Мадина Меирманова

В конце июня Международный валютный фонд ухудшил прогноз по ВВП Казахстана. По итогам года, по расчетам МВФ, экономика РК просядет на 2,7 процента. Итоги пяти месяцев, по данным правительства, уже демонстрируют падение - минус 0,9 процента. Правда, в правительстве  высказывают осторожную надежду на незначительный, но все же рост экономики. Мол, мы ж туда столько влили...

Пандемия, ЧП и локдаун весьма существенно ударили по состоянию экономики и благосостоянию населения. Как сообщил вице-министр нацэкономики Мади Такиев, по итогам пяти месяцев активность экономики находится на уровне - 0,9 процента. Точнее так: - 0,9 - это последствия ЧП. Локдаун, когда на две недели закрылись многие объекты торговли и сферы услуг, скорее всего, добавит в этот минус свою долю.
А это означает, что по итогам года (если, конечно, не произойдет чуда и нефть не вырастет процентов на 50) наша экономика просядет еще сильнее. Хотя в апреле глава МНЭ Руслан Даленов, приводя все расчеты по цене на наши основные экспортные товары  и прогнозы разных международных организаций, посчитал, что ВВП страны не должно упасть ниже 0,9 процента по году. (Кстати, тогда МВФ предрекал нашей экономике рецессию до минус 2,5 процента.) И это уже, к слову, было пессимистичным прогнозом от нашего правительства.
По базовому сценарию рост экономики должен был составить чуть больше четырех процентов, а цена барреля закладывалась на уровне 55 долларов. В апреле стоимость нефти снизили до 20 долларов за баррель марки “Брент”, а вот прогнозную стоимость доллара, напротив, подняли: с 370 до 440 тенге за единицу американской валюты.

В общем, если наша экономика сможет оправиться после  коронавирусного летнего коллапса (а по-другому массовое заражение, “выходные” карантины и двухнедельный локдадун уже не назвать), то, быть может, нас и ждет хоть и пессимистичное, но все же не сильное падение экономики. В удержании на плаву, по идее, должны помочь  масштабные финансовые вливания в экономику: на антикризисные меры направлены почти шесть триллионов тенге. Деньги идут на создание 250 тысяч рабочих мест в регионах (за счет реализации инфраструктурных проектов), строительство жилья, льготное кредитование оборотного капитала субъектов бизнеса под восемь процентов и инвестиционных проектов под шесть процентов годовых по программе “Экономика простых вещей”, возмещение потерь МСБ в пострадавших секторах экономики. В общем, денег вкладывают много. К этому стоит добавить налоговые каникулы, которые тоже должны помочь немного сгладить удар по экономике.
Однако пока потери весьма существенные. За пять месяцев несырьевой экспорт просел на 21 процент. То есть, даже производя продукцию (а производство товаров у нас выросло, несмотря на пандемию, почти на 4,8 процента), продать ее будет весьма проблематично. Например, если раньше Китай не принимал наши товары, борясь с коронавирусом на своей территории (таможня и логистические центры были просто закрыты из-за карантина), то теперь Пекин закрывается от всего мира, опасаясь, что с продтоварами в страну приедет COVID-19 (так, например, ограничивают ввоз животных товаров из ряда стран). В том числе и не принимая казахстанское продовольствие. А еще одна проблема настолько древняя, что удивительно, что ее власти никак не могут решить даже в условиях такой экстренной и необычной ситуации, как пандемия: неработающая по праздникам и выходным дням таможня. В минувшие выходные фермеры юга Казахстана плакали, глядя как пропадают их дыни и арбузы, потому что таможня ушла отдыхать. И это при том, что Президент Токаев поручил сделать все, чтобы сохранить экспорт  товаров и услуг (к слову, продукция пищевой промышленности и сельского хозяйства занимает в общем объеме несырьевого экспорта почти четверть).
Почему так важен экспорт? Если не брать во внимание тот факт, что экспорт - это валютная выручка как бизнесу, так и стране, стоит учесть внутригосударственную ситуацию: сидя на карантине, граждане потеряли доходы. Это работники сферы торговли (более месяца они не работали или работали в ограниченном формате), сферы обслуживания (парикмахерские, салоны красоты, а это огромный пласт населения - они особенно пострадали, учитывая “карантинные выходные”), общественного питания (рестораны, кафе). Если вспомнить, что матпомощь в 42 500 тенге получили почти три миллиона казахстанцев (а это треть от трудоспособного населения), значительная масса которых так и не вернулась к докарантинным форматам работы, уровень платежеспособности казахстанцев получается весьма низким.
Недавно в России опубликовали результаты опроса населения. Выяснилось, что каждый пятый гражданин страны заявил о значительном падении дохода с февраля из-за пандемии и десятый - о полной потере заработка. Скорее всего, в Казахстане ситуация похожая. Если не полная потеря, то значительное сокращение доходов (особенно в сфере малого и среднего бизнеса) гарантировано.
Как правительство будет стимулировать внутренний спрос, чтобы активизировать экономическую активность, пока не понятно. Особенно учитывая тот факт, что и до кризиса наш народ особо не шиковал: по данным Счетного комитета, половину всех доходов казахстанцы тратят на еду.

Нур-Султан