Галина Галкина
Когда у Ирины Симоненко родился сын Тимофей, она была счастливой матерью. Вскоре обнаружилось, что у ребенка проблемы со здоровьем - детский церебральный паралич. И с того момента Ирина Евгеньевна посвятила сыну жизнь. Муж ушел из семьи, где рос мальчик-инвалид, но это не сокрушило Ирину. Она чувствовала себя настолько сильной, что поняла: ее помощь нужна не только Тимофею. И открыла благотворительный фонд “Орал” в 2000 году, создала семейный реабилитационный приют, куда обращаются многодетные и беременные женщины, приходят те, кто по каким-то причинам лишился дома. Фонд “Орал” - это также семейный детский дом “Жана алем”, куда попадают дети-подкидыши, беспризорники, выпускники детских домов. За 9 лет более трех тысяч человек жили в этом доме, что имеет прописку в поселке РВ-90, обретали не только крышу над головой и трехразовое полноценное питание...

Люди получали и получают здесь реабилитацию. Если нужно было восстановить или оформить заново документы, Ирина Симоненко делала это со всем тщанием. В приют стучались беременные женщины, оказавшиеся на улице. Ирина принимала их, отправляла в больницу, где благополучно рождались малыши. Их первым домом был приют. Здесь мама с новорожденным находились до того момента, как обстоятельства позволяли им вернуться домой, к родным.
- Мы служим реабилитации людей, которые приходят к нам и живут. Больше им некуда идти. Много женщин приняли: многодетных, беременных... Я планирую открыть также женский кризисный центр. Недавно позвонила семья погорельцев. Им негде жить. К нам в дверь стучат через день: то матери с детьми-инвалидами, то беременные. Приняла женщину, она заболела бронхитом, отвезла ее в областную больницу, говорила с заведующей роддомом. Сделали удачную операцию - кесарево сечение. Ребенок родился нормальным. Мама приходит в себя. Я езжу к ней в роддом. Пытаюсь способствовать тому, чтобы у нее восстановились отношения с мужем, который выгнал ее из дома за несколько недель до родов.
Вот уже год и три месяца в приюте Ирины Симоненко живет Ания с двумя детьми. Старшая дочь гостит иногда у дедушки с бабушкой. А саму Анию и младшего ребенка родители не принимают, отказали ей в проживании в родном доме, потому что мальчик родился без мужа...
Маленький Давид, сын Ании - родной для всех, живущих в приюте. Его любят и балуют. Имя Давид он получил от своей крестной матери, Ирины Симоненко. Она хотела, чтобы с этим звучным именем в жизнь ребенка пришла удача.
Чаще всего в приюте находятся дети, в основном это выпускники детских домов.
- Дети взрослеют и желают жить самостоятельно. Это нормально. Первые 2-3 года мы делали здесь летний детский лагерь, куда брали детей из детских домов.
Когда мы с фотокорреспондентом были в гостях у Ирины Евгеньевны, с ней находились ее сын Тимофей, Никита, Катя, Ания с сыном Давидиком.
- Никита и Катя - выпускники детского дома №3. Ирина Евгеньевна оформила им III группу инвалидности. И они остались жить в теплом приюте. Катя с Никитой недавно поженились, ждут ребенка.

В центре: Ирина Симоненко с маленьким Давидом. Слева направо: Катя, Никита, Тимофей и Ания. Если бы можно было составить общее семейное фото приюта, в нем оказалось бы 3 тысячи человек, которым помогла Ирина

- Люди порой уходят из приюта по разным причинам. Кому-то снова нужно пить, курить и гулять... И я не могу их удерживать, так как наш первый и главенствующий принцип - добровольности. Если после собеседования я принимаю решение взять человека в приют, он дает письменное согласие, что ознакомлен с правилами проживания и будет их выполнять. Это обычные семейные правила... У каждого есть свои обязанности. Всего-то и нужно - себя обслужить в стенах этого дома. И мне приходилось иным нашим жильцам втолковывать, что с такими темпами и качеством труда, какой показывают здесь, они и дня не продержатся в любом месте, куда придут трудоустраиваться. Это тоже момент трудовой реабилитации. Некоторые мне говорят: “А кто ты такая, чтобы мне указывать?” И я им отвечаю: “Наш приют - самое лояльное место, где вы можете жить, питаться, одеваться и делать то малое, что обязаны. Вы хотели решать здесь свои проблемы. Я открыла дверь, и моя задача - помочь вам”. Каждый проходит при этом свою собственную реабилитацию - кому-то нужно пособие оформить, у кого-то рождение детей, кто-то имеет чисто психологические проблемы...
Порой постояльцы обворовывали свой приют. Особенно поначалу.
- И это делали те детдомовские ребята, которых я кормила, одевала, о которых заботилась.
- И они исчезали после того, как совершали кражу?
- Нет, не исчезали, с ними была долгая, кропотливая работа. Я знаю: то, что я сею в души людей, рано или поздно прорастает. Возможно, это не произойдет здесь, в приюте, но обязательно - в другом месте. Я это вижу, потому что даже те из моих подопечных, кто уходит, хлопнув дверью, с претензией ко мне, потом звонят, возвращаются, налаживают отношения со мной. К ним приходит нормальное человеческое понимание, благодарность...
- Дети, которые живут с Вами, они воруют, высказывают упреки, нарушают нормы проживания, убегают... Ведь можно устать от обид, безысходности, безнадежности... Могут опуститься руки...
- Я прощаю. Мне приходится очень много прощать. Меня научил этому Бог - прощать то, что, кажется, вообще невозможно прощать. Я - счастливый человек. Хотя моя ноша, которую я добровольно несу, - неженская. Физически - порой непосильная. Но морально бывает даже тяжелее, чем физически. Случаются очень серьезные материальные затруднения. Но то призвание, которое я получила в 1998 году, которое услышала сердцем сверху, свыше, я приняла его - от Бога. Я должна спрашивать в первую очередь с себя. Почему Бог поместил меня в такую сложную неблагополучную среду?
Ирина Евгеньевна имеет высшее образование. Она - пианист, музыковед, дирижер и вокалист... Работала завучем в школе. Девять лет назад оставила свою мечту - осуществить карьеру музыканта - и стала хозяйкой приюта... За эти годы Ирина теряла близких людей, сталкивалась с враждебностью, агрессией тех, кто заходил на территорию приюта чем-нибудь поживиться. Ее не устрашали угрозы расправы чужаков... Бесконечные проблемы приюта ее только закаляли...
- Бог дает мне бесстрашие. Я побеждаю силой духа, которую мне дает Господь. И эта сила есть в каждом из нас. Мы просто не думаем об этом, забываем. Благодаря моему сыну, тому, что испытала в связи с его болезнью, проблемами ребенка-инвалида, я и научилась понимать многие вещи в жизни. Бог мне показал, что я не должна зацикливаться на сыне, не имею права это делать. Поняла, что у меня есть потенциал на гораздо большее, что я могу и должна помогать многим людям.
- Ирина Евгеньевна, а Вам приходилось думать о тех мамах, которые отказываются от своих детей - детей больных и даже здоровых?
- Я не могу судить людей вообще. Дай бог, чтобы мне научиться свои ошибки признавать. Бог хочет, чтобы я научилась на себя в первую очередь смотреть, изменять себя. И спрашивать по полной программе в первую очередь с себя. А люди, которые поступают так со своими детьми, они совершают большую ошибку в жизни, может, не осознавая этого. Точно так же, как и те, кто совершает самоубийство, они не отдают себе до конца отчета в том, что делают. Это эмоциональный порыв. Так же и мамы, бросающие своих детей, оставляют часть себя - свою плоть, кровь. Мы связаны со своим ребенком духовно, морально, физически, эмоционально - по плоти и по крови. Фактически женщины отвергают сами себя. Не могут принять себя, поэтому не принимают и своего ребенка.
Фонд “Орал” - наш частный проект, коллективное творчество многих людей. Мы сами тоже являемся спонсорами. Много лет я сдавала собственную квартиру, деньги использовали для приюта. Полтора года назад квартиру продала. С помощью вырученных денег мы решили очень серьезные вопросы в приюте. Все, что здесь есть, создавали своими руками...
Санэпидемстанция, с одной стороны, спонсоры - с другой, чиновники - с третьей. И мы между всеми этими “огнями” лавируем. Казалось бы, делаешь нормальное дело, которое обществу необходимо, в то же время приходится терпеть много неудобств, препятствий со стороны государства. Но ведь наш приют - реальный, живой проект... Дали бы хотя бы землю в аренду на долгий срок и эти помещения. Пока я все эти годы пыталась оформить и узаконить аренду, нашу территорию поделили на части. Резали землю по-живому: за границей приюта оказались все наши объекты - жилые дома (через них проходила граница), банно-прачечный комплекс, большая столовая, сараи для скотины, водопровод и огород... У нас осталось от 27 гектаров всего 2.
Пишется у нас одно: “Мы вам все предоставим, поспособствуем проектам, которые помогают населению решать серьезные социальные проблемы”... На деле получается, что приходится бодаться с государством. Я вообще вижу наше государство, как асфальтный каток: он просто закатывает людей в асфальт. Кто там? Пенсионерка? Ребенок-сирота? В асфальт! Лишь бы было чисто и ровно.
Без техпаспорта и земельного акта на территорию и помещения приюта Ирина Симоненко не может развивать приют фонда “Орал”. А в планах - открыть семейный детский дом, женский кризисный центр, позаботиться о многочисленных беженцах. У фонда “Орал” нет денег, чтобы заплатить за техпаспорт, который стоит несколько тысяч долларов. Руководитель фонда “Орал” обращалась в акимат, в земельные комитеты, в прокуратуру, в Государственный архитектурно-строительный комитет... Но все безрезультатно. Ирина Симоненко сумела продлить договор аренды безвозмездного пользования постройками на 10 лет, прошло уже четыре года, но до сих пор ей не выдали госакт.
- Я никак не могу узаконить аренду территории и строений. Наш приют жизненно необходим людям! А мы имеем возможность принимать сегодня 20-30 человек. Если бы чиновники пожили здесь хотя бы месяц, они бы увидели, сколько людей нуждаются в нашем приюте! Увидели бы, что на самом деле есть серьезные проблемы в обществе, которые кто-то должен решать.

Дети-сироты - это красная лампочка в обществе, она горит, чтобы люди очнулись, увидели, что в нашем обществе есть социальная проблема. Все неблагополучные люди - это сигналы, говорящие, взывающие, кричащие о том, что общество больно! Все эти неблагополучные люди, дети-сироты, мамы, бросившие своего ребенка, случаи суицида, наркомании, разбоя, убийства - проявление болезни нашего общества. И когда каждый человек возьмется за себя, свою судьбу, будет отвечать за себя, своего ребенка, свою семью, то общество оздоровится.