изменял ей с мужчинами из ее свиты.
Однако широчайшее распространение этого явления наблюдается в эпоху Московской Руси, особенно в XV, XVI и XVII веках. Об этом пишут почти все иностранные путешественники, оставившие свои описания пребывания на Руси, - Герберштейн, Олеарий, Маржерет. Причем гомосексуальные склонности, по свидетельству иностранцев, встречались во всех слоях населения, от крестьян до царствующих особ.
Богатый в культурном отношении Киевский период русской истории (с XI по XIII век) был прерван 250 годами монгольского ига и набегами кочевых племен. Русь, восстановившая свою независимость с новой столицей в Москве, восприняла многое из нравов и обычаев монголов. Теперь женщины начали подвергаться сегрегации, были удалены от общественной жизни и не получали никакого образования (в Киевской Руси знатные женщины могли читать и писать, зачастую знали более одного иностранного языка, участвовали в деловой жизни). Браки на Руси устраивались по договоренности семейств, супруги обычно были незнакомы друг с другом и в первый раз встречались во время церемонии венчания. Не удивительно поэтому, что имеется множество свидетельств как иностранных, так и местных наблюдателей, которые сходятся во мнении о поразительной распространенности мужского гомосексуализма.

В царском войске при взятии Казани в 1552 году были широко распространены гомосексуальные отношения между солдатами и молодыми юношами. Этим фактом не раз возмущался в своих записях митрополит Макарий, а также европейские путешественники

Православную церковь очень заботило распространение гомосексуальности в монастырях, но к бытовым ее проявлениям относились довольно равнодушно. В “Домострое” содомия упоминается вскользь (“И те бы священники и дьяконы и дьяки избранные учили своих учеников страху Божию и хранили во всякой чистоте и блюли их ото всякого растления, наипаче же от скверного содомского греха и рукоблудия и ото всякой нечистоты...” Предающиеся же содомии “Царствия Божия не наследят”.) В “Стоглаве” (1551) ей посвящена специальная глава - “О содомском грехе”, предписывающая добиваться от виновных покаяния и исправления, “а которые не исправляются, ни каются, и вы бы их от всякие святыни отлучали, и “в церковь входу не давали”. Пьянство осуждается там гораздо более темпераментно, но, похоже, увещевания действовали плохо. В епископском поучении, помещенном в “Кормчей книге” XV века - сборнике церковных и государственных правил, - автор гневно обличает содомскую пагубу. Уставы преподобного Ефросина и преподобного Иосифа Волоцкого запрещают допускать в монастыри подростков мужского пола. Правда, монастырские уставы составлялись по примеру греческих, но русская действительность показывала, что постановления святых отцов подразумевали не столько гипотетическую опасность, сколько отражали печальные реалии монастырского быта. Содомии был подвержен даже тогдашний глава Русской церкви митрополит Зосима.
Старец Филофей из Трехсвятского монастыря в Пскове умолял великого князя Василия Ивановича искоренить из своего православного царства горький плевел содомии. Преподобный считал необходимым писать об этом правителю Русского государства потому, что порок принял широчайший размах. О том же говорят и другие источники. В сочинениях митрополита Даниила (XVI в.) содержится множество обличений против половой невоздержанности его современников, и в том числе обличение содомии. Протестуя против обычая многих мужчин румяниться и выщипывать волосы из бороды и усов, Даниил дает понять, что это делается с определенными нечистыми намерениями. По словам Даниила, в то время в стране господствовали грубые чувственные пороки. Аскетичный монах высказывал мнение, противное христианской нравственности: Даниил требовал оскопления всех гомосексуалов для достижения и сохранения целомудрия.
Против содомии направлено “Слово на потопляемых и погибаемых без ума, богомерзким гнусным содомским грехом, в муках вечных” Максима Грека. Видно, что в груди преподобного кипело негодование. Он полагал, что занимающихся мужеложством необходимо сжигать на кострах и предавать вечной анафеме.
В 1552 году митрополит Макарий в послании царскому войску, стоявшему под Казанью, в Свияжске, гневался, что государевы воины “содевали со младыми юношами содомское зло, скаредное и богомерзкое дело”. Не гнушались православные богатыри и пленными, используя их в качестве наложников.
Английский поэт Джордж Тэрбервилл побывал в Москве в составе дипломатической миссии в 1568 г. Это было во время одной из самых кровавых чисток, организованных опричниной Ивана Грозного. Тэрбервилла поразили не столько казни, сколько открытый гомосексуализм среди русских крестьян, которых он научился называть русским словом muzhik. В стихотворном послании “К Данси” (оно адресовано его другу Эдварду Данси) поэт писал:
Хоть есть у мужика достойная супруга,
Он ей предпочитает мужеложца-друга.
Он тащит юношей, не дев, к себе в постель.
Вот в грех какой его ввергает хмель.