Сагымбай Козыбаев
Журналистские думы могут долгое время роиться в голове и затем уже обрести бумажное дыхание. При этом новые радостные ощущения могут соседствовать, идти вровень с неожиданными человеческими болями и страданиями. Эти свои записи пишу тотчас по приезде из Юго-Восточной Азии на фоне трех масштабных пассажирских авиакатастроф, унесших жизни пятиста человек всего лишь за неделю. Украина, Тайвань, Мали - места их гибели. В чем же безвинность виновата? Три точки на карте мира судеб, неутоленной жизни, несбывшихся желаний. Все в руках Божьих. Человек, как известно, всего лишь предполагает...
Давняя мечта - побывать на Тихоокеанском побережье Вьетнама (а это 3200 километров береговой линии) стала явью. До боли уже знакомы Сингапур, Камбоджа, Таиланд, многочисленные райские острова Сиамского залива и Индонезийского архипелага. Но это ничего не означает. Океан, да еще с его принадлежностью к конкретному государству, везде разный. Да и сама Юго-Восточная Азия столь многолика и огромна - жизни не хватит для полного с ней панибратства.
Мечту любую надо претворять. Нынче в апрельско-майские дни она получила у меня как бы закрепление. В стенах аблаевского университета мировых языков, где уже который год в качестве председателя государственной комиссии принимаю выпускные экзамены магистрантов, оканчивающих отделения туризма, межотношений, регионоведения, журналистики, культурологии. Одна из запавших в душу магистерских диссертаций, посвященная Вьетнаму, развеяла мои сомнения, и пункт пребывания предстоящего отпускного времени был окончательно определен

Прелюдия
В новые для себя страны отправляешься, понятное дело, коль существует авиалиния, желательно прямая. Такая теперь есть у Казахстана с Вьетнамом. В отличие от России - визовая.
Это абсолютно новое направление. И туристы здесь пока первые. Всякое новое должно устояться. И посему бывают “сюрпризы”.
Так и случилось. Уже выкупленный билет на прямой рейс Алматы - Хошимин перед отлетом был заменен на транзитный. Пришлось лететь через Бангкок. Добавим время на стыковку. А от 12-миллионного Хошимина (до 1975 года - Сайгон, так его называли и называют до сих пор) еще минимум часов пять трансфера до океана. Этот путь внутри уже страны по неважной, местами узкой дороге оказался наиболее изнурительным. Но если ты изначально жив и болен океаном - все преодолимо. Даже непривычная еда. В меню - все что ползает, плавает, растет. И, естественно, - летает. Вьетнамцы в разговоре с вами пошутят, что они “едят все, у чего есть ножки, кроме столов и стульев, и все что летает, кроме самолетов”.
Впрочем, с самолетами как раз одни проблемы.

Рис - всему голова

Дядюшка Хо
Вьетнам встретит вас многолюдием, миллионами по всей стране мотоциклов (от них рябит в глазах и долго еще присутствуют они во сне), полным отсутствием порядка на дорогах. И что удивительно - ни одной аварии.
Восток и Запад здесь встретились давно. И быстро залечить былые раны непросто. Страна, пережившая французское колонизаторство в XIX веке, во время Второй мировой войны - оккупацию японцами, затем перешедшая под британское и вновь французское правление, потерявшая из-за американской агрессии более двух миллионов мирных жителей, испытавшая войну с режимом Пол Пота в соседней Камбодже, быстро, однако, возрождается, освобождаясь от ужасов прошлого. И самое главное - Вьетнам смог сохранить национальную самобытность.
Во всем этом неоценима заслуга одного человека, дядюшки Хо (Бак Хо) - так любовно называют вьетнамцы Хо Ши Мина (1890-1969), своего национального лидера - героя, сумевшего избавить страну от французского колониального правления и провозгласившего независимость своего народа.

Дом Хо Ши Мина в Ханое

Сидевший неоднократно в тюрьмах (он оставил известный цикл статей “Тюремный дневник”), Хо был харизматичной личностью. Он носил всю жизнь простую одежду цвета хаки и простые тапочки на резиновой подошве. Заняв в 1954 году пост президента ДРВ, он отказался поселиться в роскошном президентском дворце, выстроенном некогда французскими колонизаторами, и жил в скромном домике на сваях дворцового садовника. Хо завещал кремировать свое тело, а пепел развеять над страной, но его воля не была исполнена. Забальзамированное тело вождя в рубашке и тапочках в стеклянном гробу помещено в одноименном мавзолее в Ханое. Ежегодно тело в октябре-ноябре отправляют Россию, где ученые проверяют его состояние. А так каждый день поклониться праху дядюшки Хо приходят тысячи людей. 2 сентября - день его смерти - во Вьетнаме считается Национальным днем страны.

Ловись, пиранья!

Сердце змеи
Если поведаю когда-либо и кому-либо о том, что приходилось есть в своей жизни, боюсь потерять последнее к себе доверие. Но замечу однако, что наше конское мясо не везде охотно привечается. Попробовав - могут попросить в следующий раз. Это другое дело. Так и здесь.
Если для моих соотечественников почетна голова барана, то у вьетнамцев - еще бьющееся сердце змеи, лучше кобры. Обед из этого пресмыкающегося носит название “тит кон жан”. Это целый ритуал и, что приятно, много раз слышится слово, созвучное нашему родному “жаным”.
Большой деликатес - крокодил, его мясо мне приелось, лучше попросить мясо собаки. Произнесите два слова “тит кай”, и одной собакой во Вьетнаме станет меньше. Немудрено - за две недели я увидел лишь трех-четырех праздношатающихся друзей человека.
Или утиные яйца. Особенно сваренные за пять дней до того, как из них должны вылупиться птенцы. Это удовольствие серьезно облегчит ваш кошелек по весу. Знаете, сколько оно стоит? Привыкайте к денежным цифрам этой страны - миллион тенге (простите, донгов).
Но лучше всего свежие дары океана. Здесь их явно с перебором. Курортный городишко Фантхьет с единственной десятикилометровой улицей, как Балыкшы на Иссык-Куле - своеобразная рыбацкая столица. Вы знаете, как и чем может пахнуть рыба в жару в тропиках? Рыбаки не успевают ее продать, развезти горы креветок, кальмаров, тунца, барракуд, скатов, осьминогов, угрей, черепах. Так вот, километров за пять город дает уже знать о себе своим неповторимым “ароматом”. В отельном поселке, отстоящем поодаль, рестораны буквально примыкают друг к другу. А названия их просто шокируют: “Светлана”, “Леша”, “Узбечка”, “Мадам Дин”. Последний несколько дней подряд стал нашей трапезной. Стоит у входа симпатичная вьетнамка, зазывая прохожих русским гортанным: “Прив-е-е-т!, прив-е-е-е-т!”. Ну как тут пройдешь мимо?

Интерьер с крокодилами

Ода бамбуку
Дерево это - сердце вьетнамцев. Его сами жители называют не иначе как братом.
Вся страна - в бамбуковых рощах. Растет бамбук даже высоко в горах, на берегах рек. Используется повсеместно, в кулинарии тоже. Невероятно живучее дерево. Один корень бамбука может дать более 15 километров (!) пригодных для использования стволов. Можете представить 20-30 сантиметров роста в сутки бамбуковых побегов!
Из этого дерева во Вьетнаме практически делают все - от колыбели до гробов, строят дома, даже мосты, плетут коврики, делают мебель, игрушки, зубочистки, производят бумагу... 1500 способов применения бамбука в жизни человека! Красивое золотистое дерево. Святыня вьетнамского народа - мавзолей Хо Ши Мина - окружен бамбуковой рощей. Не случайно это. Бамбук - часть культуры и истории вьетнамцев. Археологи даже выделяют особо понятие “бамбуковый век”.
Я жил на берегу океана в отеле “Бамбуковая вилла” в бамбуковом доме, окруженном бамбуковым садом. Спал на бамбуковой кровати. Рыбачил на пиранью бамбуковой удочкой. Ежедневно отмечал рост побегов дерева.
Дышал и питался, короче, его духом. Должно надолго хватить.

Будда со свастикой

В дельте Меконга
Одна из мировых рек длиной более 6400 километров Меконг - житница Вьетнама. Здесь производится почти половина всех продуктов питания страны - фрукты, кокосы, рыба, сахарный тростник. И, конечно, рис - основа обычной типичной трапезы вьетнамцев и важный продукт экспорта. Ежегодно экспортируется его до четырех миллионов тонн.
В дельте Меконга (нужно представить девять ее широких рукавов на сотни километров с многочисленными островами) выращивается более ста (!) разновидностей этого злака.
Обычай ауыз тию (приглашение отведать) есть и у вьетнамцев. Вьетнамец обычно скажет: “Ан ком!”, то есть: “Отведайте риса!”. Рис и слово “спасибо” одного корня, и надо, конечно же, ответить: “Ком мы!”.
Вьетнам - страна многих восклицательных знаков, и поэтому, попав сюда, не посмотреть его архитектурные прелести - многочисленные пагоды разных веков, гробницы императоров, крокодиловые фермы и прочее - просто грех. А подземные туннели Кути близ Сайгона длиной 250 километров, в которых вьетнамские крестьяне прятались от американских бомбежек, когда сверху в джунглях напалмом выжигалось все живое.
На горе Таку находится поистине мировой шедевр - самая знаменитая во Вьетнаме статуя лежащего Будды (ее принято называть “Будда, находящийся в нирване”). К слову, добраться на вершину горы непросто. Но это было одним из заветных целей поездки, ибо эта статуя Будды длиной 49 метров, высотой семь метров несет в себе некий неразгаданный сакральный смысл. Заключается он в присутствии знака креста на груди Будды (это особый отдельный разговор, требующий детального вхождения в тему, чем сейчас я и занимаюсь. А пока предлагаю фото. - С.К.).
Наедине с океаном
Присутствие океана мы почувствовали еще на подлете к Сайгону. Лайнер наш попал в зону турбулентности, и, хотя за бортом был еще день, летели в кромешной мгле из тумана и воды. Пора была выпускать шасси, но экипаж медлил. Затем оповестили: “Над городом сильная гроза. Предполагается возврат на запасной аэродром”. Час от часу не легче.
Но обошлось. Сели. С трудом, как мне показалось. Шел сильный муссонный дождь. “Носят же вас черти, алматинцы!”
Через день все это было в воспоминаниях. Ленивый отдых на пляже. Уединение и простота мышления. Никаких дум. Никакой философии.
С океаном, как известно, шутки плохи. Ровно год назад по этой одиннадцатой параллели пронесся тайфун. Начав с Филиппин, снес на острове Лейте город Таклобан. Принес много жертв. Затем преодолел 1600 километров Южно-Китайского моря и обрушился на этот берег, куда прибыл. Именно здесь, у Вьетнама, бойцовский пыл тайфуна угас.
Что об этом сейчас напоминает? Ничего. Над водной гладью лишь любители водных лыж - виндсерфинга и кайтсерфинга. Но океан непредсказуем, обманчив и коварен, уже к вечеру огромные валуны стеною в приличный дом один за другим обрушиваются на берег. У кромки океана пена, ноги по колено увязают в густой беловатой массе. Ног не видно, будто в ванную вылили целый большой флакон шампуня.
Каждый год в это время бросаю все свои дела и мчусь к своему очередному океану. Люблю, если это происходит на его островах. Сколько лет свой день рождения приходится встречать вдали - за тридевять земель - у кромки большой воды.
Уже по прилете в Алматы напомнили мне о прошедшем тайфуне в Южно-Китайском море. На 20-й параллели - севернее откуда только прилетел. Якобы из-за него на Тайване разбился пассажирский самолет.
Каждый миг жизни дорог. Цену его человек узнает, порой рискуя.
Фото автора