Константин Маскаев
После праздничного перерыва в Талдыкоргане возобновились слушания по делу о бойне на пограничном посту “Арканкерген”. Подозреваемый Владислав Челах ненадолго появился в зале заседания, изложил версию произошедшего и настоял на том, чтобы его увели. Теперь защиту представляют три адвоката

В отсутствие сразу двух адвокатов, выбывших по болезни на прошлой неделе, назначили государственную защитницу Жумагайши Саржанову из Алматинской областной коллегии адвокатов. Напомним, основной адвокат пограничника Серик Сарсенов почувствовал себя плохо и был вынужден покинуть процесс. Врач рекомендовал ему краткосрочное лечение в Алматы. Почти сразу по состоянию здоровья временно выбыл и второй адвокат, имеющий допуск к госсекретам, Серик Эстияров.
Во вторник оба адвоката вернулись к своим обязанностям. В среду, когда наступил черед выслушать подсудимого, его доставили в суд и он зачитал свои показания по бумаге.
“Я хочу сразу заявить, что убийств пограничников и егеря я не совершал. На заставу напали неизвестные люди”, - так начал свое выступление Челах.
Далее с его слов следует, что о нападении неизвестных он узнал от сослуживца Камбара Аганаса около 5 часов утра, который подбежал к нему с криком: “Давай, бежим, на нас напали!” После чего, говорит Челах, он увидел посторонних в расположении поста (“По-моему, я видел нескольких людей в гражданке”) и вместе с Аганасом побежал к дому егеря, чтобы позвать на помощь. Навстречу выбежал егерь Руслан Ким, который ничего не понимал и только растерянно смотрел. Поняв, что от егеря помощи не будет, Челах сказал суду, что побежал к водопаду, расположенному в полутора километрах от поста, чтобы спрятаться. За спиной он слышал выстрелы, которые принял за автоматные очереди. Подозреваемый утверждает, что, просидев у водопада до позднего вечера, вернулся в расположение и обнаружил убитых товарищей и несколько трупов посторонних людей: “В казарме я увидел труп незнакомого мужчины азиатской национальности. Еще один труп в гражданской одежде, лежавший на спине, я увидел в ДОСе (доме офицерского состава)”.
Решение все сжечь было продиктовано желанием отвести от себя подозрения: “Я понял, что мне никто не поверит, что непричастный... Пришла мысль поджечь пост, чтобы все подумали, что я тоже сгорел”. Свое обмундирование он оставил в казарме, переодевшись в гражданскую одежду. А вещи убитых собрал, чтобы продать и на вырученные деньги как-то существовать первое время.
Первые показания и самооговор Челах комментирует так: давал под диктовку; версию об убийстве сослуживцев придумали следователи, они посоветовали говорить, что стрелял из пистолета Кереева, поскольку на посту нашли пистолетные гильзы. Явка с повинной была написана им “под диктовку замначальника Алакольского РОВД”.
Челах также упоминает беседу с подполковником КНБ, имени и фамилии которого он не знает: “Он мне сказал, что знает о моей невиновности, но чтобы не спугнуть настоящих преступников, я сначала должен взять вину на себя, потому что на свободе меня могут убить. Меня предупредили, что в камере ведется видеонаблюдение, но подполковник говорил, что виноватых вот-вот задержат, и тогда меня, может быть, даже наградят”. “Меня развели, как лоха!” - заключает Челах. Кроме того, он опроверг обвинения в дезертирстве, заявив, что покинул пост, спасая свою жизнь. Обвинение, с которым согласен подсудимый, - это уничтожение военного имущества и ношение оружия.
Подсудимый отказался отвечать на уточняющие вопросы судьи и прокурора и сразу после зачитывания показаний попросил увести его из зала. Судья отказал в этой просьбе, предложив Челаху остаться в зале до тех пор, пока не выскажутся родственники погибших сослуживцев. Тогда подсудимый затеял небольшую потасовку с конвоирами, после чего его вывели из зала.
Обращает на себя внимание, что показания, якобы придуманные следователями в первый день после задержания, Владислав Челах всегда произносил изустно, оформляя “откровения” эмоционально и достаточно подробно. А теперь, когда, как он утверждает, доводит до общественности реальные обстоятельства, которые переживал и наблюдал лично, вдруг прибегает к отпечатанному на бумаге тексту. И сам текст зачитывает достаточно протокольно.
Вероятно, эти показания и оказались “главной интригой”, о которой ранее сообщал журналистам в кулуарах суда Серик Сарсенов.
Одновременно в военном суде Талдыкорганского гарнизона судят экс-командира заставы “Сары Боктер” Алексея Фомина, на территории которой находился пост “Арканкерген”. Областной суд, где идет процесс над Челахом, не обнаружил оснований для привлечения Фомина свидетелем по трагедии на посту “Арканкерген”. Поэтому обстоятельства разнесены по разным делам. Вместе с тем со слов подсудимого Фомина стало известно, что пост “Арканкерген” подчинялся Ушаральскому отряду напрямую, минуя “Сары Боктер”.
В вину Фомину вменяют то, что он якобы скрыл от руководства Ушаральского погранотряда “невыход на связь” поста “Арканкерген” с 28 по 30 мая, незаконно хранил боеприпасы, превысил служебные полномочия и совершил служебный подлог. Прокурор попросил назначить Фомину наказание в виде 10 лет лишения свободы в колонии общего режима.
По итогам вчерашних слушаний следует добавить, что подсудимый заявил через Сарсенова отвод адвокатессе: “Я отказываюсь от услуг незаконно назначенного мне защитника Саржановой, которая за два дня изучила дело в 57 томах и, видимо, поэтому за два дня не проронила ни слова в мою защиту”. Суд оставил Жумагайши Саржанову работать на процессе. Вчера же судья Ербол Ахметжанов объявил о завершении судебного следствия. В пятницу должны начаться прения сторон.
И вчера же судья Талдыкорганского военного гарнизона Ержан Абдулин возобновил судебное следствие по делу экс-начальника погранзаставы “Сары Боктер” Алексея Фомина - в связи с новыми открывшимися обстоятельствами. В данное время суд идет в закрытом режиме, поскольку исследует секретные материалы. Но адвокат Фомина Галым Нурпеисов сообщил, что в день трагедии связь “Арканкергена” с Ушаральским погранотрядом была и работала исправно. Защита предоставила соответствующие доказательства.