Ольга Шишанова
Нелегальная торговля животными и их дериватами стоит на третьем месте после нелегальной торговли наркотиками и оружием. Это могло быть еще половиной беды, если бы те виды фауны, да и флоры, которые подпадают в незаконной торговле под категорию вымирающих видов, могли снова возвратить в места их обитания. Однако в Казахстане, где биоразнообразие и так находится под угрозой исчезновения, для этого не создана принятая в мировой практике инфраструктура

И главная проблема заключается в том, что нет пунктов передержки для изымаемых объектов фауны, непонятно, что делать с ними дальше. Пограничников, которые практически “не в службу, а в дружбу” задерживают такой нелегальный товар, поскольку это не является их прямой обязанностью, трудно винить в том, что они не знают, к кому обращаться за помощью - нет четких указаний, нет даже внутреннего устава, не говоря о должном законодательстве.
Ведь живым животным нужно обеспечить условия содержания, тогда как в республике для этого нет ни одного пункта передержки, даже рядом с границей. Животных просто-напросто некуда размещать, и зоопарки тут не выход, пока идет следствие или карантин. Для этого должны быть постоянные, согласованные с органами местной власти пункты их содержания в крупных городах, хотя бы в Алматы и Астане. Однако пока это головная боль только таможенников и пограничников, хотя такие пункты, находясь под юрисдикцией властей, законодательно существуют в США, в странах Скандинавии. Непонятно, что или кто не дает возможности осуществить это и в Казахстане.
В результате представители казахстанской фауны, да и флоры, которые охраняются законом, подпадая под пункт вымирающих видов, действительно, оказываются на грани уничтожения, зато приносят торговцам баснословные прибыли, поскольку даже задержание на границе не является для них препятствием, ведь такая торговля себя полностью коммерчески оправдывает.

“Через Казахстан, по информации герпетологов, сейчас в массе идут рептилии из Юго-Восточной Азии, тропические экзоты, которые уходят в Россию и дальше, в страны ЕС. Для того, чтобы все это пресекать, в республике помимо того, что нет таможенной службы как таковой на границе с Россией и Киргизией, не хватает специалистов, которые бы смогли определять, что подпадает под ту или иную категорию СИТЕС (Конвенция международной торговли видами дикой флоры и фауны, находящимися под угрозой исчезновения, в которую Казахстан входит с 2002 года). Нет техсредств, что были бы в помощь таможенникам на внешних рубежах казахстанско-китайской границы”, - делится своим мнением с “НП” замдиректора по науке центра прикладной биологии АСБК Сергей Скляренко.
Поэтому, несмотря на то, что СИТЕС вроде бы теоретически соблюдает общие правила перемещения через границы тех или иных видов фауны, мелкие технические детали внутри своей территории государства регулируют сами, например, куда девать конфискат и т.п.
При этом есть несколько предусмотренных правилами СИТЕС вариантов того, что же делать дальше после изъятия с конфискуемыми животными и их дериватами.
Во-первых, их можно выпустить в природу, если известна страна происхождения, которая к тому же готова принять их назад, а животные находятся в нормальном состоянии. Во-вторых, если выпуск в природу невозможен по самым различным причинам, то допускается их реализация через торговые сети зоомагазинов. Чаще всего это происходит с изъятыми черепахами, птицами, мелкими животными.
В-третьих, возможна передача в зоопарки.
В-четвертых, самый жесткий и редкий вариант, представители фауны и их дериваты (чаще всего) подлежат уничтожению. К счастью, живых животных усыпляют довольно редко, чаще утилизации подлежат грузы с различными изделиями, дериватами, чтобы не создавать канала для дальнейшей торговли ими. “Например, изъяли рога сайги, и можно было бы передать их на реализацию представителям традиционной китайской медицины, которые, кстати, этого очень хотят и давно просят. Причем легально. Но Казахстан на это не идет, а просто уничтожает изъятые рога сайги, и совершенно правильно”, - считает Сергей Скляренко, потому как в случае подобной реализации может создаться практически легализованный канал их поставок в КНР. И может дойти до того, что в степи запросто будут “внезапно находить” мешки брошенных рогов. Поэтому все изъятое сегодня только сжигается. И такая практика в отношении изъятых дериватов, по его словам, существует не только в Казахстане, но и во многих странах мира.
Однако насколько оправдана такая практика сжигания дериватов? И не только рогов сайги, являющихся весьма ценным товаром, которые изначально, с момента изъятия, должны храниться под замком - в сейфе, на складе, но которых, как правило, на пограничных и таможенных пунктах для них не предусмотрено. И храниться хотя бы до окончания следственных мероприятий или до окончания карантина. Ведь этот товар, как и многие другие дериваты, стоит миллионы долларов (килограмм рогов сайги на черном рынке стоит, по некоторым данным, от четырех тысяч долларов и выше), а значит, для него тоже должны создать специализированные склады или пункты передержки.
Да и где гарантия того, что после изъятия все это на самом деле сжигается, та же медвежья желчь, а не внутренности коров, например? Кроме того, если опираться на мнение независимых юристов, то практика сжигания любой контрабанды, ведущая свое начало от французских законов времен Наполеона, сегодня не оправдывает себя. Во-первых, потому что это серьезные дополнительные затраты, во-вторых, может быть нанесен вред экологии, о котором никто не знает, а значит, не задумывается - ведь дериваты бывают разные.
Не случайно сегодня в той же России, где, кстати, существует не один центр передержки для изъятых представителей фауны и дериватов - на территории аэропорта Шереметьево, например, вынуждены пересматривать законы, которые регулируют этот вопрос (в Казахстане таких законов нет вовсе). Вплоть до того, чтобы не сжигать, а использовать дериваты на благотворительность, переработку и больше уделять внимания конфискации все-таки с последующей их продажей. Как это происходит в странах ЕС. Согласитесь, когда в свое время под бульдозер подпадала контрафактная продукция видеокассет - как символа борьбы с пиратством, местным властям это обходилось в копейки, но когда под раздачу подпадает ценный артефакт, который можно возвратить и с пользой применить в стране добычи, это совсем другой вопрос, в том числе и коммерческого толка. Вот только цена вопроса в Казахстане упирается в отсутствие законодательства и, как следствие, специалистов по этой проблеме.
Что касается живых животных, тут все обстоит намного сложнее, и возврат их в страну происхождения (добычи) не такой уж частый случай, как хотелось бы. С другой стороны, возврат в естественную среду обитания тех же черепах, которых на границе изымают сотнями и порой даже тысячами, как нынешней весной на российско-казахстанской таможне, наиболее прост. И тут вся надежда на пограничников, поскольку таможенной службы на границах с Россией и Кыргызстаном у Казахстана нет, она есть только на границе с Китаем. А значит, такие тщательно спрятанные “вещи” часто обнаруживаются случайно, поскольку тогда обнаружение животных и их дериватов, запрещенных правилами СИТЕС к вывозу, не является основной задачей тех, кто охраняет границу. И без того пограничники выполняют двойную работу, что, безусловно, является пробелом в правилах Таможенного союза, предусматривающих практически открытые границы в рамках ЕАЭС. К чему это может привести, и без того понятно - транзит из России, и особенно из Киргизии, откуда запросто идет нелегальный товар из стран Центральной Азии, того же Афганистана или Туркмении, может сделать, если уже не сделал, Казахстан перевалочным пунктом для международной нелегальной торговли. Причем чем угодно - от наркотиков до зараженных фруктов и овощей.
Чем чаще всего “грешит” кыргызско-казахстанская граница, на которой, что ни день, происходит задержание и обратная отправка подобных товаров (наркотики уничтожаются) в сторону Киргизии. И снова уже ставший закономерностью тот факт, что никто не несет за это ответственности, даже водитель, в машине которого обнаружили нелегальный груз, оказывается ни при чем. И это тоже пробел в законодательстве ТС.

По данным Интерпола, этот бизнес за год в мировом масштабе “набирает” девять миллиардов долларов чистого дохода, что угрожает исчезновением 30 тысячам представителей фауны и флоры земли. Особенно это касается краснокнижников и вымирающих видов. Тем более что легальная международная торговля животными, а в год это более 317 тысяч живых птиц, более двух миллионов рептилий, 2,5 миллиона крокодильих шкур, полтора миллиона шкур ящериц, 2,1 миллиона шкур змей, 73 тонны икры, около 20 тысяч охотничьих трофеев, не говоря уже о хищниках и их дериватах, способствует этому в очень даже немалой степени.
Что касается Казахстана, то нелегальный трафик в республике - это рога сайгака, медвежья желчь и лапы, охотничьи трофеи, сокола, другие хищные птицы, черепахи и другие рептилии, включая их транзит из Юго-Восточной Азии, яйца артемии (ракообразные), цистанхе (корень жизни).

Астана