Ольга Шишанова из Астаны
“Суньте кляп ему в рот - вот же чертов урод!” - негодует Рокси Харт, которую “милый, хоть и смешной” муж Эймос только что упрятал за решетку. Полиция защелкивает наручники, зал в волнении, хотя все, почти все уже знают сюжет, ведь это... Это шик, это блеск, это “Чикаго”.
“Чикаго”, превзошедший любые ожидания зрителя, усилиями студентов-непрофессионалов открывает перед нами мир американского шоу-бизнеса и беспощадной конкуренции между двумя очаровательными, но отнюдь не безобидными молодыми девушками. Это мир людей, ищущих славы и наживы. Амбиции здесь хлещут через край, а толпами журналистов, точно марионетками, управляет адвокат, не терпящий поражений, Билли Флинн, которого играет сам режиссер-постановщик Ильяс Даньяров

- Ильяс, почему именно мюзикл?
- Мы пробовали ставить обычные спектакли, но было скучно. После мюзикла, как бы он ни прошел, все на подъеме и всегда смеются. У нас что только не случалось: и декорация на актера свалилась, грудь накладная вылетела, а все равно это никого не волнует - случилось, насмешило и забылось. А в спектакле ты играешь, играешь... Уже и самому скучно.
- Что послужило поводом для постановки такого всемирно известного мюзикла, как “Чикаго”?
- Изначально меня звали в театр Брехта - экспериментальный студенческий театр Евразийского национального университета. Но мне не нравились ни спектакли, ни общее настроение.
Коррупция, пьянство, “дочку изнасиловали” и прочее - оно, конечно, сурово отражает изнанки жизни, но мне не хотелось всего этого. Мне хотелось, чтобы на сцене было весело. Поэтому, когда руководитель “Брехта” ушел, я решил, что смогу поставить там “Маму Мию”. И мы действительно поставили ее! Из старого театра было только четверо актеров, остальных добирали по ходу, поэтому, когда премьера “Мамы” прошла, а прежний руководитель неожиданно вернулся, я и все, кто играл в мюзикле, отделились и создали “Аттракцион”. Тогда-то мы и начали ставить “Чикаго”.
- По отзывам поклонников Вашего творчества, уровень постановки поражает...
- Да, мне говорили, что слаженность и образность, целостная картина, которую на сегодняшний день являет собой мюзикл в исполнении “Аттракциона”, заставит сомневаться неискушенного зрителя в том, что он пришел на выступление студенческого театра. Конечно, нам это льстит, но за всем этим стоит огромный труд.
- Говорят, Ваша версия “Чикаго” претерпела большие изменения за последнее время?
 - Да, правда. Работу над ним мы возобновили полгода назад, чтобы подкопить денег на постановку нашей мечты - “Красавицу и Чудовище”. Тогда же к нам в театр пришел Диас Ахметбеков. Сегодня он не только актер, но и ассистент режиссера. Вернувшись к “Чикаго”, мы вдруг взялись его кромсать. Бывало, вдруг мне в голову неожиданно ударит: “А давайте, у нас не будет пистолетов? Будем стрелять из пальцев!”. Или Диас, например, выдает: “А уберем-ка лишние костюмы, пусть все будут в черном!”.
- Результат - все очень стильно. Но особенно удивляют голоса - для любителей более чем неплохо...
- У нас очень многие ребята впервые начали петь именно в “Аттракционе”. Думал, что у меня изначально практически нет слуха, а сейчас вот, оказывается, даже голос есть. Зритель знает, что мы - непрофессиональный театр и сами ничего на этом не зарабатываем, так почему бы нам не петь, если хочется? По мне - так лучше, если человек вышел на сцену и поймал “кайф” от этого, чем когда он стоит с микрофоном, притоптывает, зарплату свою отрабатывает и сам себе не рад. Пусть лучше люди самовыражаются, пусть “жгут”!
- На чем Вы основываетесь при работе над мюзиклом - на экранизации? Или что-то додумываете сами - хореографию, например?
- Именно хореографию я привык цеплять из разных источников, где-то придумывать. Если нам удается найти видео бродвейского выступления, мы берем некоторые элементы танца; но, так как уровень этих постановок очень высок и рассчитан на настоящих танцоров, я привык упрощать. Часто мне замечают, что в каждом танце у меня сквозит Бритни Спирс. Но тут даже отпираться стыдно, есть за нами такой грешок. Просто у Бритни блестящая хореография, поэтому кое-что мы заимствуем у нее.
- Кроме “Чикаго”, Вы ставили “Продюсеров”, последний показ которых состоялся в самом конце апреля...
- “Продюсеры” уже надоели. Хотя там “в деле” неплохо выступил Ярослав Савров, сыгравший Макса Биалистока, и Татьяна Липина, из которой вышла непревзойденная старушка-любовница. Диас Ахметбеков изображал недотепу-бухгалтера Лео Блума, я - чувствительного, хоть и самовлюбленного режиссера-гомосексуалиста Роджера Дебри. А “секретаря-администратора” сыграла Екатерина Лебеденко.
- Поставить мюзикл, особенно студентам своими силами - это очень дорого?
- Ох, деньги, деньги. Их всегда не хватает. Вот, например, афиши. Распечатка одной такой стоит приблизительно сто тенге - мы всегда берем не менее чем на пять тысяч. Это еще мелочь, как и другие рабочие моменты - купить воды, всех обзвонить. А еще мне иногда кажется, что у нас все деньги уходят на скотч. Все время ко мне приходят и говорят: “Ильяс, дай нам денег на скотч”. А чулки? Во времена “Чикаго” мы просто разоряемся на этих чулках! Но самое страшное и затратное - это костюмы. Все-таки они покупаются, находятся и даже шьются, хоть и кажутся примитивными. А то сейчас у кого ни спроси - ни у кого старых вещей не найти!
- С костюмами для “Красавицы и Чудовища” то же самое происходит?
- Сейчас шьются платья для Красавицы. А вот что делать с Чудовищем, даже представить себе не могу - все оттягиваю момент. Кстати, очень сложно находить музыку. Иногда мы ее покупаем, так как она не особенно дорогая, но бывают исключения - треки, которые тяжело найти.
- Есть какие-нибудь планы на следующий творческий год? Что будете показывать?
- Снова будет “Чикаго” и, я думаю, “Красавица и Чудовище”. Однако выступать, конечно, теперь будем реже.
- Почему?
- Времени много уходит, и мы стараемся, много работаем. Когда репетиции идут, вообще про все забываем: какая там жизнь, какая учеба? И еще мы с Диасом мечтаем о новой постановке “Мама Мия”, хотим переделать ее. Хочется трех женщин на главные роли - чтобы прямо взрослых, работающих, и чтобы действительно загорелись идеей играть на сцене. И так же - трех мужчин. А мы там будем бегать, молодых играть, как и в лондонском мюзикле.
- Но сейчас Ваша цель - “Красавица и Чудовище”. Ваша первая сказка?
- Нет, нет и нет, никакая это не сказка! Я очень люблю эту историю еще со времен показа мультфильма и не вижу в ней ничего сказочного. Может, кто-то способен увидеть в Заколдованном замке что-то волшебное, однако мне кажется, здесь все подано на ладони. Ведь если ты журналист, то ты - ручка, если уборщица - то метла и прочее. Хотя кем бы я был в такой технике - не знаю...
Фото Ольги Коротковой
Автор благодарит за помощь в написании статьи Александру Прощенко