Константин Маскаев
Заседание Совета ОДКБ в минувшее воскресенье прошло со скандалом. Президент Белоруссии Александр Лукашенко отказался принимать участие в отнюдь не дежурной встрече. А лидер Узбекистана Ислам Каримов отказался подписывать документы о создании КСОР - Коллективных сил оперативного реагирования, хотя и присутствовал на высокой встрече

Единодушие в вопросе противостояния внешним угрозам продемонстрировали только пять из семи стран ОДКБ, включая Казахстан. Но почему-то российское руководство сделало вид, что ничего серьезного не произошло. Президент Медведев заметил, что “и другие силы подобного рода создавались не за один день и не сразу. Однако белорусская сторона не разделила этого оптимизма и высказалась не в пользу легитимности принятого в Москве решения.
Но Дмитрий Медведев как бы не заметил “потери бойцов” и благосклонно “оставил двери незапертыми”: “Мы готовы к тому, чтобы наши партнеры, которые эти документы пока не подписали, в конечном счете, подумав и оценив эту ситуацию, вышли на их подписание”.
Неизвестно, как долго этот посыл сохранит статус лишь благого пожелания. Оба партнера в рамках ОДКБ имеют претензии, по крайней мере, к одному из других участников военного альянса. Узбекистан, например, приступил к интенсивному возведению стены, чтобы отгородиться от Кыргызстана. Причем стена - это не образное выражение недопонимания, а вполне конкретное техническое сооружение: госграницей, проходящей по Андижанской области, станет семиметровый забор с бастионами и траншеями глубиной и шириной три метра. Предполагается, что траншеи могут быть прокопаны на протяжении всей границы с Кыргызстаном.
Кроме того, Ислам Каримов выражал особое мнение по поводу КСОР еще на февральском саммите. Он высказался против участия Узбекистана в структурах Коллективных сил. И даже поездка руководителя ОДКБ Николая Бордюжи в Ташкент не решила этой проблемы: узбекский лидер не принял генсека.
Белоруссия же, по-видимому, демаршем с КСОР отвечает на “молочную войну”, начавшуюся за неделю до саммита. И хотя российское руководство призывает не видеть в “торговом споре, достойном уровня приграничных областей”, политической подоплеки, очень похоже на то, что Белоруссия и этим своим несогласием предпринимает попытки демонстрации независимой от Москвы позиции.
Вообще договоренности и встречи на высшем уровне между отдельными странами СНГ на прошлой неделе вызывают странные ощущения у публики, поскольку полны противоречий: официальные встречи несут декларативно-благостный и конструктивный характер, параллельно раздаются пусть и не слишком громкие, но конкретные сигналы о наличии тех или иных “точек роста”. Вот еще пример. Россия, Белоруссия и Казахстан уже несколько лет ломают голову над унификацией таможенных правил. Наконец было объявлено о создании Таможенного союза между тремя странами, которые к тому же объявили о решении вступать в ВТО в форме единой таможенной территории. И ровно же неделю назад вводится ограничение ввоза молочной продукции белорусского производства в Россию, а Белоруссия в ответ находит основания, чтобы поставить заслон на пути российского пива.
Никакие заклинания российского руководства о том, что не стоит увязывать “решение возникающих вопросов двустороннего характера с развитием сотрудничества в таких многосторонних форматах, как ОДКБ”, не выглядят убедительными. А эти и другие разногласия на деле совершенно не способствуют укреплению взаимодействий в обеспечении экономической и военной безопасности. И бесполезно убеждать общественность, что “чистая политика” скорее заключалась в том, что до недавнего времени в РФ закрывали глаза на какие-то несоответствия в сертификации и упаковке белорусской молочной продукции. А попытка привести все в норму с правилами возвела проблему до уровня решения главы государства, если говорить о Белоруссии. И теперь не важно, что для сторонних наблюдателей такая позиция Лукашенко выглядит характерным для него популистским ходом: он и без того был обижен из-за отказа РФ дать Белоруссии долларовый кредит. По-видимому, нужен был повод, чтобы эту обиду выразить в чем-то достаточно заметном. Тот же Минск еще в период обсуждения параметров КСОР заявлял, что белорусские солдаты не будут участвовать в операциях вне Белоруссии.
На фоне происходящих событий лишний раз убеждаешься, что союзное государство, о котором с помпой говорят в высшем российском руководстве, на самом деле напоминает миф. Можно ли рассматривать Таможенный союз состоявшимся в контексте “белорусского следа”? Можно ли говорить о действительном создании Сил быстрого реагирования при наличии рвов и стен на границах между партнерами?