Константин Маскаев
Вторая жизнь Медведя
Мы продолжаем рассказ о встрече в Павлодаре с Белым медведем - Сергеем Спринсяном, человеком, который воспринимает холод совсем не так, как большинство из нас. С некоторых пор низкие температуры для него - как снаряды или тренажеры в “качалке” - помогают делать из себя “человека будущего”.
В морозы мы отправились в Павлодар по приглашению самого Сергея. В привычной для себя домашней обстановке он демонстрирует нам, чего уже добился в этом необычном партнерстве человека и стужи

Свою необычную методику Сергей Спринсян открыл, на первый взгляд, случайно. Но когда он приоткрывает кое-какие подробности своей жизни, напрашивается мысль, что искал Спринсян “морозоустойчивость”, а нашел способ зацепиться за жизнь, не сломаться и не сгинуть. А как раз наоборот, шагать дальше.
Многие попадавшие в подобные жизненные передряги начинали заливать свое горе горькой. А он наоборот - вдруг вообще отказался от спиртного.
О своей жизни он рассказывает охотно, не впервой. Излагает привычно, не прерываясь на то, чтобы вспомнить детали. Все либо не забывалось, либо давно извлечено из глубин памяти.
Мы едем с ним в машине со стороны поселка Ленинского. Он собирался пробежать 11 километров вдоль трассы и вернуться, но не всякий мороз, чтобы там ни писали о нем некоторые журналисты, позволяет совершать такие пробежки без подготовки. Сегодня как раз около 26 градусов с ветром. Решили просто отснять кадры с бегущим вдоль трассы Белым медведем и вернуться в город: он продемонстрирует водные процедуры в Иртыше.
Пока едем, Спринсян повествует. В детстве, говорит, был слаб здоровьем, много болел. “В те годы, после войны как раз, медицина была, сам знаешь, какая. При родах была какая-то патология, родовая травма. И я в год и семь месяцев не ходил, не мог даже ползать, только сидел. А потом сразу встал и побежал! Это, видимо, какая-то аномалия со мной приключилась, и теперь она проявляется. Может быть, я человек новой расы! Меня трудности только закаляют! Если ученые займутся изучением моей физиологии, человечество будет спасено. Это будет новая цивилизация - без болезней, без лекарств до самой старости”.
После обязательной службы он остался в армии на сверхсрочную, был прапорщиком. Служил на границе Таджикистана и Афганистана. Говорит, что несколько раз был в плену. Его призывали обратиться в Ислам, но он оказался непоколебим. За что ему на плечах ножом сделали надрезы в виде крестов - сейчас еще белеют эти тонкие рубцы. Но физическая боль его не ломает. Говорит, болевой порог всегда был высоким. А после начала упражнений с низкими температурами вырос еще.
Начиналось же все со скорбного момента в его жизни. В армии погиб сын. Пытался добиться справедливости, судился с военными, требовал материальной компенсации. Говорит, что на него натравили каких-то серьезных людей, которые даже похитили его и держали в бункере, избивали, подвешивали к потолку за наручники.
Вначале трагедия и все, что за ней последовало, чуть не перемололи его. Пил, при этом растерял бизнес, чуть не лишился всего имущества. Но один случай словно заставил его проснуться. Как рассказывает, на зимней рыбалке у него настолько замерзли пальцы, что не мог наживку насадить. “И тут мысль возникла, причем как будто и не моя, как будто мне кто-то ее извне продиктовал - опустить руки в лунку! Я только опустил руки в воду - и сразу такая благодать! - вспоминает он. - А тело обдало приятной волной жара! Я задумался и быстро пришел к выводу, что холод мне как будто подсказывает путь к другой, здоровой жизни”.
С того момента он кардинально изменил свою жизнь. От спиртного отказался абсолютно. Вдруг ощутил, что его организм не нуждается в животной пище. И начал адаптировать себя к глубокому дыханию на морозе: “Мороза снаружи мне как будто мало было. Я хотел, чтобы еще изнутри тоже был мороз. А как еще охладить себя изнутри, если не через дыхание?”
При этом он настаивает: никаких книг по дыхательным методикам не читал, с учением Порфирия Иванова не знаком, “только слышал, что есть такое, а что там и как, не знаю, как-то интуитивно все пришло, как будто кто-то меня специально готовил, и вот теперь я занимаюсь”. “У меня физиология белого медведя. С помощью холода я сохранил репродуктивные функции. У меня вторая жена, ей сейчас... не важно, она намного моложе меня. Пять лет назад мы сошлись, а четыре года назад она принесла мне сына. И я думаю, что еще будут дети. Я, возможно, то существо, которое люди ищут давно, чтобы продлить свою жизнь. Меня нужно изучать. Я считаю, что в нас заложен срок жизни где-то лет 200! Как минимум! Надо только это все развивать в себе, не чревоугодничать, оставить курево, водку - это все нас уничтожает. Экология, посмотри какая!”.
За этим воодушевленным спичем приезжаем на берег Иртыша, к павлодарской скульптуре Русалочки. Выйдя из машины, Сергей прежде всего обнажает торс, ложится на снег: помогает сделать сюжет подъехавшим местным телевизионщикам, они тоже периодически показывают достижения Спринсяна аудитории. Затем спускается к кромке льда, за которой несет свои воды Иртыш. Привычная, по его словам, процедура: зайти в воду, бросить на себя несколько пригоршней воды, растереться, проорать что-нибудь победное, типа: “За родину! Алга, Казахстан!”.
Мороз у воды кажется еще крепче. Спринсян доволен: не пропустил очередной своей тренировки и позировал перед камерами.
На завтра он назначил себе либо поездку на велосипеде, либо 22-километровый кросс.