Константин Маскаев
В рыбных рядах на рынках южной столицы в период нереста рыбы ничуть не меньше, чем в путину, то есть в период интенсивного лова. С одной лишь разницей: рыба идет с сезонным бонусом, с икрой. И вкусно, и грустно, и никто ни за что не в ответе. Впрочем, как обычно

Рыболовы-любители, ценители природы, патриоты и просто неравнодушные граждане не хотят терпеть беззаконие, пытаются привлечь внимание общественности и руководства страны к браконьерству. Беспредел - говорят они о том, что творится на берегах Капшагайского водохранилища и на реке Или.
Те, кто сегодня бьет тревогу, люди взрослые и бывалые. И обычный незаконный лов рыбы их бы так глубоко не впечатлил. Речь идет о масштабном истреблении, к которому причастны и те, кому государство доверило охрану рыбных богатств. Браконьеры уверенно и безнаказанно ловят рыбу, в том числе в период запрета. Ловят в больших, часто промышленных или коммерческих объемах. Применяют запрещенные, в том числе и варварские, средства лова.
В последнее время “бракаши” действуют практически открыто. Зачем скрываться, если те, кто должен заниматься охраной, сами не брезгуют преступным промыслом. В обращении инициативной группы говорится: “Люди в камуфляжной форме с удостоверениями инспекторов, проверив наличие лицензий у рыболовов-любителей, через некоторое время на глазах у всех расставляют сети и перебирают свой улов, предлагая его в последующем для продажи прямо на месте лова.
Днем браконьеры, не скрываясь, сплавляются по Или, используя так называемый “близнецовый трал”, говоря проще, ловят рыбу сплавной сетью. С наступлением сумерек и темноты масштабы варварства просто поражают: на промысел выходят браконьеры с электроудочками, самым варварским орудием добычи рыбы, использование которого убивает все живое в водоемах. Это не единичные случаи, а постоянный, налаженный, организованный незаконный преступный промысел”.
Общественники провели мониторинг ситуации и пришли к выводу, что электроудочки используют на всех водоемах республики, где еще сохранилась рыба.
Местные жители, непричастные к рыбной ловле (чабаны, пасечники и другие), постоянно наблюдают взаимодействие браконьеров с представителями проверяющих органов. Они подчас не могут отличить одних от других, поскольку варварским уничтожением рыбных ресурсов занимаются обе категории.
Темпы и объемы браконьерского лова не снижаются даже в период нерестового запрета. Скорее наоборот: законопослушного рыболова-любителя в это время на водоеме не встретишь. Значит, нет и посторонних глаз, что позволяет преступникам действовать еще более нагло и развязно.
Косвенно такое положение дел подтверждается упорным нежеланием инспекторов рыбоохраны брать журналистов в рейды. В течение нерестового запрета мы несколько раз напрашивались в поездки по водоемам Балхаш-Алакольского бассейна - с целью показать “нелегкую работу” государства по охране рыбных и природных запасов. Всякий раз приводились весьма неубедительные доводы, чтобы отказать: то рейд “только ушел”, то “это же долго - целая неделя”, то “это же трудности - жить в полевых условиях”.
Мне приходилось видеть арестованных браконьеров и рыболовецкие суда на Каспии. На базе Военно-морских сил Казахстана в Баутино. То есть взяли браконьеров не инспекторы рыбоохраны, а военные моряки или пограничники. Опять же взяли не казахстанцев, а браконьеров из Азербайджана, нарушивших морскую границу Казахстана. Приходилось видеть репортаж, как военные преследуют вертолетом дагестанскую байду - высокоскоростное судно, с которого убегающие браконьеры сбрасывают улов и орудия лова. То есть те немногочисленные свидетельства о борьбе с браконьерством были инициированы военными, а вовсе не инспекцией рыбоохраны. Для военных моряков и морской авиации это, прежде всего, нарушители границы.
Налаженный бизнес работает: улов, как правило, перерабатывается на месте, перевозится в грузовиках-рефрижераторах по дорогам общего пользования, поступает на многочисленные рынки. Отследить и пресечь - не самая сложная и технически выполнимая задача. Кто бы еще проявил волю, дал “отмашку”, поручил навести порядок - невзирая на интерес к этим сравнительно легким деньгам, с которых государственная казна, по большому счету, ничего не получает? Теневые барыши же считают люди на службе у государства.
В преступную схему вовлечены представители МВД и прокуратуры, иначе провоз незаконно добытых ресурсов был бы невозможен. Кроме того, совершенно нелогично, когда в свободной торговле находятся промысловые сети, а также сети из мононити, запрещенные к использованию на территории Казахстана.
В настоящий момент река Или от Капшагайской ГЭС до Балхаша распределена между различными хозяйствующими субъектами под ведение промышленного рыболовства сроком до 2015 года. Однако, со слов начальника Балхаш-Алакольской межобластной бассейновой инспекции рыбного хозяйства Е. Нурмамбетова, карт участков с обозначением наименований субъектов не имеется!
Видимо, отсутствие такой карты всем участникам процесса даже на руку.
Законопослушных рыбаков такие двойные стандарты возмущают. Одни приобретают лицензию на лов рыбы у “субъектов рыбного хозяйства” и наблюдают, как другие уничтожают все живое. Очень скоро, считают они, все известные водоемы окажутся опустошенными.
В прошлом году мы информировали читателей о работе, которую проводит, например, Минсельхоз, по зарыблению водоемов. Ежегодно в реки, озера и водохранилища выпускают миллионы мальков. Государство несет определенные издержки по восстановлению рыбных запасов: размещает заказы в нерестово-выростных хозяйствах. Даже выделяет какие-то средства на охранные мероприятия. Так почему же эта часть работы, в буквальном смысле, так бездарно выбрасывается в мутную воду бесхозяйственного положения дел?
Общественность требует от государства действенных мер: проверок и жесткой реакции. То есть предлагает ужесточить законодательство, контроль и ответственность. В том числе и в отношении инспекторов охраны, на чьих надзорных участках ведется незаконный промысел, особенно с помощью электроудочек, взрывчатых и химических веществ.
Рыбаки-любители выражают готовность нести дежурства и проводить рейды совместно и под юрисдикцией МВД и Министерства охраны окружающей среды, подобно забытой практике, когда в городах в помощь участковым инспекторам милиции в вечернее время направлялись добровольные дружинники. Не профессиональная армия, понятно. Но все же. Без общественного контроля, по-видимому, уже на проблему не повлиять.