Раньше на Украине газ не пропадал, он стал пропадать в Украине
Мечта из-за бугра
Исполняется месяц с того дня, когда Украина отказалась подписывать соглашение об ассоциации с Евросоюзом. Весь этот месяц в центре Киева продолжалась массовая манифестация противников этого решения украинского руководства. И вот на этой неделе состоялось подписание совершенно других соглашений Украины в сфере экономики и финансов - с Россией. О новой цене на газ и о предоставлении Киеву финансовой помощи в размере 15 миллиардов долларов.
Весь месяц не прекращалась так называемая информационная война между “сторонниками евроинтеграции Украины” и теми, кто увидел в этой интеграции угрозу украинскому суверенитету. Причем слово “война” здесь очень даже уместно, потому что ожесточенность и даже озлобленность этой полемики (точнее - словесной перепалки) только подтверждает, что мира в Украине не видать еще долго.
Кто окажется исторически прав или ошибается, покажет, естественно, время. Но уже сейчас очень даже хорошо видно, что хотя бы одно место в Украине, а именно - пресловутый Майдан Незалежности - уже интегрировался в западный мир, что называется, целиком и полностью. Причем весьма своеобразно. На Майдан ныне может приехать любой политик или общественный западный деятель и выступить с любым оскорбительным по отношению к руководству этой страны заявлением. Единственным условием является только призыв к собравшимся “следовать европейским путем” и никаким иным.
Создается впечатление, что активисты на Майдане жаждут видеть именно этих достопочтенных господ, министров и сенаторов, еврокомиссаров и депутатов, но только чтобы они лили елей в уши об их, майданновой правде. Сколько уж этих ораторов на Майдане за месяц перебывало, но ждут еще и еще. А вот депутаты польского сейма и вовсе разбили на Майдане палатку, в которой уже безвыездно вкушают воздух местной свободы и помогают украинцам свалить правящее правительство, чтобы потом валить на Запад.
Хорошее это украинское слово - незалежность, сиречь независимость. Как любо было оно украинцам двадцать лет тому назад, скольких вдохновляло и какие надежды вселяло. И вот пришло время, когда в центре Киева жаждут услышать любого заезжего пропагандиста, лишь бы был он не с Востока и чтобы вещал о том, как нужно Украине подписать соглашение, в котором, кстати, эта самая незалежность сокращается настолько, что двадцать лет тому назад такому пропагандисту вряд ли бы позволили даже въехать в эту страну.
Как уже неоднократно говорилось, самого текста соглашения с ЕС в подавляющем большинстве люди на Майдане даже не видели, а живут лишь мифами, слухами да пропагандистскими клише. Некоторые наши публицисты с удовольствием отмечают особенности украинской воли и парламентаризма - посмотрите, мол, как они демократично все обсуждают и решают.
А что решают-то? Что обсуждают? В течение трех лет украинская власть, в том числе в стенах Верховной рады, говорила одно, убеждала в неизменности европейского курса. Сегодня выясняется, что за эти годы страна превратилась в банкрота - вы можете себе такое представить? Чтобы Украина - и вдруг банкрот? И руководство стало просто искать деньги, дабы залатать хотя бы на первое время бюджет и выплачивать зарплаты и пенсии.
И в чем же здесь преимущества этой хваленой парламентской демократии? В том, что ни решить ничего толком не могут, ни выполнить из намеченного, ни придерживаться взятых ранее обязательств не могут?
Остается только напомнить, что демократические институты - это не храмы, в которых возносятся заклинания во имя демократии, а всего лишь общественные учреждения, которые необходимо ликвидировать, если они не выполняют своих функций и не могут помочь людям навести порядок и установить законность.
Очень хотелось бы верить, что деньги Киеву в Москве дали не просто так, на первое время, а с напутствием: привести, наконец, Украину в соответствие со своим статусом независимой страны. Чтобы люди увидели бы изменения во всем - в судах, в полиции, в экономике - и не внимали б разным заезжим горлопанам, которые и в Украине-то побывали лишь однажды, чтобы подстрекать да ораторствовать о светлом европейском будущем.