Константин Маскаев
Новостью последних дней в деле о погибших пограничниках стало завершение обследования психики рядового Челаха и последовавший почти сразу за этим отказ от признательных показаний. Следствие по делу о гибели пограничников продлили на один месяц. Адвокаты подозреваемого пытаются заявить отвод следственной группе и ходатайствуют о повторном проведении экспертиз. К отказу Владислава Челаха от признания добавилось его же намерение обратиться с заявлением в Генеральную прокуратуру о применении к нему психологических пыток в процессе дознания

Это, пожалуй, первое проявление хоть какой-то активности в деле после длительного затишья. Со стороны следствия никаких сигналов не поступало в течение нескольких недель. Довольно непоследовательно - особенно после такого мощного выброса информации почти в один день в самом начале: несколько видеоматериалов, комментарии следствия, прокурорских работников.
Уже тогда было понятно, что следствие вполне устроила официально представленная версия. Во всяком случае об отработке каких-то альтернативных версий никто пока не заявляет. Нелишне, к слову, было бы узнать, хотя бы для информации, есть ли задание потоптать и другие тропинки? Хотя бы потому, что прежде главным козырем следствия выступали признания пограничника.
Все заявления, что Челах поделился со следствием теми сведениями, которые могли быть известны только лицу, совершившему преступление, пока не подтвердились. Что же теперь осталось у стороны обвинения, если Челах называет признания самооговором? А если защита сумеет доказать, что признания сделаны под давлением, то есть с нарушением закона, суд не сможет принять и их!
На известном видео подозреваемый использует такие формулировки, которыми не пользуется человек, далекий от протоколов и не владеющий юридическим языком. Тем более весь материал состоит из фрагментов. Больше доверия было бы к линейной непрерывной съемке хотя бы с двух камер. Вторая камера должна была брать общий план и заодно показывать ведущего допрос сотрудника. Интересно, будет ли доступен исходный материал, с которого лепили опубликованный продукт монтажа?
Пока все, что происходит вокруг этого дела, можно отнести к области эмоций. Общество разделилось на тех, кто доверился официальной версии, и тех, кто ее отвергает. Причем аргументы что с одной, что с другой стороны очень неубедительны. О сомнениях в официальной версии мы сказали. Но аргументация оппонентов также малоубедительна.
Константин Маскаев
Говорят, что Челах не мог расправиться с таким числом людей, ибо он не Рэмбо, а выступил против матерых военных. На самом же деле, техническую возможность положить всех действиями одного пограничника исключать нельзя. Почти все они - его необстрелянные одногодки. По армейским меркам - салаги, которые пока могут лишь мнить себя солдатами. Контрактники - почти такие же вчерашние салаги, которые чуточку поборзее. Но также не заглядывавшие в ствол “калаша”. У казахстанских военных, быть может, и, слава Богу, нет реального опыта выходить навстречу смерти или нести смерть. Поэтому каждый из них мог и растеряться, и испугаться, не сообразить, да и просто не владеть механизмом, как противостоять вооруженному человеку. А тут - еще и вчерашнему товарищу по казарме.
Кроме того, расстрел по прежде обнародованным показаниям Челаха произошел, когда почти все спали. Люди выскакивали из кроватей раздетыми. В сознании только что вырванном из сна это почти голый против одетого. Психологическое преимущество чаще на стороне того, кто одет, экипирован и к тому же держит в руках оружие. да еще и стреляет из него в товарищей.
К тому же однозначно не опровергнуто, что пограничники накануне могли “отбиться”, то есть лечь спать после возлияний. А это тоже играет не в пользу жертв, трезвости оценки ими происходящего и адекватности реакций.
Но ведь и аргументация следствия такая же неубедительная! Пусть меня не поймут превратно, я не стремлюсь убеждать кого-то, что Челах расстрелял сослуживцев. Но я не исключаю, что один человек, доведенный до отчаяния или просто на время “рухнувший” сознанием, мог учинить расправу над обидчиками. Прежде - над самими злостными и активными, затем - над молчаливо наблюдавшими и над вольными и невольными свидетелями. Прецеденты были.
Но я не вижу в подозреваемом и человека, совершенно непричастного к трагедии на заставе. Кем он оказался в тот момент - невольным свидетелем нападения, заложником обстоятельств, дежурным, покинувшим пост? Или ушедшим за периметр рядовым солдатом - в то время, пока его возможные обидчики праздновали день пограничника. Прихватив и кое-что из вещей. А затем, вернувшись через известное время, обнаружил уже последствия чудовищного инцидента и следственную группу?
Отказ от показаний может оказаться уловкой его адвокатов. Что еще они предпримут, чтобы отвести подозрения или де-юре снять обвинения? Сегодня по тем известным обществу сведениям мы можем с сожалением констатировать, что у следствия неубедительная, неустойчивая позиция. Но это ни в коей мере не устраивает общество, потому что оно ждет именно неопровержимой картины произошедшего. И наказания настоящих виновных.
Мнение общества об отечественных следственной и судебной системе слишком хорошо известно. И доверие к этой сфере мы утратили не без оснований. Поэтому и следствие, и предстоящий процесс над пограничником можно рассматривать как диагноз всей системы.
Ну, например, профессионально ли почти полностью зачистить к настоящему времени место преступления, если в проведении повторных замеров, экспертиз, сбора доказательств можно было не сомневаться? Или следственным органам в данном деле не по чину сомневаться?
Профессионально сомневаться пока начали только в лагере защиты. Но там, понятно, своя мотивация. В начале недели руководитель следственной группы знакомил адвоката с материалами дела - заключениями экспертов, постановлениями о назначении экспертиз, другими документами. По словам адвоката, копии допросов предоставить отказался, сославшись на то, что сметой расходов не предусмотрено распечатывание документов для защитников. Это, наверное, лишь начало рутины, где будет заявлено еще множество протестов, отводов, ходатайств.
Адвокаты общаются с подозреваемым уже неделю. Можно было рассчитывать на какие-то громкие, реабилитирующие “жертву” заявления с их стороны. Ничего пока не прозвучало. Хотя по здравому рассуждению, если бы пограничник сообщил что-то важное, значащее, подкрепленное новыми показаниями, адвокаты не стали бы мешкать с публикацией своих открытий.
Защите же, по-видимому, и вполне по силам, и сподручнее развалить дело, и добиться освобождения Челаха за недоказанностью. Но и винить адвокатов, наверное, не в чем: профессиональные издержки. Хотя, учитывая тяжесть трагедии и все ей сопутствующее, хотелось бы обнаружить в защите партнеров правосудия и следствия, совместное состязание которых поможет ответить на понятный главный вопрос. Будет ли это новым расследованием, которое назовет виновных? Ведь именно этого, смею верить, общество и ищет в этой чудовищной истории.