Как мы смеемся, или Монополия государства на смех
В средние века смех принимали за дьявольскую пытку, с помощью которой сатана вытряхивает из грешника душу. В ХХ веке появилась версия, что именно благодаря смеху люди выработали в своем сообществе нравственные, моральные, правовые нормы и даже кодифицировали их в законы

Настал момент признать, что обе эти версии похожи на правду. Более того, их можно объединить в одно правило. Государства стремятся сделать юмор своей прерогативой, подобно монополии на насилие, поскольку в мире существует мало вещей более страшных, опасных и жестоких, чем хорошая шутка.
Выведение смеха из публичного пространства и превращение его в орудие закона - одна из самых интересных правовых тенденций современного мира.
В развитых странах официально шутить позволено только профессионалам в специально огражденных для этой цели резервациях - телевизионных и концертных шоу, профильных СМИ. Государство жестко пресекает публичные розыгрыши нелицензированных шутников.
Например, недавно индийский суд приговорил местного шутника к пожизненному заключению только за то, что он крикнул об отравленных иглах на борту внутреннего авиарейса. 1 февраля 2009 года 45-летний турист Джитендер Кумар Мохла, летевший из Гоа в Дели, вдруг решил сообщить пассажирам, будто бы он может всех их до смерти заколоть иголками. На борту возникла паника, и экипажу пришлось срочно сажать самолет в Нью-Дели.
Никакого оружия при Кумаре найдено не было, и причины, побудившие его к столь странному поведению, до сих пор остаются тайной. Пожизненный приговор и штраф в 130 долларов власти объяснили принципом нулевой терпимости.
Зачастую непрофессиональные шутки приводят и к более плачевным результатам. По суммарному числу смертей угроза для общества от шутников вполне сопоставима с активностью серийных маньяков.
Например, 26 марта прошлого года рядовой войсковой части Владикавказа Константин Гаджиев решил подшутить над сослуживцем. Он снял вверенный ему автомат АКС-74У с предохранителя и направил дуло в сторону товарища.
“В результате случайного нажатия на спусковой крючок произвел два выстрела. Одна пуля, пробив каску, попала сослуживцу в голову, причинив сквозное пулевое проникающее ранение головы с повреждением костей свода черепа и вещества головного мозга”, - сообщает Следственный комитет.
Однако ошибочно считать смех грехом. Шутки - как атомная энергия: могут принести как неконтролируемый вред, так и существенно упростить жизнь. Смех в роли мирного атома издревле использовался как замена тюремному заключению или даже смерти.
Например, в “Истории древнего мира” Сергей Нефедов пишет: “Тяжелейшим наказанием считалось публичное осмеяние виновного - и этого было вполне достаточно, чтобы он исправился или умер от стыда”. В России эта практика была актуальна до середины XIX века.
Наказания за преступления в самых разных губерниях иногда носили характер деревенского праздника. По распоряжению старосты приглашенные музыканты играли на гармошках, жители пели и плясали сами и заставляли плясать вора. В одной казачьей станице местное правление содержало на средства общины медведя специально для того, чтобы сопровождать с ним процессию посрамления вора.
Сегодня эта традиция нашла свое продолжение за океаном. Так, например, широкую известность получила методика судьи Майкла Чиконетти из американского штата Орегон. При любом возможном случае он старается предоставить осужденным возможность выбора между тюремным заключением и публичным осмеянием. Практически всегда нарушители закона выбирают второй вариант.
Троих мужчин, задержанных за приставание на улице, Чиконетти приговорил к прогулкам в течение нескольких дней по центральной улице в костюме гигантских цыплят. Молодого человека, оскорбившего полицейского, он приговорил к выгулу свиньи на поводке, на которой было написано “Это не полицейский”. Мужчина, убивший свою собаку выстрелом в голову, вместо полугодового заключения 20 дней провел в собачьем костюме, рассказывая детям о правилах дорожного движения и о наркомании.
Стоит отметить, что рецидив по делам, рассмотренным Чиконетти, составил 7 процентов, при том, что в среднем по США каждый пятый осужденный повторно нарушает закон.
К сожалению, такой творческий подход к правосудию возможен только в англосаксонском прецедентном праве. Судьи в странах, которые предпочли иные системы, вынуждены для достижения нужного воспитательного эффекта превращать шутку в воплощение зла. Жестко наказывая за самый невинный юмор, власти тем самым пытаются предотвратить реально опасные для общества рискованные розыгрыши.
Летом прошлого года полностью отработал свое наказание китайский пользователь микроблога Sina Weibo Фан Хун. 41-летний госслужащий был приговорен к году перевоспитания посредством принудительного труда за грубую шутку о мэре города Чунцина и его заме.
Интересно, что в том же году сопоставимый приговор в Великобритании за шутку в “Твиттере” (китайским аналогом которого и является Sina Weibo) был впоследствии отменен. Пол Чемберс пошутил, что взорвет аэропорт, который был закрыт из-за сильного снегопада. Суд первоначально оштрафовал его на 400 фунтов стерлингов. А потом и вовсе простил.
Впрочем, скорее всего, эта победа “Твиттер-шутников” останется локальной. Сейчас во Франции идет расследование эпидемии антисемитских шуток в этой соцсети. И уже сегодня многие предсказывают, что судебный вердикт по этому делу вполне может фактически лишить пользователей “Твиттера” права на анонимность.
Скандал во франкоязычном сегменте социальной сети не утихает с конца прошлого года, когда в число самых популярных попал хэштег #UnBonJuif (“Хороший еврей”), которым пользователи помечали оскорбительные картинки и шутки. В январе же в топе оказался хэштег #SiJetaisNazi (“Если бы я был нацистом”).
В итоге Союз еврейских студентов обратился во французский суд с требованием обязать популярный сервис микроблогов раскрыть данные пользователей, публикующих антисемитские высказывания.
Таким образом неконтролируемая активность шутников выступает основной угрозой не только для государственной стабильности, но и для частных прав человека.
Заслуживает внимания такой аспект шуток и смеха, как демонстрация собственного превосходства, власти. С этим уже не один десяток лет борются феминистки, но только сегодня их стратегия превращается в правовой мейнстрим.
В последнее время государственная программа различных стран по искоренению непрофессионального юмора из правового поля получила серьезную поддержку в гражданском обществе. Времена, когда право шутить над ближним было проявлением властной пирамиды, проходят. Сегодня в западных странах любая шутка является достаточным поводом для судебного иска, что подчиняет правовому регулированию все уровни межличностного общения. И даже 1 апреля больше не является оправданием несанкционированного применения юмора.
Например, коллеги Гленна Хаулетта из Лондонской мэрии выплатили ему грандиозные штрафы за свою первоапрельскую шутку. В этот день они прислали Хаулетту письмо с уведомлением о том, что ему следует в течение двух недель подготовить огромнейший отчет. Жертва розыгрыша прервала свой отпуск, Хаулетт довел себя до состояния нарастающей паники и вскоре начал испытывать сердечные перебои. В итоге ему пришлось взять больничный. Озаботившись состоянием своего здоровья, он понял, что не выдерживает таких экстремальных нагрузок и попросился на пенсию.
Российское правосудие пока, по большому счету, игнорирует смеховую панику международного сообщества. Сложно понять, то ли мы еще не осознали всей серьезности “шутливой проблемы”, то ли используем ее как тайное оружие для локальных и не всегда правовых целей. То ли просто любим шутить.
Аркадий Смолин, специальный корреспондент РАПСИ - “РИА Новости”