Это отнюдь не круглая дата, поэтому ее никто и не заметил. И вообще об этой трагедии как-то стали очень даже редко вспоминать. Последний информационный всплеск был в конце сентября прошлого года, когда прокуратура Нидерландов, ведущая расследование трагедии, опубликовала данные своего доклада.

Напомним, что, согласно этим данным, “Боинг” был сбит из российской установки “Бук”, привезенной с территории России. В самой России с этим не согласились.
Но вот буквально на днях к этой катастрофе вновь было привлечено внимание всех ведущих мировых информационных агентств, телеканалов и газет. И поводом для этого стал эпизод с двумя голландскими журналистами. Что же произошло?
Итак, два независимых журналиста из Нидерландов Стефан Бек (Stefan Beck) и Михель (иногда его называют в сообщениях Мишель) Спеккерс (Michel Spekkers) были задержаны в аэропорту Схипхол в Амстердаме 7 января этого года. По другим источникам, задержание произошло 9 января. Журналисты возвращались из поездки на Украину и привезли оттуда некие артефакты. Вот эти артефакты и были конфискованы нидерландской полицией.
Тут необходимо пояснить, что Спеккерс и Бек приехали в Донецкую область 25 декабря из России, то есть, по мнению украинской стороны, пересекли российско-украинскую границу незаконно. Изначально посещение территории падения обломков “Боинга” не входило в их планы - они собирались ограничиться репортажем о жизни самопровозглашенной Донецкой народной республики.
Однако миновать место крушения “Боинга” было, наверное, не по-журналистски, и Михель Спеккерс решил посетить этот район. Его спутника в тот момент с ним не было, он ехать отказался. И вот, как пишет Спеккерс на своем сайте, он был поражен количеством обломков “Боинга”, которые все еще легко обнаружить в этой местности. Спеккерс снимал находки на фото- и видеокамеру, а часть объектов решил собственноручно перевезти в Голландию.
Среди них, как ранее предполагали, были и человеческие останки (по словам Спеккерса, он нашел и взял с собой кость неизвестного происхождения). В “Твиттере” журналист сообщал, что у него “целый мусорный мешок обломков рейса МН17”, и провел опрос, куда этот мусорный мешок девать - передать нидерландской прокуратуре или “спрятать дома у мамы”. Эти сообщения вызвали резкую критику в голландских СМИ и социальных сетях как оскорбительные для семей погибших.
Позже Спеккерс извинился за неэтичные сообщения в “Твиттере” и заявил, что всего лишь пытался таким образом привлечь внимание к этой теме. Он также подчеркнул, что именно из уважения к родственникам не опубликовал фотографии найденного и аккуратно запаковал каждый объект. По словам Спеккерса, он заранее договорился с нидерландской прокуратурой о встрече в здании аэропорта и добровольной передаче объектов с места крушения “Боинга”, однако по прибытии в Схипхол все пошло не совсем по плану.
Как мы уже сказали, Спеккерс путешествовал по Донецкой области не один, а с коллегой Стефаном Беком, который не сопровождал его на место крушения рейса МН17. Бек был против идеи самоличного вывоза обломков и останков с места катастрофы и, как он пишет в своем блоге, решил расстаться со Спеккерсом еще до получения багажа. Пройдя паспортный контроль и уже получая багаж, Бек заметил, что рюкзак с частью обломков “Боинга” был зарегистрирован на его имя, а не на имя Спеккерса, “по ошибке Аэрофлота”.
Поэтому, продолжает Бек, он взял этот рюкзак с багажной ленты вместо своего чемодана, что и вызвало подозрение прокуратуры - ее сотрудники решили, что журналисты таким образом пытались утаить часть привезенных материалов. Бека остановили, рюкзак конфисковали.
Обоих журналистов допросили в отдельных комнатах в здании аэропорта. У Спеккерса помимо объектов с места крушения также изъяли ноутбук, мобильные телефоны, видео- и фотокамеры, данные с которых он отказывался отдать на копирование добровольно. По его словам, основная масса записанных им фото- и видеоматериалов посвящена ДНР, а не катастрофе МН17, и он опасался за безопасность своих источников.
Профсоюз нидерландских журналистов NVJ выступил против конфискации аппаратуры Спеккерса. В профсоюзе выражали надежду, что магистрат запретит прокуратуре Нидерландов копировать или просматривать материалы с камер и ноутбука журналиста. Однако магистрат Амстердама постановил, что прокуратура действовала в рамках закона.
Между тем Михель Спеккерс на своем сайте напомнил о словах премьера Нидерландов Марка Рютте, который обещал перевернуть каждый камень, но найти останки всех жертв трагедии. Спеккерс также сообщил, что в зоне крушения сейчас все спокойно и военных действий не ведется.
Позже подтвердилось, что среди объектов с места крушения рейса МН17, которые были изъяты у Михеля Спеккерса, действительно обнаружена человеческая кость. Анализ ДНК подтвердил, что речь идет об останках одного из пассажиров “Боинга”, об этом сообщила прокуратура Нидерландов 13 января. Родственники погибшего уже извещены. Остальные конфискованные у Спеккерса предметы не представляют интереса для уголовного расследования, заявили в прокуратуре.
История более чем любопытная по многим причинам. Голландские следователи, напомним, начали сбор обломков на месте крушения самолета только в ноябре 2014 года. Задержки начала расследования объясняли нестабильной ситуацией и боевыми действиями в регионе.
Работа по сбору частей самолета длилась до 22 ноября, после чего находки транспортировали по железной дороге в Харьков, а уже оттуда на грузовиках вывезли в Нидерланды. Однако голландцев заинтересовали лишь крупные детали самолета, да и то не все.
В течение последующего года поиском обломков занимались спасатели и местные жители, чьи находки складировались в ангарах при местных администрациях. Местные жители собственноручно собрали несколько тонн обломков. Данная ситуация продолжалась, по крайней мере, до мая 2016 года. Но даже после этого на поле оставались некоторые обломки. И остаются, как мы видим, до сих пор.
Возникает вопрос, почему прокуратуру Нидерландов эти артефакты не интересуют. Ее представителям пришлось после задержания журналистов изворачиваться. То, что на месте крушения еще можно найти много обломков самолета, - вполне логично, сказал в интервью радио Omroep Brabant пресс-секретарь прокуратуры Нидерландов: “Территория падения обломков обширна и до сих пор небезопасна, что значительно осложняет вывоз обломков”.
Но журналисты, только что побывавшие на месте, утверждают обратное. Пострадавший репортер Стефан Бек пишет на своей странице в Сети: “Голландская прокуратура утверждает, что она сама не может получить этот материал, потому что в регионе, где самолет разбился, слишком опасно. Однако во время нашего пребывания в этом районе мы убедились, что это не так”.
Далее. Приведем слова представителей голландской стороны, сказанные еще в ноябре 2014 года.
“У нас был список фрагментов самолета, которые мы хотели собрать, и мы их собрали”, - заявила тогда официальный представитель Совета по безопасности Нидерландов Сара Ферной. Что касается оставшихся на месте крушения фрагментов, то они “не представляют интереса для следствия”, сказала официальный представитель совета.
“Это значит, что они не будут транспортированы в Нидерланды и останутся на Украине, и мы не знаем, что с ними дальше произойдет, - подчеркнула она. - Они не являются доказательствами в расследовании причин катастрофы”. Мы цитируем эти слова по тексту голландской газеты AD, опубликованному 30 ноября 2014 года на английском языке.
Тогда возникает следующий закономерный вопрос: если оставшиеся обломки не представляют интереса для следствия, почему тогда так тщательно обыскали прибывших из Украины журналистов и почему то, что они привезли из Донецкой области, вызвало у голландских следователей такой интерес и было конфисковано?
И, наконец, есть еще одно любопытное наблюдение. Как сообщили западные источники, представитель прокуратуры Нидерландов еще 6 января предупреждал Спеккерса, что, согласно законодательству этой страны, самовывоз предметов с места преступления является уголовным правонарушением. Любопытно получается, не правда ли?
Значит, следователи все эти предметы просто бросили, и интереса для них они якобы не представляют. И теперь любой, кто вывезет эти артефакты с места катастрофы, совершит по голландским законам уголовное преступление. Какая-то очень странная логика и странные, если не сказать больше, правила.
Чем закончится этот эпизод в истории с малайзийским “Боингом”, говорить еще рано. Однако родственники жертв катастрофы уже потребовали от прокуратуры Нидерландов возобновить поиски останков и людей, и самого авиалайнера. Хотя на то, что власти Нидерландов прислушаются к требованиям этих людей, надежды почти нет.