Мадина Меирманова
Тенге вновь бьет антирекорды. В понедельник валютные торги на казахстанской фондовой бирже закончились со счетом 330,1 тенге = 1 доллар. В обменниках курс - 338. И, судя по всему, это далеко не предел падения нацвалюты. Где и когда будет дно?

Декабрь вновь выдался печальным для экономики. Нефть упорно ползет вниз и останавливаться, судя по всему, не собирается. К 18 часам понедельника (по времени Астаны) ее цена переступила психологический рубеж в 37 долларов, опустившись до 36,7 доллара за баррель.
Несмотря на все уговоры, ОПЕК не только не собирается сокращать объемы добычи нефти, но и увеличивает их. При этом, согласно вышедшему в конце прошлой недели отчету Международного энергетического агентства (МЭА), избыток предложения нефти в мире сохранится, по крайней мере, до конца 2016 года, поскольку рост спроса замедляется.
Вслед за стоимостью барреля падают и валюты развивающихся стран. Казахстан свою валюту ослабляет уже год. Сначала медленно и “безболезненно” до президентских выборов. Потом, на волне обещаний “не девальвировать” и фактического краха внутреннего производства и экспорта в страны ЕАЭС, резко - 20 августа (с переходом на плавающий курс). А дальше - только вниз.
В период, когда стоимость нефти демонстрировала относительную стабильность, тенге медленно искал паритет с российским рублем на уровне 4,7-4,8. Причина такой оглядки на Москву понятна - она наш самый крупный торговый партнер в безтаможенном пространстве. А значит, и уровень стоимости валют у нас должен быть более или менее одинаков, чтобы не давать возможность демпинговать на рынках друг друга. Как это происходило, казахстанцы наблюдали в конце прошлого - начале нынешнего года, когда жители РК вывезли из РФ автомобилей на три года вперед, практически остановив собственный автопром. Кроме того, в течение первого полугодия мы наблюдали, как одно за другим вставали казахстанские перерабатывающие предприятия. Свою деятельность приостанавливали даже линии по производству дрожжей - из России их везти было выгоднее, чем производить в РК.
По мнению казахстанского экономиста, директора Центра макроэкономических исследований Олжаса Худайбергенова, в случае снижения стоимости нефти до 30 долларов и ниже тенге ждет жесткое пике. “Еще до падения цены нефти ниже 40 долларов ожидания по курсу тенге сложились в пределах 350-360 тенге (даже несколько превозмогая возможности “паритета 1 к 5” - этот дурацкий и вредный в долгосрочном плане аргумент зажил самостоятельной жизнью). Сейчас рубль упал до 70, а при 30 долларов за баррель может опуститься и до 80. При панике рубль может скакнуть и до 100, но в этом году Центробанк России действует очень корректно (благодаря зампреду Тулину), поэтому вероятность скачка минимальная. Но даже при 80 ожидания по курсу тенге сместятся к 400 тенге за доллар. Интересно то, что при цене 30 долларов девальвация не поможет уже и сырьевому сектору, ибо импорт и валютные займы примерно равны валютным доходам. А ведь есть еще и другие расходы. Ухудшится положение и финансовой системы даже у тех финструктур, кто раньше требовал девальвацию - сейчас все ждут ухудшения ссудного портфеля из-за уже состоявшейся девальвации, а теперь к этому добавятся еще две проблемы: сырьевые компании не смогут быть источником ликвидности плюс рост плохих кредитов усилится еще сильнее”.
Но вот что интересно. Доходность казахстанской нефти хоть и снизилась, но все равно имеется. Конечно, не столь высокая, как в Саудовской Аравии, Иране, Ираке и Кувейте, - два доллара за баррель, но и не 25 долларов, как в Мексиканском заливе. Даже на старых и очень “невыгодных” скважинах в РК себестоимость добычи не превышает 14 долларов, остальные же обходятся в 6-8 долларов. А это означает, что добывать нефть будет выгодно даже при 20 долларах за баррель.
Вопрос лишь в том, зачем Казахстану девальвировать свою валюту.

Причина первая. Нечем платить по соцобязательствам. Собираемые в тенге налоги еле-еле покрывают наши внутренние расходы. Естественно, что при таком раскладе ни о каком развитии и речи быть не может. Поэтому приходится вытаскивать деньги из Национального фонда. Сейчас президент Назарбаев отменил ставшее практикой финансирование разного рода программ развития (типа по три миллиарда долларов на “Нурлы жол” ежегодно). Значит, требуется максимально большое количество тенге.
Ограничения использования средств Нацфонда необходимы для решения второй причины - выплаты внешних долгов страны. Учитывая, что при низкой стоимости энергоресурсов скорость пополнения фонда снижается, а долгов у страны довольно много, необходима жесткая экономия валюты - в Нацфонде всего 21 миллиард долларов в СКВ.
И наконец, причина третья, о которой мы уже упоминали, - конкурентоспособность экономики на фоне дешевеющих валют соседей. Если бы не последний пункт, то Казахстан вполне мог бы “выдюжить” и с прежним курсом 180 и даже 150 тенге.
Например, риал Саудовской Аравии последние полгода демонстрирует относительную стабильность, торгуясь между 3,745 и 3,76. Впрочем, в последние пару месяцев наметился небольшой подъем к верхней планке этого коридора.
А вот Венесуэла, ВВП которой на треть зависит от нефтедобычи (добыча нефти дает 80 процентов экспортных доходов и более половины доходной части государственного бюджета), за последние десять лет девальвировала валюту уже пять раз. Последний в июне этого года, когда падение боливара составил 32 процента: с 4,3 боливара за доллар до 6,3. В 2010 году за один доллар давали 1,5 боливара.
По сути, нынешнее падение стоимости нефти не первое в истории. Даже в истории суверенного Казахстана. За последние 20 лет нам приходилось сталкиваться минимум с тремя такими “жесткими просадками”. Первая пришлась на конец 90-х (1997-1999 годы) - времена азиатского кризиса. Тогда стоимость барреля марки Brent опустилась с 23,13 до 10,45. В этот же период тенге обесценился почти на 40 процентов: с 84 до 138 тенге. То есть практически на процент падения стоимости нефти. Впрочем, падение это было краткосрочным: опустившись до минимума в конце 1998 года, в середине 1999 года баррель уже достиг докризисного уровня и начал неуклонное движение вверх. Тенге тоже удешевлялся - до 2002 года, достигнув планки 156 тенге за доллар.
Второй раз цены рухнули в 2008 году: с 143,95 до 33,73 доллара за баррель. Но снова краткосрочно: с минимума в декабре 2008 года нефть начала расти уже к лету 2009-го, составив в среднем по 2009 году 61,74 доллара. Тенге тогда девальвировал на 25 процентов: со 120 до 150 тенге за доллар.
Вот только несмотря на отскок нефтяных цен, тенге не демонстрировал особого укрепления. В частности, стоимость нефти до февраля 2012 г. колебалась на уровне 105-115 долларов за баррель, достигнув пика 13 марта 2012 года - 128,14 доллара). Тенге в это время не демонстрировал укрепления. Тем более на такие глобальные проценты.
Сейчас нефть скатилась с прошлогодних 107 до 36 - почти в 2,8 раза. Тенге, не укрепившись ни разу с 2002 года, упал в стоимости на 85 процентов. Неравноценно как-то растет наша валюта последние пару десятилетий. И если она действительно так зависит от стоимости нефти, как про это говорит правительство, то почему ни разу не “отыграла” адекватно баррелю?
Впрочем, это, судя по всему, останется вопросом риторическим. А значит, и дна падения тенге пока не видно.


Астана