На вопросы читателей отвечает Таир Назханов, председатель ОО “Форум адвокатов”
Понятливые понятые

Эта история случилась примерно шесть лет назад. Ко мне обратился за помощью брат подзащитного. На тот момент мой подзащитный уже сидел в следственном изоляторе. Ему было предъявлено обвинение за хранение пакета марихуаны.
Парень, которого мне предстояло защищать, был не местным и родственники узнали о его задержании спустя две недели.
Меня сразу насторожило, что подзащитный - призер многих спортивных соревнований, имел степень мастера спорта по вольной борьбе. Казалось бы, причем тут наркотики?
Как положено заключив письменное соглашение с братом, я выписал ордер и пошел в РОВД. Женщина-следователь в тот день была на дежурстве и, когда я к ней пришел, занималась потерпевшими по квартирной краже. Так как ей было не до меня, она подписала мое заявление на свидание, отдала дело, чтобы я ознакомился с показаниями обвиняемого, и больше не обращала на меня внимания.
Когда я начал читать показания подзащитного, я сразу понял: он вину не признает. Серик, так звали задержанного, обстоятельно рассказал, как он утром пошел на автомобильную стоянку. Открыл дверь, завел двигатель. В этот момент в окно постучался незнакомый парень, показал красное удостоверение сотрудника полиции и попросил открыть дверь. Серик открыл дверь, вышел из машины и увидел, что кроме сотрудника около него стояли еще несколько парней.
Больше не задавая ему вопросов, все они навалились на него, скрутили, надели наручники и отвезли в райотдел. Уже в милиции, как писал Серик, были составлены какие-то протоколы, где расписались все ребята, которые его задерживали. После чего, один из них сказал, что у него якобы нашли пакет с анашой. Серик же этот целлофановый пакет отрицал.
Без изменений все эти пояснения шли из объяснительной, заканчиваясь последним протоколом допроса обвиняемого.
Меня в этих показаниях больше всего смутило отсутствие понятых. Были ли они вообще? Если да, то кто же расписался в протоколе изъятия?
Так как следователь была сильно занята, а я, в свою очередь, не торопился, то посмотрел на протокол изъятия. Да, все как положено: оперуполномоченный, двое понятых одного возраста, изъято на стоянке утром. На всякий случай я запомнил фамилии понятых.
Попрощавшись со следователем, я направился в СИЗО, где на тот момент содержался Серик. На свидание пришел коренастый парень, явно атлетического сложения. Мы познакомились, это был Серик. Он повторил мне полностью все, что я уже вычитал из протоколов его допросов. Но при этом добавил, что его задержали по ошибке, спутав с каким-то преступным авторитетом, а когда разобрались, было уже поздно что-либо менять.
На следующий день я направился в адресное бюро и по памяти назвал фамилии и имена понятых. Выяснилось, что один из них был прописан в Илийском районе, в поселке возле Алматы. Второй по базе не числился. Я тут же поехал на адрес первого. На звонок вышла женщина и на мои вопросы ответила, что это ее сын и он в данный момент на занятиях в институте. Разговорившись с ней, я выяснил, что парень учится на юридическом факультете и месяц назад успешно прошел практику в одном из РОВД, в каком именно, она не помнит.
После визита я составил адвокатский запрос на имя декана факультета с просьбой сообщить, учится ли такой-то в вузе, если да, то проходил ли практику этот студент, где и в какой период времени, кто был руководителем. На всякий случай такой же запрос составил и на второго парня, проходившего по делу понятым.
На свой запрос я получил ответ, что да, оба являются студентами указанного вуза. Проходили вместе практику в одном РОВД и в одно и то же время.
Как выяснилось, ребята проходили практику именно в том самом РОВД, где был задержан Серик. А одним из руководителей практики был оперуполномоченный, который и задержал Серика.
Получив эти данные, я обратился с соответствующим заявлением надзирающему прокурору, приобщив полученный мною ответ. Прокурор, разобравшись с этим делом, отменил меру пресечения моему подзащитному и уголовное дело прекратил.
Ответил ли кто-нибудь из должностных лиц за незаконные действия в отношении моего подзащитного, я не знаю. Серик после своего освобождения попросил меня не настаивать на решении этого вопроса.