Фарида Галиева
Чтобы глубже понять взаимосвязь между нефтяным богатством и задержкой в развитии политических систем, считает знаменитый американский журналист Томас Фридман, нужно просто сравнить два уровня: цену на нефть и цену свободы в той или иной богатой природными ресурсами стране.
Приехав в Бишкек на прошлой неделе для участия в Международной конференции “Изобилие полезных ископаемых и политический рост”, г-н Фридман выступил там с докладом, вызвавшим широкий отклик. Мы попросили его рассказать о своей теории

- В своих последних выступлениях Вы настойчиво пропагандируете один тезис: богатые полезными ископаемыми страны зачастую не достигают успехов в развитии. На чем он основан? На Ваших личных наблюдениях?
- Не только. Посудите сами. В последние несколько лет, следя за событиями в странах Персидского залива, я отметил, что первым из арабских государств этого региона, где прошли свободные и честные выборы с участием женщин и где было полностью пересмотрено трудовое законодательство, чтобы повысить занятость среди собственных граждан и сократить зависимость от гастарбайтеров, стал Бахрейн. А несколько позже я с изумлением узнал, что именно в Бахрейне запасы нефти должны истощиться раньше, чем в других странах залива.
- И что же это означает?
- Это не просто совпадение. Изучая ситуацию во всем арабском мире и наблюдая, как ливанские демократы добились вывода из страны сирийских войск, я снова задал себе вопрос: “Случайно ли, что первая и единственная подлинно демократическая страна в арабском мире не имеет ни капли нефти?”
Чем больше я думал над этим вопросом, тем больше напрашивался вывод о существовании некоего прямого соотношения, поддающегося точному исчислению и анализу, - между уровнем цен на нефть и темпами, масштабом и устойчивостью расширения или “сжатия” экономических и политических свобод в определенных странах.
- И каков же, по-Вашему, “механизм” влияния нефти на состояние демократии и экономики?
- Он очень прост: уровень цен на нефть и уровень свободы в богатых нефтью государствах неизменно связаны обратно пропорциональной зависимостью. Чем больше растет средняя мировая цена на сырую нефть, тем сильнее в этих странах размываются свобода слова и печати, институт свободных и честных выборов, верховенство закона, независимость судов и политических партий.
Эта негативная тенденция усугубляется еще одним фактором: чем выше нефтяные цены, тем меньше лидеров нефтегосударств волнует то, что о них думает и говорит мировое сообщество.
И напротив, согласно этому же закону, чем ниже цены на нефть, тем активнее нефтегосударства вынуждены продвигаться к политическому и общественному строю, отличающемуся большей прозрачностью, более внимательным отношением к мнению оппозиции, большей сосредоточенностью на создании образовательных и правовых систем, позволяющих дать гражданам максимальные возможности для конкуренции, предпринимательской деятельности и привлечения зарубежных инвестиций.
И опять же, чем ниже цена на нефть, тем чувствительнее лидеры нефтегосударств относятся к тому, как их действия воспринимают за рубежом.
- Не слишком ли просто получается? Ведь есть страны, обладающие нефтью, но в них есть и демократия, и гражданское общество, не так ли?
- Безусловно. Нефтегосударствами я называю страны, которые не только получают за счет добычи и экспорта нефти большую часть национального дохода, но и отличаются слабостью государственных институтов, а то и авторитарностью политического строя. Страны же, обладающие большими запасами нефти, но сумевшие еще до их обнаружения создать прочную государственность с устойчивыми демократическими институтами и диверсифицированной экономикой - к примеру, Британия, Норвегия и США, - под это определение не подпадают.
- Может, все-таки природа политических процессов не в обилии ресурсов, а, как Вы сами сказали, в эффективности политической системы?
- Наверное, да. Экономисты уже пятьдесят лет пишут о так называемой голландской болезни, которую подхватывают именно те страны, где не развиты политические институты и гражданское общество. В них происходит резкое укрепление курса национальной валюты за счет притока средств от реализации нефти, золота, газа, алмазов или иных видов сырья.
В результате этого ее экспортные промышленные товары утрачивают конкурентоспособность, а импорт удешевляется. Граждане, у которых карманы набиты деньгами, начинают лихорадочно потреблять импортные товары, отечественная промышленность вянет на корню - вот вам и деиндустриализация.
Так что голландская болезнь, или сырьевое проклятие, относится как к этому процессу, так и в целом к тому факту, что зависимость от сырьевых ресурсов влияет на политическую жизнь страны, ее инвестиционные и образовательные приоритеты таким образом, что главными становятся вопросы о том, кто контролирует нефтяной “кран” и кому сколько достается от финансового пирога, а не о том, как обеспечить эффективную конкуренцию, инновации, производство реальной продукции для реального потребления.
- Но нефти в мире требуется все больше и страны, ее потребляющие, находятся, согласитесь, в более невыгодной ситуации, нежели те, которые Вы именуете нефтегосударствами?
- Позвольте мне еще раз подчеркнуть одну вещь. Я знаю, что взаимосвязь, на которую указывают мои выкладки, несовершенна, и что многие ваши читатели смогут привести целый ряд исключений из правил. Однако я полагаю, что они иллюстрируют общую тенденцию, которая отражается в новостях каждый день: рост цен на нефть совершенно определенным образом оказывает негативное воздействие на темпы распространения свободы во многих странах. А когда набирается достаточное количество таких стран с негативным воздействием, они начинают отравлять мировую политику. Мы не можем повлиять на поставки нефти в какую бы то ни было страну, однако мы способны повлиять на мировые нефтяные цены, если начнем менять объемы и типы потребляемой энергии.
- Простите, “мы” - это кто?
- Когда я говорю “мы”, я, в частности, имею в виду США, которые потребляют около четверти общемировой энергии, а также все страны - импортеры нефти. Размышления над тем, как нам изменить структуру энергопотребления в целях снижения цен на нефть, больше не являются уделом и хобби благородных защитников окружающей среды или чьим-то личным делом совести. Теперь это императив национальной безопасности.
- То есть Вы призываете бороться с нефтегосударствами?
- А вы сами подумайте: по мере того, как у них накапливается все больше и больше богатств, они могут вполне реально начать изменять всю международную систему отношений и сам характер мирового устройства, сложившегося после окончания холодной войны. И любая американская стратегия продвижения демократии, в которую не включены разумные и долгосрочные планы поиска альтернатив нефти и снижения цен на нее, становится полностью бессмысленной и обречена на провал. Нефтяной авторитаризм, его длительное воздействие, способен нарушить международную стабильность. Добропорядочные демократические страны будут вынуждены раболепствовать перед нефтяными диктаторами и закрывать глаза на их поведение, поскольку в огромной степени зависят от их нефти. Мировой стабильности это ничего хорошего не сулит.
Так что, против кого или, вернее, против чего эта борьба - вывод ясен.