Алина Сарсенова
Мода как искусство или модное искусство? Что выбираете вы? Сейчас не принято не разбираться в искусстве, будь то современное или вечные шедевры, то же самое можно сказать о моде. Известных кутюрье знают даже те, кто ходит в магазин одежды только потому, что необходимо, а не ради удовольствия. А Карла Лагерфельда цитируют даже те, кто носит вечную классику и далек от мира глянца. Но скоро мода и искусство соединятся. 10 и 11 апреля в ГАТОБе имени Абая пройдут вечерние показы в рамках Kazakhstan Fashion Week. Показы коллекций казахстанских и зарубежных дизайнеров одежды завершатся ежегодным конкурсом молодых дизайнеров OpenWay 13 апреля. Узнать о связи оперы и костюма можно у солиста театра Андрея Трегубенко, который и поделился с нами своими соображениями на этот счет

- Вам приходится заниматься некоторой популяризацией оперы: давать интервью, позировать фотографам. Как вы к этому относитесь?
- Я человек, который любит все в меру. Когда начинается перебор, я буду убегать, избегать этого. Но если этого не будет совсем, мне будет грустно. А вообще я человек асоциальный, не люблю соцсети, меня прямо редко-редко можно встретить в Facebook, я там поделюсь чем-то интересным, не своим, почитаю, у кого как дела, и закрою.
Сообщения в WhatsApp я тоже вечером прочитываю, никаких напоминаний, никаких уведомлений. Мой знакомый композитор достиг вершины этого чувства - он просто выкинул свой телефон: по всем вопросам предлагает искать его дома вечером. Говорит, что это поводок и мешает писать музыку. Если часто новости читать, появляются ложные эмоции. Почитал печальный пост, который тебя не касается и ты не можешь ничего изменить, а отпечаток накладывается на весь день, искажается восприятие всего вокруг. И я себя загоняю в такой информационный пост. Мир вокруг становится цветным, красивым... Ты видишь, у меня прекрасный город! Я живу в классном городе!
- Что для вас театр?
- Наш театр - это такой кружок альтруистов, ничем не мотивированных, кроме собственных идей, ничем не связанных по сути, кроме каких-то амбиций. Круг добрых, любящих людей искусства, мы любим себя в опере, оперу в себе. Я думаю, если бы наш театр стал таким же, как в Европе, - с хорошими гонорарами, положением, градацией, вот тут мы бы, может, увидели себя в другой роли. Но сейчас наш театр - это такая добрая семья единомышленников.
- Андрей, а все-таки: опера или оперетта?
- Мне очень нравится оперетта и я вам скажу, что оперетта - гораздо сложнее. У жанра есть некоторые стилистические рамки: нужно совместить и танцы, и текст, и пение, и игру. Опера чуть свободнее, в ней чуть меньше задач. Оперетта воспринимается попроще. Музыка легче, шутки проще... Мы любим то, что понимаем. Вот, допустим, я никогда не играл в футбол в детстве и до сих пор меня футболом не увлечь, чтобы я сел и стал с чипсами болеть за футбольную команду, нет. Я занимался бадминтоном, поэтому если, листая каналы, я натыкаюсь на матч, я на нем останавливаюсь. Мало кто способен “залипнуть” на бадминтоне минут на двадцать, но я - да, потому что я в нем немного разбираюсь, понимаю правила и то, какого труда стоит каждый удар или реакция. Поэтому любить проще оперетту - правила в ней просты и понятны зрителю.
Есть оперы комедийного плана, но их маловато, это правда. В основном это отражение тяжелой действительности, перенесенное на холст оперы. Но если бы зритель чуть больше был знаком с оперой с детства, просто осознавал тяжесть каждой ноты и ступенек к ней... Взял певец ноту, и все говорят: ну вот, он ее взял. Но вы же не понимаете, что 15 лет он пытался!
Вот ты приходишь в консерваторию и поешь, например, до ноты до, через год ты поешь выше и берешь до с половиной, то есть до-диез - это достижение! Это как спортсмены: он берет планку или не берет, но сколько он к этой планке шел. И так же эти ноты. Вы слышите, он поет красиво, думаете, он родился таким? Нет! 15-20 лет каждый день солисты занимаются, каждую ноту выстраивают, чтобы все это прозвучало.
- Костюм артисту должен немного помогать еще тоньше прочувствовать своего героя. Или вам все равно и вы могли бы и в джинсах это делать?
- Сцена сама по себе площадка многоязычная. Со зрителем мы разговариваем при помощи музыки, жестов, слов, и еще один язык, итальянский - это одежда. Фигаро одет как цирюльник, на нем видны какие-то кармашки, расчески. Конечно, певцу это дает инструменты для игры, порождает много идей. Раньше даже был такой закон у нас, чтобы на репетиции надевали хотя бы обувь из спектакля. Потому что высота каблука имеет значение, осанка изменяется, приходят другие идеи, жесты и интонации, а ты просто переобулся! А когда одежда хорошо сидит на тебе и тебе удобно - это вообще замечательно. Или взять этот же спектакль в современной постановке: один будет в хорошем пиджаке, другой просто в рубашке и брюках, и между ними не чувствуешь большую разницу, если честно. Вот этот наш язык, язык современности, он не дает яркого контраста. Я сам тяготею к классическим постановкам, потому что и в костюмах там очень ярко расставлены градации, как социальные, так и по характеру персонажа.
- Вы сомневаетесь, что современные костюмы на это способны?
- Театр - это ведь некая матрица, куда люди загружают себя во время спектакля, и чем ярче образы, тем сильнее погружения. Когда человек смотрит одно и то же, оно перестает вызывать в нем яркие эмоции. Ну в чем должна выйти сегодня та же Тоска, чтобы всем стало понятно, почему за ней ходит градоначальник и все на свете. Или она выходит вся в бархате и каменьях - костюме того времени, и это со сцены несет роскошь, и ты понимаешь, ты чувствуешь этот образ, он прямо читается.
Если сегодня привлечь современных модельеров, которые знают, каким костюмом можно прямо ошарашить зрителя, чтобы костюм современности на том же языке разговаривал со зрителем, как и костюм, переносящий в другую эпоху! Надо, чтобы “шарашило” от всего - пения, костюмов! Мы же живем ради эмоций!
- А что вы любите в одежде?
- Чтобы она была! (Смеется). Изнутри я как будто-то бы барахольщик, а по факту - нет. Я люблю одежду, но чтобы иметь гардероб больше чем у жены, это, мне кажется, перебор. У меня есть удобная повседневная, как правило, одна и та же одежда. Брюки, рубашка, свитер-пиджачок. Есть вторая категория, чуть более удобная, в которой я гуляю с детьми: ботинки полуспортивного характера, штаны широкие...
У меня может быть один-два костюма и полупальто, которое в Алматы приходится два дня на сезон осенью и весной: в нем сначала очень холодно, а потом уже жарко. Я просто люблю, чтобы одежда хорошо сидела и была интересной. И для меня не проблема носить ее два года. Я люблю выбирать такую одежду, по которой непонятно, кто ты, сколько у тебя денег, почему ты так одет. Хочу сказать, что костюмы, которые были в старину, читаются намного сильнее. У них эмоциональная составляющая выше. Люди, безусловно, читают, и они этим живут. Меня порой бесит, что мне нечего рассказать про себя одеждой. Я могу с вами поговорить, выпить кофе, но разговаривать одеждой я не совсем умею. Но мне пришлось, кстати, научиться, потому что в Италии, как нигде, люди могут не разговаривать с тобой вербально, а разговаривать одеждой. Для них это диалог, и я увидел, что можно обидеть человека своим внешним видом. Словно ты пришел и сказал: я тебя не уважаю, ты для меня никто. Мы на такие слова обижаемся, а они могут на внешний вид обидиться! А ты ничего такого не имел в виду, просто тебе было удобно или обстоятельства так сложились, и ты никак не рассчитывал на такой диалог. Мне пришлось понять, что для них это очень важно. Поэтому, приезжая в Италию, вешаю на себя эти лозунги одеждой: я вас уважаю! Говорят, там я больше становлюсь похож на оперного певца - приходится! Учишь не только итальянский, но и язык одежды, и это, оказывается, даже приятно. У меня словарный запас в этом очень скудный. Как у Эллочки-людоедки: “блеск”, “шик”, “жуть”, “шалишь, парниша!”. Спорт, повседневная одежда, два элемента для элегантности. Если бы в нашем городе был “Модный приговор”, меня бы уже давно кто-нибудь приговорил.

Фото предоставлено пресс-службой Kazakhstan Fashion Week