Константин Маскаев
Авиадиспетчера из Шымкента признали виновным по делу о крушении самолета Ан-72, в котором погибло руководство Пограничной службы КНБ Казахстана

Диспетчер Канат Ахылбеков, который взаимодействовал с пилотами военного борта в тот злополучный вечер 25 декабря 2012 года, получил наказание в виде шести лет лишения свободы с отбыванием в колонии-поселении. Ему 30 лет, он обвинялся по статье 295 части 3 Уголовного кодекса РК “Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного или водного транспорта, повлекшее по неосторожности смерть двух и более лиц”. Осужденному запрещено занимать должность авиадиспетчера в течение трех лет, его взяли под стражу в зале суда.
Судебный процесс по этому делу в Абайском районном суде Шымкента длился с 4 марта. И практически сразу вызвал комментарии не только у обывателей, но и в профессиональной среде. В авиации избегают употреблять многозначное слово “последний”, предпочитая ему нейтральное “крайний”. Но на этот раз многие из тех, кто следил за процессом, считают, что диспетчера сделали крайним. Они уверены, парень оказался жертвой системных ошибок в отрасли.
Чтобы понять, откуда сомнения, нужно вспомнить, какие подробности спецрейса обнародовала Генеральная прокуратура вскоре после трагедии. Тогда основной акцент в докладе представителя надзорного органа был сделан на последовательный отказ нескольких приборов воздушного судна. Часть из них стала давать неверную информацию о высоте полета.
Ориентируясь по приборам, пилоты были уверены, что до земли в момент посадки оставалось несколько сотен метров.
Самописцы показали, что еще во время взлета отказал автопилот. Командир воздушного судна Марат Нурахметов продолжил набор высоты в ручном режиме, что допустимо. Спустя две с половиной минуты командир передал управление второму пилоту. В прокуратуре тогда же отметили, что это относится к грубейшему нарушению при перевозке пассажиров.
Спустя всего 10 секунд после того, как командир передал управление помощнику, вышел из строя радиовысотомер. Затем стал врать барометрический определитель высоты, который показывал расстояние до земли с ошибкой в две тысячи метров. Тем не менее решения о возвращении в аэропорт вылета никто не принял, самолет двигался по намеченному маршруту.
Тогда же говорили (видимо, опираясь на запись речевого самописца), что на подлете к аэропорту назначения диспетчер дал экипажу указание откалибровать барометр, чтобы его показания совпадали с реальными условиями. Но по какой-то причине этого сделано не было, экипаж продолжал вести самолет в режиме снижения. В той стадии полета, приводилось мнение специалистов, показатели высотомера могли отличаться от реальных условий на 385 метров.
К Шымкенту Ан-72 прибывал в условиях тумана, что усложнило визуальный контроль реального положения самолета. Борт продолжал снижение и ударился о склон карьера на удалении 21 километр от взлетно-посадочной полосы.
Напомним также, на тот момент в Генпрокуратуре считали, что к трагедии привела целая совокупность обстоятельств: неполадки в бортовом оборудовании самолета - выход из строя автопилота и радиовысотомера, сбои в работе параметрических приборов измерения высоты; ошибки командира экипажа при пилотировании - невключение системы раннего предупреждения приближения земли, неправомерная передача управления самолетом помощнику командира корабля, неустановление на барометрическом высотомере давления аэропорта Шымкента; сложные погодные условия.
После оглашения приговора отец осужденного Жумабек Ахылбеков заявил: “Следствие шло с обвинительным уклоном, чтобы скрыть позор пограничников! Мой сын ничего не нарушал”. В то же время эксперты отмечают, что в этом случае суд лишь выполнил формальность, назвал виновного и вроде бы поставил точку в этом печальном эпизоде. Выбрано достаточно мягкое наказание, которое можно отнести не к лишению, а к ограничению свободы. И которое может быть сокращено по условно-досрочному освобождению - при надлежащем поведении осужденного.