Константин Кочевников
Обнародовали список подозреваемых в убийстве двух полицейских, уничтоженных в ходе полицейской спецоперации в понедельник. Генеральная прокуратура и пресс-служба алматинского Департамента внутренних дел не обнаруживает за ликвидированной группой ничего, кроме уголовной преступной деятельности. Во всяком случае, причастность банды к религиозному экстремизму опровергают.
К слову, именно это обстоятельство теперь вызывает больше всего вопросов

Напомним, что трагический эпизод произошел в субботу, 28 июля. Подозрительная группа мужчин попала в поле зрения двух офицеров полиции, патрулировавших район на северной окраине Алматы. При попытке вступить в контакт, чтобы проверить документы, они были расстреляны. Первый полицейский погиб на месте, второй скончался в больнице на третьи сутки.
Полагаю, у погибших полицейских было достаточно оснований заподозрить бандитов в криминальных намерениях. Оба характеризуются как опытные профессионалы, которые распутывали сложные дела и не раз брали вооруженных преступников.
К понедельнику в полиции уже было известно местонахождение банды и была уверенность в том, что люди вооружены. Помимо огнестрельного оружия, использованного против полицейских, преступники забрали с места нападения табельное оружие сотрудников: автомат Калашникова и пистолет Макарова.
Провели спецоперацию. По официальной версии, бандитам предложили сдаться, но те открыли стрельбу. После чего их уничтожили ответным огнем. Позже полиция покажет прессе оружие. Скажут, что два автомата Калашникова, обрез ружья, наган, пистолет Макарова и боеприпасы изъяты из квартиры, где уничтожили преступников.
Как мы упоминали выше, пресс-служба полиции Алматы подчеркивает, что члены преступной группы не имеют отношения к религиозному экстремизму. По версии полиции, это уголовники, которые примерно в одно время и в одной колонии отбывали наказания по тяжким статьям (разбой, грабеж, изнасилование, убийство, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, сбыт наркотиков), где и познакомились. Уже на свободе они якобы сбились в банду и планировали совершение тяжких преступлений.
Почему же уголовники не воспользовались шансом остаться в живых? Ведь, если верить полиции, им предложили сдаться. Если бы они были религиозными экстремистами, все было бы, по крайней мере, объяснимо: джихад и прочая сильная мотивация. А тут - вроде бы сознательно отказались от жизни уголовные преступники. Что-то не вяжется. Известно же, что в Казахстане смертная казнь не применяется. Значит, бандиты могли рассчитывать пусть и на длительное заключение, но все же это лучше, чем смерть. Всегда остается возможность подкупа, побега, другого способа обретения свободы. К тому же, учитывая прежний тюремный опыт и расправу над полицейскими, банда могла устроиться в зоне достаточно комфортно. Как в дом родной пошли бы.
Мы понимаем, что не все подробности можно довести до общественности. Но после всего, что сочли возможным обнародовать правоохранительные органы, остались нераскрытыми или появились новые вопросы. И поскольку вопросы возникают, общество, по-видимому, вправе рассчитывать на большую откровенность правоохранителей.
Например, после ликвидации прокуратура официально заявляет: “В день нападения на сотрудников полиции бандиты планировали совершить разбойное нападение на расположенную рядом с местом происшествия базу хранения товаров”. Откуда это может быть известно? Полицейские погибли. Теперь и у бандитов, например, не спросишь, действительно ли они готовили налет на склады недалеко от места, где они расстреляли патруль.
Интересно было бы узнать, откуда у полиции уверенность, что все ликвидированные обитатели той квартиры входили в банду. Могло ли быть, что кто-то просто заглянул в гости к бывшим сидельцам и оказался случайной жертвой?
Почему же их так тщательно “зачистили”?
Конечно, нельзя не учитывать, что сработал фактор возмездия. Преступники положили двух сотрудников, двух полицейских. И если цепь фактов и обстоятельств не оставила сомнений, что коллеги погибли от рук этой банды, то любая оплошность, любое “упрямство” и несговорчивость были использованы против них.
Что характерно, почти все эти лихие люди из мест лишения свободы выходили по УДО (условно-досрочному освобождению), не досидев полных сроков. По УДО у нас выходят либо за примерное поведение, либо по другим причинам, которые, если раскопать, сами, видимо, подпадают под статьи УК. Да и практика адвокатов у нас очень часто направлена на увод от ответственности. Поэтому, завершив спецоперацию именно так, полицейский спецназ как бы лишил бандитов гипотетической возможности вновь воспользоваться “правом на УДО”.
Во всей этой ситуации можно обнаружить некую нравственную коллизию и особый взгляд в отношении моратория на смертную казнь. Если эта радикальная мера наказания была бы сохранена, то и общественность, и полицейские могли бы рассчитывать на то, что смерть, как справедливое возмездие, настигнет преступников по приговору суда. Мораторий не оставил возможности уничтожать злодеев и убийц по суду. Судя по всему, в понедельник полиция шла уничтожать бандитов, кем бы они ни были. И, скорее всего, предложение сдаться по смыслу выглядело как констатация, что прибыл спецназ. И вполне понятно, что люди с уголовным прошлым не могли не “заартачиться” в ответ на такой поворот событий. Что и было тотчас расценено как отказ сдаться. Со всеми вытекающими. Показательный урок. Лишь бы не переросло в повседневную и повсеместную практику.
Но если отбросить это чувство справедливого возмездия и пуститься в дилетантские рассуждения о том, была ли возможность кого-либо взять живым? Ведь этот же вопрос, по-видимому, может интересовать и других граждан. Вероятно, в арсенале спецслужб есть паралитический или снотворный газ, световые и шумовые гранаты, мало ли какие еще специальные средства, которые можно применить в такой ситуации даже без проникновения в помещение. Операцию могли бы выполнить “ювелирно”, тем более что законопослушных граждан вывели из опасной зоны. Это оставляло возможность хотя бы допросить кого-то.
Редакция надеется на комментарий затронутых в тексте вопросов и обстоятельный диалог с компетентными людьми по этому поводу.