Галина Галкина
Десятилетний юбилей «НП» был бы невозможен без героев наших публикаций. В одном из номеров мы рассказали о герое десятилетия. Титул «Семья десятилетия» мы отдали замечательному роду, клану Серкебаевых.
Эта фамилия неотъемлема от Алматы, столь органично вписаны в бытие культурной жизни имена всех представителей славной семьи: народный артист СССР, Герой социалистического труда, лауреат государственных премий Советского Союза и РК профессор Ермек Бекмухамедович Серкебаев, его брат – дирижер, народный артист РК Мурат Бекмухамедович, старший сын Ермека Бекмухамедовича - известный композитор, заслуженный деятель РК, лауреат Государственной премии Казахстана Алмас Серкебаев, Байгали Серкебаев – один из солистов «А-студио», племянница Ермека Серкебаева - заслуженный деятель РК скрипачка Жамиля – любимые всеми алматинцы…
Десять лет в семье Серкебаевых были наполнены достижениями всех ее представителей. Год назад Алматы и алматинцы отмечали 80-летний юбилей своего любимца – певца Ермека Серкебаева. Осенью прошлого года Серкебаевы вновь собрались вместе: Алмас Ермекович открыл премьеру своего балета «Томирис» в ГАТОБе имени Абая, Байгали Серкебаев прилетел из Москвы в составе «А-Студио», чтобы отметить 20-летие популярнейшей группы большим концертом, Ирина Серкебаева приехала в родной город, чтобы представить свою первую книгу «Истории папенькиной дочки», где есть глава, посвященная папе – Ермеку Бекмухамедовичу.
Музыкальный дар семьи Серкебаевых трансформировался в литературный. Оказалось, что Ирина Серкебаева – обладатель своего неповторимого голоса в прозе. В своей книге она выразила душу и дух не только своей семьи, но и всего нашего милого города.
Сегодня Ирина работает над второй книгой, которую называет «очень женской». Возможно, когда-нибудь прозаик Ирина Серкебаева посвятит одну из книг своей замечательной семье.
 Ирина Ермековна специально для «НП» рассказывает о своих близких, о тех, кто составил славу нашего города, страны… А для нее они самые родные люди

Почему я написала «Папенькину дочку»? Просто что-то важное было в памяти, что не хотелось забывать. Мою тетку, например, которой я посвятила большой рассказ. Не хочу забывать свое детство. Хотелось что-то сделать хорошее для отца и для мамы. Напомнить моим друзьям, что жизнь прекрасна - несмотря ни на что. Мне хочется писать что-то такое для людей, что бы трогало душу каждого. Хочется мыслить глубоко… Хотелось бы даже что-нибудь спеть, только нечем, голоса нет…

Родители
Мама с папой познакомились в оперном театре. Мама жила в Новосибирске. Как-то она приехала в Алма-Ату на каникулы к тете, Нине Павловне, которая в то время работала буфетчицей в Опере. Однажды Нина Павловна привела мою маму к себе на работу. Мама зашла в театральный буфет и увидела за столом «роскошного дядьку» в необыкновенной, расшитой украинской рубахе. Он сидел в компании друзей, привлекая внимание своим необычным голосом. Красавец-мужчина обратил внимание на мою маму и спросил: «Кто такая?» Нина Павловна ответила, что это ее племянница, Лидочка. В общем, папа увидел Лидочку и «погиб». Он долго ухаживал за ней, и, наконец, они поженились, мои невероятно красивые родители. Родилась я. И все свое детство слышала от людей: «Как же так, у тебя родители – такие красавцы, а ты такая страшненькая получилась! Совсем не то, что можно было ожидать». Родители прожили вместе около десяти лет.

Все они таланты : Ирина, Алмас и Байгали

Мама
Больше времени я проводила со своей мамой. Ее зовут Лидия Сергеевна Иванова. Она экономист по образованию, к искусству не имеет никакого отношения. Мама всегда работала, даже когда ей это было и не нужно. Папа ее одевал, как куклу, и ни в чем не отказывал. Но она упорно продолжала работать в Министерстве высшего образования и всегда была и остается самостоятельным человеком, твердо стоящим на земле. Не принадлежит никакой богеме. Она – строгий человек, не идет легко на контакт, настоящая сибирячка – до мозга костей. Видимо, ее характер сформирован холодным климатом.
Мама красива классической красотой – как Джина Лоллобриджида, как София Лорен. Те, кто ее помнит, могут подтвердить, что я не преувеличиваю. Для нее всегда открывались любые двери. Лишь завидев ее лицо, люди делали все, чтобы она осталась довольна. Отец переживал, потому что куда бы он ни брал ее на гастроли с собой, за ней незамедлительно устремлялись люди с открытыми ртами. Не меньше, чем за ним самим.
Меня она воспитывала довольно строго. Никуда не выпускала, лишнего не покупала, чтобы я не избаловалась, и я всегда была под контролем. Я панически боялась, что она пойдет в школу, потому что за этим следовала всегда одна и та же процедура: мама приходила домой и, ничего не объясняя, давала мне подзатыльник. После этого две недели со мной не разговаривала. Но если бы она этого не делала, не держала меня в ежовых рукавицах, то я бы моментально развинтилась до последнего винтика. Потому что у меня абсолютно отцовский характер и темперамент: буйный, непоследовательный, эмоции вечно через край. Я старалась бегать, прыгать лучше всех, получать больше всех двоек. Стремилась иметь много друзей и всегда мучительно хотела знать: они меня принимают как равную или нет? Мне кажется, что моя мать не дообъясняла мне тогда, что не надо никому доказывать, что я – как все, и что вообще не надо быть как все. Она просто старалась меня уберечь от синдрома папенькиной дочки.

Лидия Сергеевна с Ирочкой

Папа
Папа – очень творческий, буйный, спонтанный, сумбурный, эмоциональный. С годами он становится трудным в общении. У него часто меняется настроение. Но он очень нежный в душе, сентиментальный. Он обладает удивительным чувством юмора. Начинает рассказывать какую-то историю, повествует с подробностями, а потом – бац, и делает совершенно неожиданный вывод. Из детства помню, как однажды он рассказывал о собрании в театре, как выступали разные люди, потом началась «заварушка», все кричали и спорили, «я принимал активное участие, говорил, какой у нас уникальный театр и куда мы катимся». А потом замолчал и вдруг сказал: «А вообще, если посмотреть на все из космоса, то это - мышиная возня».
Однажды он приехал ко мне в МГУ и в очередной раз взял меня и мою подружку Оксанку в ресторан гостиницы «Москва». Мы - студенты, вечная сухомятка на бегу, ели как попало. Папа приезжал, кормил нас необыкновенными борщами, отбивными, шикарными салатами. В тот раз за обедом он рассказал нам «грустную историю» про свою бывшую жену. Печально начал, свел брови домиком: «Я всю жизнь посвятил искусству, пел на лучших сценах Советского Союза и мира, мне аплодировал президент США, мне предлагали стажировку в Ла Скала, я получил работу в Большом театре. У меня есть голос, я – народный артист СССР. Но, когда я утром сажусь за рояль, она прибегает из кухни и вопит: «Замолчи, ты противно поешь!» Причем понятно, что его бывшая жена этого никогда не делала. Просто ему очень хотелось поведать нам нечто... Папа очень интересный и живой. Я – уже нет, а он – сама жизнь. В нем столько энергии! Он может поговорить по телефону, тут же поехать в аэропорт, сесть в самолет и куда-нибудь улететь. И вернуться в тот же вечер. Я очень близка со своим отцом внутренне.
Его нужно записывать с утра до вечера. Он рассказывает интересные вещи о Козловском, Неждановой, Ирине Архиповой, Мукане Тулебаеве, Мухтаре Аузове. Для него – это часть его жизни. Для нас - история, легенды, живые или уже ушедшие в мир иной. Он – ходячая энциклопедия, музыкант, обладающий гигантским опытом. Никто другой не знает так оперу, сцену, как он.
Папа здесь, а я в Америке. Но его дух всегда со мной. Я чувствую такую опору за собой, что ничто меня не может сбить с ног и сделать слабой. Отец не только создал имя – себе и всей семье - но своей мощью, энергетикой он держит всех нас. Это даже не материальная вещь, а настоящая мистика, дух. Мой папа – это планета. А для нас он - скала.

Жамиля с сыном и своим знаменитым дядей

Алмас
Мой старший брат для меня самая большая загадка в жизни. Он очень мягкий, добрый, спокойный, беззащитный и очень нежный. Он невероятно начитанный и эрудированный. Я могу разговаривать с ним часами, и мне никогда не бывает скучно. Он доброжелательный, тонкий, вежливый. Его жена, Люда, по сравнению с ним просто метеор. А он - как тихая заводь. При этом Алмас пишет музыку, которая не соответствует ни его облику, ни поведению, ни манерам. И я понимаю, что там внутри оказывается совсем другой зверь живет. Однажды Марат Бисенгалиев на Ньюпортском международном фестивале музыки, который проходил в резиденции Вандербильдов, играл произведение моего брата. Я слушала эту музыку, и у меня сбивалось дыхание. Алмас с дочкой Настей сидели впереди меня, я смотрела брату в затылок и думала: «Он и есть автор этой музыки?» Не могла поверить, что мой брат написал музыку, от которой мурашки по шкуре бегут. Алмас действительно носит в себе какие-то неведомые ярко окрашенные эмоции, бешеные страсти. Внутри него бушуют цунами, извергаются вулканы, гремит гроза, происходят землетрясения.

Байгали
Он у нас – звезда. Мы его видим также «часто», как и вы. По телевизору. Мы все очень трепетно к нему относимся, и когда он появляется, мы все падаем в обморок, потому что появилась наша звезда.
Байгали - талантливый музыкант. Он со вкусом одет, всегда в струе. Он знает много интересных вещей из современной жизни. Он не такой, как Алмас. Более рациональный. Мы с ним всегда подшучиваем над старшим братом, что тот живет, не зная, что такое Pink Floyd и джин с тоником. Один Рахманинов в голове. Меня всегда радует то, что Байгали, будучи большой звездой, остается очень скромным. Никогда не позволяет себе повышать голос на людей или относиться к кому-то с неуважением. Мне нравится, что ему удается все, за что бы он не взялся.

Мурат Бекмухамедович

Дядя Мурат
Мой дядя Мурат Серкебаев - профессиональный музыкант, скрипач, дирижер. Знает музыку всех жанров: джаз, классическую музыку, любую, какую хотите. О папе и дяде сразу и не скажешь, что они братья, они не похожи друг на друга. Дядя Мурат - стройный и подтянутый. У него светлые глаза, что всегда очень красиво на восточном лице. Он не стареет, с годами не меняется, и ему идет возраст. Дядя гостеприимный по-казахски, очень традиционный человек. У него всегда накрыт стол дома, его не застать врасплох. У тети Наташи наготове баурсаки, мясо, пирожки. Когда ты приходишь к ним, то понимаешь, что попал в нормальный казахский дом. Не представляю дядю Мурата без тети Наташи. Внешне они такие разные: она беленькая, нежная, спокойная. Дядя при внешней сдержанности – живой и подвижный. И у них есть дочь Жамиля. Если говорить о хорошей семье, которая как остров в бурном море жизни, то это дом дяди Мурата и тети Наташи. Куда хочется приходить, где шкафы заполнены нотами, где рояль, как икона, во главе угла, где они вечно слушают какие-нибудь аранжировки, спорят, советуют друг другу, готовят вкусную еду и где всегда рады гостям.

Жамиля
Моя двоюродная сестра. Как-то незаметно для людей она стала звездой. Как будто возникла из ниоткуда. Но она всю жизнь работала и упорно шла к своим высотам. Помню, у меня было злорадное чувство, что я отвязалась от музыки – отказалась наотрез в третьем классе. А Жамиля все время с этой своей скрипочкой… И ее нельзя было увидеть праздной. Жамиля – самый настоящий трудоголик. Какое нужно иметь терпение, нервы и любовь к своему делу! Несмотря на то, что у Жамили уже была фамилия, она себя сделала сама. Никто не посмеет сказать, что она пожинает лавры именитых родственников. Потому, что это неправда. Ее отец, как профессиональный скрипач, помог ей вырасти, воспитал и дал образование. Но сделала она себя сама. Она превосходно играет классическую музыку, но нашла себя в других направлениях: в джазе, популярной музыке. Мне нравится ее дух. Жамиля живет тем, что делает. Очень искренний человек. Она так эмоционально проживает свою маленькую жизнь на сцене в каждой пьесе, что я всегда боюсь, чтобы она не вспыхнула, как комета, и не сгорела на глазах у изумленной публики. Я очень горжусь ею.

Триумф Жамили

Семья
У нас большая интернациональная семья. Я с трудом уже соображаю, кто же у нас есть и кого у нас еще нет. У нас в семье есть казахи, татары, русские, белорусы, армяне, уйгуры, немцы, а недавно появился новый член семьи, когда моя племянница Женя вышла замуж за Сэма. Наш Сэм – афроамериканец из Конго. Сэм работает в юридической компании, он очень серьезный, правильный и рассудительный парень. В нашей сумасшедшей семье появился единственный нормальный человек. И постоянно в этой семейке что-то происходит, кто-то женится, кто-то наоборот, появляются дети всех цветов радуги, кто-то куда-то переезжает. Недавно у Алмаса родился новенький внук. Его сын, Ермек Серкебаев-младший, стал папой. Самый характерный персонаж нашей большой семьи - маленькая девочка, которая родилась у Сэма и Жени - дочки Алмаса. Ее зовут Сесиль-Евдокия. Первое имя в честь мамы Сэма, второе имя - Евдокия – в честь жениной бабушки. Дома ее зовут Дусей. Ее папа произносит «Дусья». Эта Дуся – очаровательный ребенок – цвета кофе с молоком, кучерявая, с большими глазами и пухленькими губками. Она, совсем кроха, спокойно переходит с русского языка на английский, потом на французский, знает еще и диалект лингала. И в этом органично живет. Наша Дуська – крошечная модель идеального мира. Я убеждена, что люди так и должны взаимодействовать, друг друга понимать, уважать, любить. Не опускаться до вульгарного «национального вопроса». Другое дело - национальное достоинство. Все мы – носители языка, культуры, за всеми стоят предки.

Получается так, что вся наша семья – такая благополучная. Но наша жизнь – отнюдь не сахарный леденец. На самом деле все сложно. Когда в семье такое количество творческих людей, случается всякое. Мы и ссоримся, и миримся. Но все равно, наша семья – это основа, на которой мы стоим.