Галя Галкина
Командир огневого взвода противотанковой артиллерии 653-го стрелкового полка 220-й стрелковой дивизии лейтенант Айтбай Сулейменов должен был погибнуть зимой 1944 года. Смерть целилась прямо в сердце бойца. Но ему суждено было жить, потому что спасла его от гибели любовь: письма от супруги Райхан, полные нежности, он носил в левом кармане. Они и защитили сердце Айтбая от осколка снаряда. Хирург после оказания первой помощи - осколок застрял в опасной близости от сердца - сказал радостно: “Тебя любовь от смерти спасла! Теперь ты больше ста лет проживешь”. 9 мая нынешнего года Айтбаю Сулейменову исполнилось 100 лет. И хотя нет с ним рядом верной супруги Райхан, ее любовь до сих пор согревает сердце ветерана. К тому же живет он в окружении любящих детей, внуков, правнуков

Зимой 1944 года Райхан, предчувствуя беду, молилась за милого супруга, который в этот момент, возможно, был обречен. Молитва неслась из далекого Медногорска, где Айтбай работал до войны на медеплавильном заводе и жил с семьей. Райхан просила Аллаха защитить мужа, его дом. Зная, как беспощадна война, женщина взывала к Всевышнему, моля его отвести беду от любимого: “Если суждено ему быть раненым, пусть не потеряет он ни руки, ни ноги; а если глаз, то только один”. Именно так и произошло: Айтбай Сулейменов получил многочисленные ранения, особенно тяжелое - в грудь, потерял правый глаз, но остался жив. Врачи, раненые, посетители в московском госпитале №5011 были потрясены счастливым спасением молодого бойца - пуля застряла в стопке писем от жены! Чтобы восстановиться, понадобилось четыре месяца, а тем временем о невероятной истории Айтбая и Райхан уже написали во всех фронтовых газетах, в тылу легендарное избавление воина давало надежду тем, кто ждал своих близких...
О славном воине Айтбае Сулейменове все эти годы и после победы писали газеты. К тому же день рождения совпадает с днем Великой Победы. А рядом с Айтбаем была его удивительная супруга Райхан, чья преданность, любовь и вера подарили жизнь воину.
Жанна:
- Моя мама была доброй, красивой и музыкально одаренной женщиной. Она была любима всеми: родственниками, друзьями, сослуживцами, которых ласково называла “мои девочки” (многим из них было далеко за сорок!)
Она одинаково самозабвенно любила нас, своих детей, в отличие от папы, который строго относился к сыновьям и открыто баловал меня, самую младшую. Но она сумела сделать так, что братья не только не обижались, но и сами баловали меня.
По первому моему требованию, за ночь, она могла сшить любое платье. Будила для примерок, а я, недовольная, ворчала - ножницы холодные, булавки колючие... Она шила на глаз, без выкроек.
После третьего курса института я поехала на производственную практику в Павлодарскую область. В экспедицию, находящуюся на каком-то разъезде. Я впервые оказалась вдали от дома, в общежитии, где ночью шумели пьяные буровики! На следующий день позвонила маме и, не сдержавшись, стала плакать. На что мама решительно сказала: “Не плачь! Сегодня же первым рейсом вылетаю к тебе!”. Я сразу же представила ситуацию: пожилая полная женщина в павлодарских степях со мной в вагончике... Это было смешно и нелепо! И потом уже мне пришлось успокаивать ее.
Часто вспоминаю ее через... музыку. Раньше, по пятницам, получая газету с телепередачами, мама с любовью обводила красным все концерты и спектакли на казахском языке. Иногда приходилось “пережидать” их рядом с нею - следом шел фильм или мультики. И она переводила, пересказывая содержание или либретто (как я шутила) опер. Обсуждала, какой у кого голос - у нее были свои любимые артисты, певцы. И ни разу не попрекнула никого, что не ею мы восхищаемся и не ее смотрим по телевизору. Да, мы допустили непростительную глупость, не записав маму на магнитофон, ее несравненное “Гакку”! Просто не задумывались, что когда-нибудь ее не будет с нами!
Язык я так и не выучила, но осталось впечатление, что настоящие казахи любят и слушают народные оперы. И теперь, когда мы живем в таком месте, где говорят только на казахском, и когда звучит наша опера, я с удивлением обнаруживаю вокруг скучающие лица.
Последнее время в экспедиции постоянный аврал, и приходится до глубокой ночи задерживаться на работе. Чтобы не оглохнуть от тишины, рисуя бесконечные карты, включаю радиопередачи, идущие в основном на казахском, и также удивляюсь этому. Особенно с удовольствием слушаю народные песни, арии и спектакли. Наслаждаюсь игрой и поставленными голосами. Ощущаю присутствие мамы. А когда поет Куляш Байсеитова, мне кажется, что это поет мама. И поет для меня.
Бэла:
- Мамины стихи... Они обнаружились случайно, в старой сумке, вечно висящей на батарее в кухне. Стихи на листочках и салфетках и даже на белых газетных клочках, иногда арабскими и латинскими шрифтами. Она писала их до самых последних дней, пока могла передвигаться. В стихах ее лейтмотивом звучит наказ: “Дети, жизнь такая короткая, что не надо откладывать на потом осуществление своей мечты, делайте жизнь интересной прямо сейчас. Будьте внимательны, помогайте друг другу, чтобы жизнь ваша была полной, интересной, а потому счастливой”. Мы, дети и внуки, ее любили и жалели, но оказалось, что мы должны были гордиться ее многочисленными талантами.
Болат - сестра Айтбая:
- Летом 1934 года Райхан приехала из Москвы, где училась на курсах стенографисток. Ее трудно было узнать. Перед нами предстала прекрасная молодая девушка, одетая в московскую модную одежду. Она была удивительно красива. В это время, окончив трехгодичную учебу на рабфаке и поступив на 1-й курс Уральского индустриального института в городе Свердловске (сейчас знаменитый Уральский политехнический институт), на каникулы в Семипалатинск приехал мой брат Айтбай. Он тоже был красивым, респектабельным молодым человеком. Так мой брат Айтбай и Райхан влюбились друг в друга. У обоих был возраст любви. Но, увы! Молодые люди еще не были готовы немедленно создать семью. Поэтому они расстались, взаимно пообещав ждать друг друга. Он уехал в Свердловск. Райхан училась в Семипалатинске на каких-то курсах и активно занималась в кружке художественной самодеятельности.
Райхан великолепно пела. Ей предложили поступить в музыкальный театр, с тем чтобы подготовиться к предстоящей поездке на Декаду казахского искусства в Москве. Райхан загорелась. Еще бы! Предложение было, как теперь говорят, престижное. Заманчиво петь в Москве, а перспектива - стать дублером незабвенной Куляш Байсеитовой. Хотя она не имела музыкального образования, методом подражания достигла точности копирования. Мне, слышавшей ее пение в течение очень продолжительного времени, кажется, что ее голос был схож с голосом Куляш.
Не знаю, кто и как вообще сообщил об этом брату Айтбаю. Но в семье говорили, что он (как и в какой форме, я тоже не знаю) передал ей: ты свободна, выбери одно - путь профессиональной артистки-певицы или семья со мной. Райхан выбрала семью с любимым человеком. Хотя профессиональной певицей она не стала, увлечение пением продолжила. Она пела перед студентами и преподавателями КазГУ.
В 1939 году Айтбай приехал в Алматы, и они с Райхан поженились. Айтбай уехал завершать учебу в Свердловск, Райхан осталась, чтобы продолжить учебу. В 1940 году родилась их первая дочь Бэла. В 1941 году, получив академический отпуск, Райхан поехала к супругу в Медногорск, где он работал на медеплавильном заводе после окончания института. Там она родила сына Беккета, которого потеряла во время эвакуации, после начала войны. Так завершилась одна из полос жизни Райхан.
В Ленинград, куда Айтбай был отправлен на работу на Ижорский завод, Райхан приехала уставшая и похудевшая. Ничего от ее былой неотразимой красоты не осталось. Она в полной мере испытала на себе “страшное лицо” войны. Потеря сына Беккета, переезд с малышкой Бэлой и престарелой матерью в аул, затем в поисках работы переезд в город. Постоянный страх за жизнь любимого человека, жизнь впроголодь, чужая, не всегда ласковая крыша над головой - все это тяжким бременем легло на плечи хрупкой, веселой, выросшей в обстановке всеобщей любви девушки. Но она выдержала благодаря своей большой любви.
Пока они жили в Ленинграде, я приезжала к ним часто. Мы с Райхан общались как две сестры, так и представляла она меня своим соседям. Только теперь мы поменялись ролями: я, как старшая, всячески старалась пробудить в ней былую веселость, просила забыть все пережитое, радоваться тому, что любимый супруг вернулся жив-здоров из этой “бойни”.
С рождением еще малышей она несколько отошла. Великое это событие - материнство.
Преодолев всевозможные малые и большие препятствия, они, наконец, вернулись в Алматы. Но, увы, здесь на них навалилось большое горе. Они потеряли двойняшек. Райхан была безутешна. Супруги заглушали горе потери детей работой. Айтбай трудился на заводе АЗТМ, всего себя отдавая работе. Райхан решила продолжить прерванную учебу в КазГУ. Успешно окончив университет и получив диплом химика, она работала затем в НИИ стройматериалов и огнеупоров. Они долго жили без квартиры, ютились в маленькой заброшенной кухне чужого дома в чужом дворе. Эти житейские трудности их не смущали. Они были беспредельно счастливы, когда в 1948 году родился Калкаман. Позже, уже в их квартире в доме АЗТМ, в 1951 году родился Батырбек, а в 1953 году родилась Жанна. Мать безумно любила своих детей. Общение в большом коллективе, общество детей вернули ей былую веселость и жизнерадостность.
Супруги очень любили своих детей, но были строги. Айтбай требовал от них - что бы они ни делали, делать с охотой, честно и чисто. Какую бы специальность они ни выбрали - были ей преданы, стремились овладеть ею всесторонне. Райхан в этом была ему верной помощницей. Старшая Бэла - математик, даже в свои 65 лет востребована. Калкаман - энергетик, Батырбек - металлург, Жанна - гидрогеолог. И все они неплохие специалисты в своих отраслях. Никто из них, к сожалению, не унаследовал дара Райхан. Бэла изредка пишет разные рассказы. Но больших успехов в написании и исполнении песен на английском и русском языках достиг старший из внуков, Жантемир, - он известный шоумен Жантик. Надежду стать хорошим кинорежиссером подает внучка Гульжан.
Доброта Райхан распространялась и на нашу семью. Особенно это мы ощущали в те годы, когда семья была “на мели”. Как только наступало лето, она звонила: созрела клубника, приходите, соберите первый урожай. Затем созревали малина, черешня, вишня, яблоки и груши. Так это повторялось в течение всего лета, и не один год. Особенно в воскресенье, вволю набегавшись на просторе и открытом воздухе, загорелые дети и я возвращались с наступлением прохлады в город. В то время транспортные услуги в городе не были развиты, и мы делали не менее двух пересадок. Это обстоятельство нас не удерживало. Их послевоенные дети были одногодками с моими, и общение доставляло им не меньшее удовольствие, чем клубника на грядках или вишня с ветвей. Тем временем мы с Райхан, ставшие не только родственниками, а добрыми подругами, обсуждали свои семейные дела.
К старости все перенесенные болезни и невзгоды крепко сковали ее: добрая, общительная Райхан стала вынужденной затворницей. Я часто звонила, и, как только представлялась возможность, ехала проведать ее и пообщаться. Райхан тихо ушла из жизни в 1999 году.
Спасибо детям, особенно Бэле, собравшим крохи от ее “творчества наедине”. В 2007 году издана небольшая книга стихов Райхан Сулейменовой “Беу, дуние”. Пусть эти “осколки” служат скромным памятником ее нереализованному при жизни природному дару.