|
Юлиана Жихорь Более 150 казахстанцев сегодня воюют в Сирии и Ираке. Вместе с ними находятся свыше 200 жен, вдов боевиков и детей. В КНБ считают, что их влечет туда недостаточная религиозная грамотность, трудная жизненная ситуация и путаница в духовно-нравственных ориентирах. Количество охваченных радикальными идеями вообще не поддается счету
Радикализация в казахстанском обществе появилась задолго до ИГИЛ. В конце 90-х годов отечественные эксперты взволнованно заговорили о том, что на нашей территории активно распространяются идеи радикального ислама. Свою лепту (весьма существенную) внесла в этот процесс война на Северном Кавказе, где боевики активно использовали ваххабитские лозунги. А также исламское движение Узбекистана (ИДУ), пропагандировавшее построение в регионе “Исламского халифата”, используя при этом лозунги насильственного свержения действующей власти. Более того, в тот период в городах Казахстана практически открыто существовали общины ваххабитов, а у мечетей продавалась литература радикального толка.
Попытки борьбы со сторонниками радикальных форм ислама привели лишь к распространению радикализма. Попадая в общие места заключения, ваххабиты начинали проповедовать, постепенно набирая себе массу новых сторонников. И со временем уже и официальные власти признали, что места лишения свободы стали “рассадником” этой заразы. Как следствие, было принято решение дифференцировать заключенных по степени их идеологической опасности: сторонников радикальных движений стали сажать в специализированные зоны. Но опоздали... На улицах казахстанских городов появились женщины в хиджабах и мужчины в коротких штанах и с бородой. Многие из них - потенциальные “воины ислама”, готовые при случае поддержать призывы своих “центров” о военном построении халифата. Наиболее сложная ситуация с распространением таких идей в сельской местности, где население менее охвачено работой и общественными мероприятиями. Именно там молодежь в буквальном смысле от нечего делать собирается вокруг тех, кто дает понять, что молодые люди востребованы. Пусть даже на такой радикальной почве.
![](https://archive.np.kz/images/2015/071/q1.jpg)
При этом стоит отметить, что официальные религиозные структуры (Духовное управление мусульман Казахстана) явно неконкурентоспособны по сравнению с радикальными сектами. Отчасти сказываются последствия “разгула свободы” 90-х годов, когда ДУМК просто потерял контроль над многочисленными новыми мечетями, активно строившимися в южных регионах страны. И, соответственно, не контролировал содержание проповедей в них. О масштабах распространения таких сект и течений говорит тот факт, что в 21 НПО, входящее в состав Ассоциации центров исследования религий, только за три последних года обратились около 8000 граждан, имеющих проблемы из-за вмешательства псевдорелигиозных групп в их жизнь. И основная масса обращений связана с экстремистскими организациями. Чаще всего за помощью обращаются женщины. В Казахстане уже наделала шума информация о “проституции халял”, когда мужчину и женщину лишь на короткий период связывают обрядом “неке”. (Частенько “супруги” находят друг друга на специализированных “мусульманских” сайтах знакомств.) Спустя некоторое время муж разводится с женой, которая передается другим членам общины “в жены”. И порой после 9-го или 10-го мужа женщина остается одна. Ее дальше никто не хочет брать замуж. “Естественно, эта женщина осознает всю абсурдность, всю трагичность ситуации, понимает, что это совершенно не связано с канонами ислама, что, по сути, она совершила очень большой грех, живя таким образом. И вот тут “доброжелатели” предлагают этот самый грех искупить своей кровью. Существуют даже некие квартиры наподобие школ, где таких женщин, брошенных окончательно, собирают и идеологически готовят к такому решению, к такому концу”, - говорили эксперты на региональной конференции по противодействию насильственному экстремизму в Астане. Но, повторимся, число обратившихся за помощью - малая толика. Большинство из женщин не решаются переступить через себя, и проблема остается внутри самих радикальных “джамаатов”. Существуют даже специальные фонды внутри общин, которые якобы помогают брошенным и “подаренным” женам. Заканчивается это вышеуказанными “школами”. Собственно, именно из таких женщин и появляются жены (и вдовы) “воинов ислама”, которые сейчас воюют в Сирии и Ираке. Величина проблемы сегодня осознается силовыми структурами Казахстана. “Мы сталкиваемся с массированной вербовкой, пропагандой идеологии экстремизма и терроризма через интернет, через нелегальное проникновение в страну экстремистской литературы и разных миссионеров”, - констатировал глава Комитета национальной безопасности Нуртай Абыкаев на региональной конференции по противодействию насильственному экстремизму в Астане. Основной источник угрозы распространения радикальных идей - интернет. “Мировая паутина используется ими (экстремистами. - “НП”) для пропаганды своих разрушительных диалогов, ненависти и насилия, передачи информации. Только представьте, что одну из публикаций с призывом к вооруженному джихаду, размещенную террористами в популярных социальных сетях - от Facebook до WhatsApp - за сутки просмотрели свыше двух миллионов человек”, - сообщил премьер-министр Карим Масимов. (После этого заявления парламентарии тут же предложили взять на особый контроль наиболее популярные среди казахстанцев социальные сети.) Абыкаев подтвердил, что в боевых действиях в Сирии и Ираке участвуют около 400 казахстанцев, включая боевиков, их жен, вдов и детей: “Некоторые из этих людей, запутавшись в духовно-нравственных ориентирах, получив профессиональные навыки террористической борьбы и уничтожения себе подобных, вполне могут вернуться с искалеченным сознанием и далеко не лучшими намерениями”. Глава КНБ РК считает, что сегодня назрела необходимость определить единый международный порядок противодействию экстремизму и установить политические и экономические санкции за содействие таким организациям. А помощник президента - секретарь Совета безопасности Казахстана Нурлан Ермекбаев предложил выявлять и замораживать имущество, принадлежащее лицам, которые входят в террористические и экстремистские организации. Есть еще один интересный момент, связанный с региональной конференцией в Астане. Исламоведы разных стран не раз говорили о том, что “Исламское государство Ирака и Леванта” всего лишь использует исламское прикрытие в названии. От ислама его отличают и идеология, и методы распространения. И страны исламского мира давно призывали не называть ИГИЛ исламским. Нуртай Абыкаев предложил называть ИГИЛ - ДАИШ. ДАИШ - это аббревиатура “Исламское государство” на арабском языке. “Использование термина “государство” в данном случае вольно или невольно придает этой организации флер легитимности, что, по меньшей мере, некорректно. У себя в спецслужбе мы используем аббревиатуру ДАИШ”, - заявил глава КНБ. Впрочем, сама ситуация с распространением радикальных идей в Казахстане вряд ли изменится в лучшую сторону только от того, что мы перейдем с русского на арабский... Но, кстати, сами представители ИГИЛ на аббревиатуру ДАИШ крайне обижаются, поскольку в арабском это слово (уже не аббревиатура) имеет обидный смысл - “тряпка”. Именно поэтому в ИГИЛ даже издали специальную фетву о смертной казни для тех, кто будет называть их “Исламское государство” ДАИШем.
Астана |