Почему россияне не испытывают ненависти к коммунизму?
Российский фонд “Общественное мнение” опубликовал результаты исследования, в котором респондентов попросили поделиться своими взглядами о жизни в бывшем Советском Союзе. Оказалось, что почти две трети опрошенных видят коммунизм в благоприятном свете. Только для семи процентов участвовавших в опросе людей слово “коммунизм” имеет негативные коннотации, тогда как пять процентов из них отвергают коммунизм как чистую “сказку”. Целых 69 процентов респондентов старше 60 лет рассматривают жизнь при советской системе в позитивном свете, а среди опрошенных в возрасте между 18 и 30 годами таких оказалось почти 50 процентов.
Как следует к этому относиться? Одно из возможных объяснений состоит в том, что, несмотря на устойчивый рейтинг поддержки российского президента, превышающий 60 процентов, остаются широкие слои населения России, представители которых недовольны состоянием дел при Владимире Путине. Более уместный урок, который следует извлечь из проведенного опроса принимающим решения западным политикам, сводится к тому, что последствия многочисленных вариантов экономической политики, проводившихся в России в 1990-х годах, все еще продолжают ощущаться

Что это было?
Эти варианты экономической политики, названные “Вашингтонским консенсусом”, представляют собой набор неолиберальных экономических рецептов, которые настоятельно предлагались развивающемуся миру такими американскими и международными финансовыми институтами, как Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк. Рекомендованные варианты экономической политики вдохновлялись классической либеральной идеей о том, что комбинация свободного рынка, дерегуляции (со стороны государства), приватизации, сбалансированного бюджета и плавающего обменного курса способна сформировать более эффективные рынки и обеспечить более высокие темпы экономического роста. Проведение подобного рода политики сопровождалось “ощущением мести” со стороны администрации Клинтона, а ее результаты оказались почти катастрофическими для россиян.

Как это было?
Где-то в 1992-1993 годах в России образовалось два лагеря экономических реформаторов: одни были сторонниками осторожного, постепенного подхода, тогда как другие выступали за проведение “шоковой терапии”. Сторонники постепенного подхода считали так: если реформа проводится при отсутствии институциональной реформы, гарантий прав собственности, эффективной и легитимной налоговой системы, а также законодательно утвержденных правил для конкуренции, то поспешное проведение приватизации приведет только к растаскиванию активов и к коррупции в больших масштабах. Эти предсказания оказались пророческими.
Сторонники “шоковой терапии” полагали, что главным фактором является время. Чтобы избежать возвращения коммунизма, нужно было, по их мнению, создать класс капиталистов с закрепленными имущественными правами. Подобный подход поддерживала группа “молодых реформаторов”, сложившаяся вокруг президента Ельцина, куда входили Анатолий Чубайс, а также высокопоставленные чиновники Министерства финансов США эпохи Клинтона.
Три пункта занимали центральное место в концепции “шоковой терапии”: либерализация цен, монетарная стабилизация и приватизация. Российское правительство в начале 1992 года проводило политику одновременной либерализации цен. Возникшая в результате гиперинфляция вызвала рост потребительского индекса цен в России, который в 1993 году превысил 800 процентов, в 1994 году составил 400 процентов и 200 процентов - в 1995 году. Сбережения россиян нижнего и среднего класса стали первой жертвой “шоковой терапии”. Для борьбы с безудержной инфляцией России было настоятельно рекомендовано ужесточить монетарную политику за счет увеличения процентной ставки и сохранения завышенного обменного курса рубля. Это привело к тому, что процентные ставки выросли до уровня 70 процентов в 1995-м и в 1996 годах, а безработица измерялась уже двузначными числами.
Завершающий раунд “шоковой терапии” включал в себя поспешную приватизацию, которая, как и опасались сторонники постепенного проведения реформ, привела к распродаже по дешевке государственной промышленности, однако при этом был создан не широкий класс людей, заинтересованных в успехе демократического капитализма, а небольшая клика олигархов, которые быстро воспользовались ситуацией, а затем перевели свои богатства за границу. Экспертное исследование показало, что 65 процентов предоставленных Западом денежных средств и кредитов были перекачены на оффшорные счета. В конце 1990-х годов уровень бегства капитала оценивался в 18 миллиардов долларов в год, а к марту 2000 года общее количество выведенного из России капитала превысило 100 миллиардов долларов.
И к чему привело
Последствия проводившейся тогда политики были весьма драматичными для российских людей. В период с 1990-го по 1999 год российская экономика сократилась больше чем на 50 процентов, а промышленное производство уменьшилось почти на две трети. Количество бедных с 1989 года за десять лет подскочило с двух процентов до почти 59. Сокращение экономики привело к уменьшению населения: в 1990-х годах количество самоубийств возросло на 60 процентов, а средняя продолжительность жизни среди мужчин уменьшилась на четыре года. К 1996 году отмечалось 240 абортов на каждые 100 родов. Подобного рода демографические тренды усугублялись эпидемией употребления наркотиков, а также распространением ВИЧ.
Полный провал неолиберальных экономических реформ в России в 1990-е годы до сих пор остается значимым по нескольким причинам. Во-первых, это еще один повод для пересмотра желательности того мира, который “Вашингтонский консенсус” оставляет после себя. Видный политэконом Роберт Скидельски сравнил экономические результаты того, что он назвал эпохой Бреттон-Вуд (1951-1973), с периодом “Вашингтонского консенсуса” (1980-2009) и обнаружил, что в первый период не только отмечались более высокие темпы экономического роста (4,8 процента в сравнении с 3,2), но и не было глобальной рецессии, а темпы роста никогда не опускались ниже трех процентов. Уровень безработицы, волатильность обменного курса и неравенство (по коэффициенту Джини и индексу Тейла) оказались выше именно в период Вашингтонского консенсуса.
Во-вторых, подход Министерства финансов США и МВФ к России ясно показывает ограничения экономизма, то есть редукции всех социальных фактов до их экономических измерений. Подобный подход стал укоренившейся привычкой ответственных за принятие решений западных политиков в последние 30 лет, особенно в Соединенных Штатах и в Соединенном Королевстве. Поразительный пример подобных установок мы имеем благодаря Строубу Тэлботту. В своих мемуарах, озаглавленных “Рука России” (The Russia Hand), он вспоминает интенсивные дискуссии, проходившие в сентябре 1993 года между премьер-министром Виктором Черномырдиным и Лоуренсом Саммерсом по поводу условий предоставления кредитов МВФ: “Лари настаивал. Правила, по которым работает МВФ, не были несправедливыми или навязанными - они являлись отражением непреложных принципов экономики, которые в определенной мере действуют так же, как правила физики (курсив автора)”.
Но нет, они не были таковыми, и они не являются таковыми. Если опираться на этот пример, то становится понятно, что Саммерс, как и его коллеги в МВФ, считал экономику похожей на естественные науки или на физику, а не на глубоко моральное учение, на что не уставали указывать Адам Смит и Джон Кейнс.
Как мы видим, для обычных россиян “чудесное будущее”, обещанное сначала коммунизмом, а затем капитализмом, оказалось во многом одним и тем же - условия в стране ухудшались до постыдного уровня все то время, в течение которого российские чиновники выслушивали поучения относительно первостепенной важности условий предоставления кредитов МВФ.
Таким образом, итоги тех лет должны заставлять вести себя скромнее западных политиков, ответственных за принятие решений, в тот момент, когда они пытаются поучать Россию и другие развивающиеся страны и навязывать им свои взгляды относительно их внутренней политики. Послужной список “Вашингтонского консенсуса” оставляет желать много лучшего. И он не забыт, о чем довольно убедительно свидетельствует позиция 60 процентов россиян.
(Перевод с английского языка. Автор работал в Госдепартаменте и был советником американо-российской двусторонней президентской комиссии в период с 2011 по 2012 год).
Джеймс Карден
(The National Interest, США) - ИноСМИ - “РИА Новости”