Угрозы терроризма и наркотрафика перетекают из Афганистана в Центральную Азию и далее в Европу

Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров дал интервью “РИА Новости” и газете “Московские новости”. Вот ответы на некоторые вопросы

- Сергей Викторович, грядет 2014 год. Приближается срок, когда международный контингент должен вывести большую часть своих войск из Афганистана. В связи с этим контрапункт всех угроз перемещается в регион Центральной Азии. Как Вы оцениваете серьезное закрепление России в этом регионе после визитов президента Путина в Таджикистан и Киргизию, зафиксировавших там российское военное присутствие?
Существует расхожее мнение среди элит Центральной Азии, что данный шаг якобы представляет угрозу для региона, так как в российском руководстве возрождаются некие имперские тенденции, - Москва силой возвращается в Азию. Как бы Вы ответили на этот вопрос, учитывая, что, по сообщениям прессы, Россия готова вложиться не финансами, а вооружениями и подготовкой кадров больше, чем на миллиард долларов для переоснащения киргизских Вооруженных сил?

  - Желающих “мутить воду” хватает не только в этих странах. Россия не утвердила там свое военное присутствие, оно там было утверждено много лет назад по просьбе упомянутых государств. Мы договорились об условиях продления пребывания наших военных баз на территории Таджикистана и Киргизии. Эти базы обеспечивают интересы безопасности прежде всего Киргизии и Таджикистана, а также других стран, находящихся на южных рубежах Организации Договора о коллективной безопасности. И, конечно же, они, по понятным причинам, отвечают интересам обеспечения безопасности России - угрозы терроризма и наркотрафика перетекают из Афганистана через Центральную Азию к нам и далее в Европу. В известной степени мы еще и работаем на снижение угроз безопасности Европы.
Не вижу причин, по которым какая-то часть региональных элит усматривала бы в наших договоренностях некий скрытый смысл. Потому что помимо продления пребывания российских военных баз на территории этих двух государств мы в Киргизии одобрили целый ряд соглашений, касающихся сотрудничества в гидроэнергетической, электроэнергетической, кредитно-финансовой сферах.
То же относится и к отношениям России с Таджикистаном. Наши страны - союзники, у нас имеются взаимные союзнические обязательства.
Да, не за горами 2014 год, когда Международные силы содействия безопасности (МССБ), выполнив свою миссию - что еще нужно доказать (по-моему, это недоказуемая вещь), - уйдут из Афганистана. Там останется американское военное присутствие в виде, кажется, шести достаточно мощных военных баз общей численностью около 25-30 тысяч военнослужащих. Это немалый контингент.
Мы хотим понять, если миссия по устранению проистекающих из Афганистана угроз считается выполненной и контингенты выводятся, то об этом, во-первых, необходимо доложить Совету Безопасности ООН, выдавшему мандат на присутствие там МССБ. Во-вторых, с какой целью там остаются мощно оснащенные американские базы? Пока американские коллеги, видимо, были заняты предвыборными хлопотами, мы ответа не получили. Но его нужно иметь, ведь речь идет о регионе, где переплетаются многочисленные интересы.
Нас прежде всего волнуют интересы Российской Федерации и наших союзников в данном регионе. Эти базы и военно-техническая помощь, которая будет и далее оказываться и Киргизии, и Таджикистану, так как она предоставлялась на протяжении всех этих лет, - все это будет нацелено на выполнение наших взаимных обязательств, записанных в статье четвертой Договора о коллективной безопасности. Она гласит, что мы все обязуемся защищать суверенитет, независимость и территориальную целостность государств - членов ДКБ. Поэтому спекуляции о том, что готовится замена западных контингентов в Афганистане на силы ОДКБ, несерьезны для тех, кто мало-мальски понимает в политике и разбирается в ситуации в регионе.
- Есть вопросы, связанные с формированием Евразийского экономического союза в составе России, Белоруссии и Казахстана. В некоторых столицах высказывается серьезное опасение, что тенденция к созданию наднациональных органов, к чему склоняются в Москве, угрожает самостоятельности либо суверенитету этих стран. Как бы Вы ответили на подобные опасения?
- Начнем с того, что главным инициатором евразийской интеграции был президент Казахстана Нурсултан Абишевич Назарбаев, который многие годы, даже, возможно, с легким упреком высказывался о пассивности других членов СНГ в том, что касается углубленного и ускоренного развития интеграционных процессов.
Во-вторых, наднациональные полномочия уже делегированы Евразийской экономической комиссии (ЕЭК), созданной для руководства процессами в рамках Таможенного союза и Единого экономического пространства по вопросам, находящимся в ее компетенции. Это не все вопросы. Но в круг полномочий ЕЭК входит ряд торговых и инвестиционных вопросов. Это признается и нашими партнерами по ВТО и в Европейском союзе, поскольку участие России во Всемирной торговой организации и наши переговоры с ЕС надо выстраивать с учетом этого нового обстоятельства.
Решение о делегировании ЕЭК таких полномочий было принято президентами России, Белоруссии и Казахстана. Это все, что мы сейчас можем сказать на эту тему. Если мы углубляем интеграцию и к 2015 году выходим на создание Евразийского экономического союза - как об этом записано в Договоре о евразийской экономической интеграции, подписанном президентами трех стран в ноябре 2011 года, то количество делегированных этой новой структуре вопросов возрастет в сравнении с тем объемом, который входит в компетенцию ЕЭК. Это будет суверенное решение трех президентов.
Речь не идет о какой-либо насильственной интеграции. Повторю, это была идея Казахстана, и ее активно поддержали Россия и Белоруссия. Я слышал сомнения в необходимости “загонять” всех в единый парламент из опасения, что парламентарии начинают там что-то свое создавать, и входящие в эту “тройку” государства лишаются законодательной суверенности.
В мае сего года по инициативе парламентов трех наших стран образована рабочая группа по парламентскому измерению Евразийской экономической интеграции. Это логично, поскольку в рамках создания Таможенного союза уже подписано большое количество договоров и соглашений. Единое экономическое пространство потребовало и еще потребует значительного объема межгосударственных договоренностей, подлежащих ратификации. Если мы всерьез говорим о Евразийском экономическом союзе, то число договорных документов только возрастет. Поэтому состыковка процедур, применяемых парламентариями, выработка общих подходов, в том числе и к срокам ратификации того, что делается и подписывается на уровне исполнительной власти, - очевидная необходимость. Не нужно видеть в этом попытку искусственно продвигать парламентское измерение Евразийской экономической интеграции.
Уже стали поговаривать о намерении сделать Евразийский парламент по образцу Европарламента, который избирался бы напрямую во всех трех государствах. Я о таких планах не слышал. Наверное, есть смысл в согласовании вопросов, которые появляются в связи с необходимостью ратификационного сопровождения и интеграционных процессов, а также использования имеющегося опыта создания парламентских ассамблей, куда парламенты делегируют своих представителей. Подобные ассамблеи не имеют никакой законодательной роли, но служат площадкой для обмена идеями, информацией и сопоставления подходов. Такая парламентская ассамблея есть у ОДКБ, ЕврАзЭС, СНГ.
Полностью интервью опубликовано по адресу: http://ria.ru/interview/20121108/90999 6296.html
“РИА Новости”