- Светлана, это не первый ваш спектакль-сотрудничество с Пармановым...
- Мне всегда работается с ним интересно, и отношусь я к нему как к творческому отцу. Может быть, для кого-то это прозвучит странно, но я не всегда отделяю профессиональное от личного в отношении этого режиссера. У нас вообще с ним давняя творческая связь - еще с Бишкека, поэтому я его ценю и очень уважаю.
- В каких постановках Бекпулата Парманова вы принимали участие?
- Еще в Бишкеке я работала в его постановке “Играем Андерсена”. Это история про гадкого утенка по мотивам сказок датского писателя. В этом спектакле я попробовала себя в совершенно разных трех амплуа. Сыграла я и главную роль в его весьма кассовой постановке “Примадонны”, которая получилась яркой, сочной, интересной. В ней я, скажем так, рулю - вся история закручивается вокруг моей героини и двух ребят, а это всегда для актера приятно и лестно.
- То есть для вас очень важен зрительский отклик?
- Я не буду говорить, что я не люблю славу. Напротив, я безумно тщеславный человек, мне хочется, чтобы обо мне и моей игре знали везде. Даже вот в нынешней премьере я просто-таки выбила себе последний выход, поскольку это, как правило, выход главного героя. Но я сфокусировала это на своей героине, посчитав, что так будет правильно, и даже заявила, что просто хочу это сделать. И Парманов, надо отдать ему должное, отреагировал весьма спокойно, сказав мне лишь одно слово “иди”. Все остальные актеры просто оцепенели, но для меня важно, чтобы Вселенная иногда делала мне подарки.
- Какие еще спектакли сегодня в вашем репертуаре?
- Это постановка “Дикий” по Андерсену, где мне довелось сыграть курицу и главную героиню - прекрасную лебедь, которую встретил и полюбил прекрасный принц Карл, бывший дикий утенок. В этом спектакле потрясающие сцены, прекрасные танцы, и у меня до сих пор болит за него сердце: я никак не могу понять - отчего эту пьесу сняли с репертуара. Постановка была универсальной - ее можно было смотреть и взрослым, и детям, то есть это был спектакль для всех - дети восторгались, взрослые переживали.
- А как у вас складываются эмоциональные взаимоотношения с коллегами на сцене?
- Во-первых, скажу о моем коллеге Романе Чехонадском - если я играю с ним на сцене, однозначно все пройдет удачно и хорошо. Он мой самый главный партнер и в жизни, и на сцене. Даже если что-то пойдет не так, я знаю, что он “вытащит” - своей ответственностью, профессионализмом, пониманием и адекватностью. И на его плечо, я знаю, всегда могу опереться. Эмоционально родственные души мы и с Иваном Анопченко, в том числе и по жизни, - мы буквально с самого рождения все делим с ним пополам. Люблю я работать и с семьей Маштаковых, заряжающих меня своим драйвом, энергией задора. Они для меня как некий эмоциональный локомотив. А вообще, по большому счету, я всегда рассчитываю только на свои силы, свои эмоции, свои внутренние ресурсы.
- Как вы пришли к этому убеждению? С тех самых пор, как решили стать актрисой?
- Я думаю, что мне изначально было суждено ею стать. Родители мои работали в народном театре, где они познакомились и поженились и у них появилась я. И потому моя жизнь всегда была полна искусством, творческими моментами и победами. С четырех лет я уже играла на одной сцене с отцом в серьезной пьесе по Алексею Дудареву “Порок”, где мне досталась роль семилетнего мальчика Гриши. И у меня не было никаких сомнений в том, чтобы поступить в Институт искусств в Бишкеке, я знала, что все так и будет. Кстати, немалую моральную помощь мне всегда оказывали и оказывают мои родители.
- Как вы отдыхаете от спектаклей?
- Отдыхаю я только в одиночестве. Сон, молитва, медитация - это то, что помогает мне восстанавливать силы. Такой у меня стиль общения со своей душой, когда она устает, когда эмоционально истощена. Я бы сказала, в моей жизни Бог один, но подходов к нему много. Когда же порой утрачиваю с ним связь, то в моей жизни все идет наперекосяк. Поэтому и стараюсь как можно чаще к нему возвращаться, тогда и мое восстановление происходит очень быстро. А вот вживаясь в следующую роль...
- Да, как это у вас происходит?
- Мне надо всегда понять, кто этот человек, что меня мотивирует работать с этой ролью, что мне в нем интересно. Во время репетиций до сдачи спектакля мне необходимо быть очень внимательной к тому, что происходит со мной, когда я “делаю” эту роль. Поэтому считаю, что самое главное для актера - это внимание. Кроме того, я вспоминаю свой некий эмоциональный опыт прошлых лет, и если он применим к данной конкретной роли, я его сюда же и переношу. В такие моменты мое поле раздвигается, в меня входит нечто параллельное, даже потустороннее, из мира той пьесы, которая ставится на сцене. И не важно при этом, кто может быть ее автором - Толстой, Куни, Гоголь. Я выхожу на площадку, и все, одна мысль - что я должна передать, каков месседж для зрителя, для чего вообще я тут нахожусь.
- Вы упомянули Гоголя. В театре играете в спектакле по мотивам его “Вия” пьесу “Панночка” - на мой взгляд, очень неординарную и полную метафизических и потусторонних загадок. Как происходило ваше знакомство с этой постановкой?
- Очень осторожно. Я понимала, что это Гоголь, это Вий, что это за энергия, о чем это произведение. И погружаясь в атмосферу того запредельного, в отличие от других, играющих в пьесе более приземленные роли, я постоянно раздумывала о том, как ее играть, о чем думает моя героиня, находясь между добром и злом, между реальностью и параллельным миром, какой должна быть ее пластика? Приходилось даже, скажем так, подключаться к “общему компьютеру”...
- А как происходит ваше взаимодействие со зрительным залом?
- Я очень люблю своих зрителей. Они - мое зеркало, моя дуальность. Я выхожу на сцену и чувствую, что они дышат вместе со мной. В такие минуты думается, что жизнь - не зря...
Астана