Ольга Шишанова 

Казахстан посетила группа итальянских археологов известного в Европе Фонда Джонкарло Лигабуе, самым важным открытием которых на территории республики стали раскопки Берельских курганов в Восточном Казахстане. О том, какие сокровища таила в себе алтайская долина и насколько ценными являются найденные артефакты, корреспонденту “НП” в эксклюзивном интервью рассказала историк, археолог, член Фонда по научным исследованиям Лигабуе Елена Баринова

- Елена, как все начиналось?
- Наши первые раскопки, в которых я принимала участие, велись с 1997 года. Хотя мы начали проект на год раньше, когда на Алтае нашли знаменитую принцессу Укоки, а Джанкарло Лигабуе увидел эти публикации. Я тогда училась по гранту в Венеции, однако встреча с мэтром стала судьбоносной - мы решили заняться захоронениями, расположенными в мерзлоте. Но на Алтае такие раскопки были запрещены, и потому мы решили обратиться к нашим французским партнерам - я до этого момента работала уже несколько лет в Казахстане, занималась в Тамгалы наскальным искусством и была с ними знакома. Так родился проект создания экспедиции, в которую входили люди самых разных профессий, а возглавлял ее Джанкарло Лигабуе. У нас был замечательный математик-геолог, который сделал математические расчеты, позволившие нам заглянуть гораздо глубже, чем мог бы пробить шурф. Благодаря его умению мы смогли определить, что 11-й курган - это то, что нам нужно. Кроме того, в нашу команду входили палеоботаники, палеозоологии, геокриологи. Первоначально раскопки длились три года, и нам даже потребовалась холодильная камера, потому что все найденное нами буквально таяло на глазах. Кстати, благодаря ей были сохранены те самые лошади, которых сегодня можно увидеть в экспозиции Национального музея в Астане. А тогда мы просто-напросто пилили их на замороженные блоки, складывали в рефрижераторы, которые увозились в лабораторию в Алматы. Эта работа, в рамках которой мы выпустили книгу о Казахстане - начиная от истории палеолита и заканчивая этнографическими и археологическими исследованиями, в которых я непосредственно принимала участие, продолжается до сих пор.

- Насколько я знаю, у вас был некоторый перерыв в раскопках. Когда они возобновились?
- Наше возвращение в Казахстан - я очень рада, что оно произошло - случилось снова в 2011 году. Но мы решили не возвращаться в Берел, а создать новый проект, на этот раз связанный со скифо-сакским периодом. Мы приняли решение работать в зоне Семиречья, поэтому привезли в Казахстан из Италии геоморфологов, которые разработали специальные техники, а еще у нас появился звуковой сейсмограф, позволяющий проникать под насыпи на довольно серьезную глубину и могущий определить под ними расположение могильных ям. Для нас это были очень важные исследования, потому что позволяли узнать наличие парных могил в разграбленных курганах, ведь большинство скифских захоронений давно уже разграблено самими скифами, это общеизвестный факт. И доказательство тому - Золотой человек, найденный в дополнительном погребении, в то время как центральное было давно раскопано. Таким образом, мы пытались найти вторичные погребения, для чего исследовали около десятка курганов, работая на Аксу. После получения геоморфологических результатов исследований мы вернулись в Каспан и в течение двух лет проводили раскопки там.
- Какова дальнейшая судьба добытых вашей экспедицией артефактов?
- С нашей стороны есть огромное желание привести определенную часть материала в Италию, чтобы представить Казахстан на международном уровне. Потому что, проживая в Италии, я наблюдаю тенденцию отсутствия интереса к образованию у среднестатистического итальянца. А это говорит не только о незнании Казахстана как страны, но и тем более о незнании огромного культурного достояния, принадлежащего вашему государству. Например, артефактов того же скифо-сакского звериного стиля, о котором многие знают только понаслышке - в Венеции была выставка скифского золота, но с тех пор прошла четверть века. Что уж говорить о последних достижениях, об огромном пласте казахстанской культуры, о чем в Италии даже не догадываются. Мы собирались организовать пару лет назад выставочный проект, но он пока на стадии обсуждения, поскольку немного застопорен из-за административно-чиновничьих проволочек. Отсюда - наши надежды на сегодняшние встречи в Казахстане, тем более когда видишь в музее предметы, а их около двух тысяч единиц, которые своими руками когда-то доставала, и помнишь о том, что с тех пор прошло уже 15 лет. Просто дыхание перехватывает, когда видишь восстановленные кожаные и деревянные изделия, золото, вышивку. А во время раскопок, я вспоминаю, что там была даже трава, которую использовали в качестве набивочного материала. И замечательно, что теперь все эти артефакты доступны широкой публике, а наше дело, дело Джанкарло Лигабуе, движется к своему логичному завершению.
- Доводилось ли вам сталкиваться во время раскопок с мистикой?
- Да, у нас случались такие случаи, и Джанкарло Лингабуе в них особенно верил. Например, когда мы начинали раскопки захоронения усунького воина, на котором практически ничего не было, но о котором Джанкарло сказал, что он “бедный, но важный”. Наверняка этот человек, которого похоронили с огромными почестями, хотя никаких регалий и никакого золота на нем не было, был явно и непосредственно связан с культом. Возможно, он мог даже быть шаманом. Так вот, во время раскопок всей этой огромной структуры, где, кроме всего прочего, могила была еще и заложена огромными плитами, сначала ничего не происходило. Но как только мы дошли до костяка, солнечный день был моментально испорчен - неизвестно откуда появилась черная туча с градом. Мы поставили навес, но град оказался настолько силен, что пробивал пластик. Тогда мы сделали перерыв в работе, и все сразу прекратилось. После обеда необходимо было забрать костяк, но история с погодой повторилась, причем также неожиданно. На этом наши мытарства не кончились. Мы переехали в Майамыр, собираясь отмыть от земли забранный костяк, и мне даже сегодня жутко вспоминать, что произошло там. Внезапный ураганный ветер перевернул юрту, палатку, металлические котлы с едой унесло со стоянки, не говоря уже о наших вещах, которые просто тащило несколько километров по долине. А еще, когда мы копали второй год Берельские курганы, весь сезон шли дожди, что было удивительно даже для старожилов. Однако я отношусь ко всему очень осторожно, потому что все это так или иначе связано с ритуальными проявлениями потустороннего мира, что было, к сожалению, обойдено вниманием и мало изучено советской археологией. До сих пор земля хранит в себе целые замороженные глыбы находок, которые ждут своих археологов с другими методами и другими подходами, которые смогут вернуть то, что не было возможным ранее, так как не было базы, технологий и даже, может быть, определенной готовности восприятия.

Астана