Сергей Апарин
Когда-то надо начинать. Я ни разу не участвовал в реалити-шоу и имел об этом жанре очень скверное мнение. Видимо, отголоски “Дома-2”. Но когда мой друг и учитель Андрей Зубов предложил выступить в качестве испытуемого в казахстанском реалити-шоу “Особое задание”, я моментально согласился. Может, потому что от казахстанской армии имею самое благоприятное впечатление, а может, потому что это шоу мне уже хвалили его участники - певец Ильяс Аутов и президент Федерации таэквондо Даурен Нургалиев. Тем более что в соратники и одновременно соперники мне обещали депутата (фамилию не раскрыли). Я мысленно похвалил депутата за отчаянность

Но за день до отъезда сказали, что депутат отказался, сославшись на срочные дела. Получалось - еду один. Соревноваться сам с собой. Правда, организаторы предложили мне самому поискать себе соперника из людей крепких и узнаваемых. Единственной кандидатурой был харизматичный Николай Николаевич Жоров - главный редактор газеты “Вечерний Алматы”. И насчет него я сомневался: моментально вырвать кого-то с работы, да на неделю, да в горы под Таразом - задача невыполнимая. Однако Николай Жоров согласился, и вот уже мы в душном поезде, где не работают кондиционеры, едем в Тараз. Жара страшная - испытания начались!
С вокзала в Таразе нас отвезли в расположение особого горноегерьского батальона, где четыре лучших инструктора Казахстана по боевой подготовке за два дня должны сделать из нас бойцов спецгруппы для выполнения очень особого задания.
В 4 утра мы принялись подшивать воротнички и подгонять форму. Берцев на наши богатырские ноги в части не нашлось, поэтому обучение нам предстояло проходить в кроссовках. Часть секретная, журналистов здесь никогда не было, поэтому разглядывают нас как столичных штучек, на которых форма сидит как на швабре. Дело в том, что все съемки реалити-шоу, где участвовали артисты и спортсмены, проходили в разных местах - в инженерных, артиллерийских, общевойсковых, то есть программа постоянно меняла адреса съемки.
Нам тоже все интересно: несмотря на раннее утро и отсутствие сна, мы, коля пальцы иголками, расспрашиваем инструктора о нюансах службы в этом батальоне и предстоящем инструктаже. Пробиться в эту часть удалось благодаря общему проекту Министерства обороны Казахстана и телегруппы “Хабара”.
Нам обещали условия, приближенные к боевым. Но пока первые впечатления довольно невинные: очень серьезные порции на завтрак и полбуханки хлеба на каждого. Хлеб одолеть не удается, и я, завернув, сую его в боковой карман камуфляжа. Говорят, лошади любят хлеб с солью.
Говорят. Дело в том, что я никогда всерьез не имел дел с лошадьми. Ну, наверное, меня когда-то катали родители в Парке имени Горького. Потом как-то я ездил по горам на чабанских лошадках - ноги при этом у меня волочились по земле, а лошадка, кроме как шагом, не умела. Поэтому о лошадях и их повадках, привычках и взглядах на мир я знал только из литературы и художественных фильмов. А при этом большую часть обучения, как я выяснил уже в части, нам нужно было пройти верхом.
В конюшне мы были “представлены” друг другу. Заметим: в горноегерьской части служат только кони, никаких кобыл. Мне достался очень милый конь, который с ходу угадал хлеб в моем кармане, однако ел его странно - брал губами и ронял. Наконец инструктор по лошадям и джигитовке объяснил, что корку хлеба нужно мочить, чтобы она размокла.
В тени деревьев навьючиваем седло, затягиваем подпруги, разучиваем посадку на коня, управление, с какого бока подходить к боевому товарищу. Дружимся. Однако перед первой выездкой коня мне меняют на более крупного и молодого, чтобы тот смог весь день выдерживать мой центнер веса. Позвольте, я ведь другого прикармливал, а этого в первый раз вижу!
Команда “По коням!” Меня терзают смутные сомнения, что стремена мои слишком высоки и посадка как у жокея на скачках. Однако инструктор успокаивает - все в порядке. Полдня мы носимся по полигонам, осваивая понятия “рысь” и “галоп”. Если галоп никак не тревожит, то с рысью гораздо сложнее: скорость куда меньше, а трудностей больше. Нужно попадать в такт, амортизируя коленями мелкую дробь коня. Получается совсем не сразу, и колени начинают ныть уже через час. Нам дают полчаса на отдых, а тем временем офицеры батальона демонстрируют джигитовку - на ходу соскакивают и вскакивают на коня, ныряя под брюхо, в общем, чистый цирк. Это сколько же они с коней не слезали!
Конь мне попался молодой и слегка норовистый, а Николаю Николаевичу - более спокойный. К тому же выяснилось, что Коля Жоров в детстве и юности ездил на лошадях, и даже без седла, что давало ему огромное преимущество перед человеком, севшим на настоящего коня первый раз в жизни.
После обеда мы мчимся по полям и оврагам, скачем с горки и на горку по пересеченной местности и в конце преодолеваем полноводную, но неглубокую реку - коням чуть выше брюха. За это время ноги у меня так разболтались, что не мог вспрыгнуть на коня: опирался на седло, которое тотчас сваливалось на бок - стыд был невероятный! Но конь слушался, как мотоцикл, что мне льстило. Очень тяжелые, но довольные, мы вернулись в конюшню, забыв о том, что коней нужно помыть и почистить. На негнущихся ногах относим седло, берем щетки и чистим-моем боевых друзей.
Вторая ночевка в казармах была намного приятней. И хотя по-прежнему я прогибал панцирную кровать почти до пола, спал как убитый.
Следующий день подготовки начался со скачки до полигона, мы должны были овладеть стрельбой из НРС (нож разведчика стреляющий), но перед этим - интереснейшее упражнение: нужно сначала в учебном, а затем в боевом (с оружием) порядке уложить коня и, прикрываясь им, как щитом, вести стрельбу. Надо сказать, что вчерашнюю ошибку с посадкой на коня я решил. Просто нужно было опустить стремена. Длина стремени, как подсказал мне сотрудник съемочной группы, должна равняться расстоянию от кулака до плеча наездника. Это оказалось на 10 сантиметров ниже, чем мое “вчерашнее” стремя. Теперь я забирался на коня как заправский спецназовец, и колени не болели совершенно. Первое тренировочное упражнение (без оружия) и у меня, и у Николая проходит довольно гладко.
Морда лошади притягивается к правому стремени (левая нога должна быть предварительно вытащена из стремени), дается команда “К бою!”, выученный конь ложится, ты прижимаешь его шею сверху и ведешь стрельбу.
Вторая часть (уже с оружием) идет не так: ложиться-то конь ложится, но ему скучно, он не дает приготовиться к стрельбе и встает, несмотря на тщетные попытки удержать его на земле. Он здоровый.
После нескольких попыток и рассеченных локтя и кисти приходится одолжить более покорного коня Актогана у Николая. Тот лежит смирно, как и предполагает боевая обстановка.
Следующее упражнение - стрельба из ножа разведчика. К ножу прилагаются патроны, точь-в-точь как для автомата Калашникова калибра 7.62, но с другой маркировкой. Патрон хитрый: обеспечивает бесшумную и беспламенную стрельбу. В гильзе наполовину порох, а наполовину телескопический стальной толкатель, который разгоняется пороховыми газами и бьет по пуле, не выпуская газы наружу. Интереснейшая вещь! Сам нож очень похож на обыкновенный штык-нож к автомату Калашникова, только зеленого цвета с какой-то странной загогулиной на гарде. При пробных выстрелах объясняется, зачем этот вырез-загогулина: патрон вкладывается в дуло, которое в рукоятке штык-ножа, а после выстрела гильза раздувается и, чтобы вытащить ее, нужно поддеть гильзу этим вырезом, надавить и вытащить. Адаптироваться к штыку удалось только на третьем выстреле, когда пуля легла в “восьмерку”. У Николая дела лучше - помимо “восьмерки” еще одно отверстие обнаружилось в “шестерке”.
Выбегаем на огневой рубеж стрельбы из Калашникова. У нас интересные образцы старого пограничного “Калаша” - АКС и АКМС под калибр 7,62. Стрельба лежа с упором на локти. Из Калашникова я стрелял более-менее часто и довольно успешно, но в этот раз разбитый локоть никак не давал нормально прицелиться. Я использовал старую хитрость - оперся на магазин автомата. Однако инструктор Абдулахан, смотрящий в сторону мишени, боковым зрением моментально заметил мою уловку, и стрелять пришлось как положено, упершись разбитым локтем в мелкие острые камушки.
А кто сказал, что будет легко?!
Пули и у меня, и у Николая на этой стометровке легли ниже. Правда, у меня кучкой, а у Николая были гораздо вольнее разбросаны по мишени. Будем считать, что я взял реванш за стрельбу из ножа разведчика.
Далее горная подготовка. Сдаем наших скакунов и переходим к огромному оврагу, в глубине которого петляет тоненькая речка. Это я знаю, умею и люблю. Лет 20 назад очень активно ползал по казахстанским горам, представляя альпинистское общество “Спартак”. Оказалось, что кое-что еще помню и умею.
Первое упражнение - подъем на веревке на жумаре. Жумар - это примитивное, но эффективное приспособление, которое скользит по веревке вверх, но при этом не идет вниз. Поднимая его на максимальную высоту, ты подтягиваешься на руке, помогая себе ногами, и так вот залезаешь на гору.
Второе упражнение - спуск дюльфером на “лепестке” или карабине - на выбор. Я выбираю карабин, так как раньше спускался на “лепестке”, значит, на карабине интереснее. Принцип: ты спускаешься вниз по веревке, пропустив ее через карабин и завязав узлом; за счет трения веревки о карабин скорость спуска замедляется, и ты прекрасно контролируешь скорость скольжения вниз, отталкиваясь от скалы ногами.
Следом передвижение через пропасть по одной натянутой веревке, пристегнувшись к ней карабином. Офицеры нашего спецназа ловко ползут по этой веревке сверху, даже когда эту веревку специально раскачивает другой офицер. На вид совсем просто: правую ногу складываешь в колене, башмаком цепляясь за веревку, а левой балансируешь, чтобы не свалиться. Первые 2-3 метра у меня получилось довольно ловко, но выяснилось, что веревка, пардон, натирает промежность даже при самой маленькой скорости. Я постарался поменять позу, но не удержался на веревке и - кувырк! - оказался снизу. Пришлось ползти до того края обрыва, как простому туристу. Николай тоже перевернулся довольно быстро, и мы подошли к следующему упражнению - переправа по двум натянутым веревкам, одна вверху, другая внизу. Он давался так легко, что в конце я азартно побежал по нижней веревке, отрывая от нее ноги при каждом шаге, что делать категорически запрещено, нужно скользить подошвой. В результате нижняя веревка раскачалась, и была вполне реальная возможность сорваться. Пришлось замереть, ожидая, пока колебания затухнут, и уже после продолжать движение.
И последние упражнения - спуск дюльфером с моста без всякой опоры на ноги, прямое вертикальное скольжение. Упражнение проходит без сучка и задоринки - я все-таки что-то помню из своего горного прошлого!
Мы возвращаемся в расположение батальона и прописываем интервью для программы. После нас пишут наших четверых инструкторов. За каждое упражнение они эти два дня выставляли нам оценки. Общий результат будет выставлен по сумме этих оценок - до сотых балла.
Тут как в старом фантастическом боевике - должен остаться только один горец, который и пойдет завтра на особое задание. Другой (если захочет) станет только сторонним зрителем. Сегодня вечером на плацу нам объявят, кто остается, а кто вылетает.
Об этом вы узнаете из программы “Особое задание”, которая пройдет по “Хабару” в субботу в 12.00.