Ботагоз Сейдахметова
Афганистан вот уже три десятка лет остается центром мирового внимания и испытательным полигоном супердержав. Одним из “достижений” вторжения советских войск в прошлом веке и нынешней американской оккупации, на мой взгляд, является рождение целого ряда исследований по Афганистану. И, возможно, результаты этой науки будут особенно полезны для народов Центральной Азии. Ведь многонациональный народ Афганистана имеет очень тесные связи с народами нашего региона - от общих страниц истории до схожего менталитета

С этого номера наша газета планирует ряд статей, посвященных афганской тематике. Стране, ситуация в которой вольно или невольно влияет на ситуацию во всем Центрально-Азиатском регионе.
Мой первый собеседник - Василий Борисович Кравцов - служил в Афганистане и сегодня он продолжает заниматься регионом в качестве независимого исследователя. В частности, готовит исследование на тему: “Пуштунские племена: политическое поведение в период советского присутствия”.
Его интерес к пуштунам объясняется просто. В период с февраля 1988 года по декабрь 1991 года он работал советником управления по работе с пуштунскими племенами Министерства государственной безопасности Республики Афганистан.
По мнению Василия Кравцова, межплеменные отношения в афганском обществе традиционно характеризовались больше противоречиями. Это “соперничество между различными группами пуштунских, белуджских, хазарейских, узбекских племен, между различными анклавами таджикской общины Афганистана, между носителями воззрений различных исламских течений, внутри самих племен является едва ли не главной причиной того, что афганское общество веками восприимчиво к разного рода внешним воздействиям”. Этим самым недобросовестным образом пытаются спекулировать соседние с Афганистаном страны, явно не желающие укрепления афганского государства и коренного его переустройства, считает Кравцов.
Он уверен, что “эти противоречия, разногласия, соперничество, имевшие место на протяжении столетий и погубившие великие пуштунские или афганские империи, получили невиданный доселе размах с развертыванием в стране гражданской войны и активным вооружением племен со стороны Пакистана, Ирана, США, других стран НАТО и ряда арабских режимов”.
В ходе 30-летнего вооруженного противостояния ряд афганских племен значительно укрепили свои политические и экономические позиции за счет собственного военного потенциала, считает Василий Кравцов.
На вопрос о том, каковы интересы США в Афганистане, Василий Кравцов дает традиционную советскую версию о том, что “США продолжают врать и лгать мировому общественному мнению, своему конгрессу и всему американскому народу по поводу значительных подвижек в своей афганской политике”.
“Несмотря на то, что 2010 год принес американскому народу наибольшее количество потерь среди американского контингента на афганском театре военных действий, администрация Барака Обамы в своем декабрьском отчете Пентагона по результатам реализации новой афганской стратегии продолжает убеждать всех и вся в небывало высокой эффективности и результативности новых подходов к афганскому умиротворению, - считает Василий Кравцов. - Забавно и то, что это происходит на фоне прямого уменьшения числа административных единиц, контролируемых НАТОвским контингентом и афганской армией и, соответственно, прямого снижения процента контролируемой территории”.
По его мнению, американские интересы и интересы демократической администрации Барака Обамы “концентрируются в настоящее время вокруг одного вопроса: как бы помягче оставить Афганистан с наименьшими физическими и репутационными потерями”.
“Примечательно, что срок окончательной передачи вопросов безопасности Афганским Вооруженным силам намечен на 2014 год, когда истекают полномочия президента Хамида Карзая. Такой подход грозит полным коллапсом всего комплекса мер по поддержанию стабильности и безопасности в Афганистане, что особенно беспокоит политически активную часть пуштунского общества, поскольку афганская армия на 70 процентов укомплектована личным составом непуштунской национальной принадлежности, и это обстоятельство является еще одним раздражителем афганского конфликта.
Что касается России, то, по его мнению, Москва, наученная горьким опытом 80-х годов, с началом американской интервенции в Афганистан как в целом, так и в частностях придерживается сбалансированной политики на афганском направлении. “В первые годы антитеррористической, или миротворческой, операции имел место некий крен Москвы в сторону таджикского северного альянса, но в последнее время он был нивелирован, - рассказывает Кравцов. - Россия выступает за скорейшую стабилизацию обстановки в Афганистане, за скорейшее подавление наркопроизводства и решительное пресечение направленного на СНГ наркотрафика. Москва готова активно участвовать в реконструкции Афганистана и поддерживать аналогичные устремления российского бизнеса. Однако в отличие от афганского народа нынешний кабульский режим, в значительной степени пропитанный неприязнью к России, при молчаливом согласии своих заокеанских покровителей пока явно не благоприятствует не только развертыванию полномасштабного экономического сотрудничества, но и достижению других интересов Москвы в Афганистане. Справедливости ради надо признать, что предпринимаемые в последнее время активные усилия вселяют надежду, что лед в российско-афганских отношениях начнет наконец таять”.
Между тем в истории Афганистана существуют и другие влиятельные государства. Такие, как Индия и Пакистан.
“Индия - традиционный партнер Афганистана и рассматривает Афганистан как важную политическую и экономическую площадку в противостоянии с Пакистаном с тем, чтобы ни при каких обстоятельствах не допустить превращения Афганистана вновь в пакистанского сателлита. Примечательно, что участие Индии в экономической реконструкции Афганистана значительно превосходит аналогичные параметры соседнего и на словах дружественного Афганистану Пакистана”.
“Пакистан еще с периода правления Зульфикара Али Бхутто проводит активную политику, направленную на дестабилизацию Афганистана, превращение его в пакистано-пенджабского вассала и придаток к ограниченной пакистанской территории на фоне активно растущего пакистанского населения. В крайнем случае, Пакистан готов согласиться на расчленение Афганистана и установление протектората над соседствующей с ним частью государства, созданного когда-то соплеменником нынешнего афганского президента Ахмадом Шахом Дуррани. Эти цели составляют стержень пакистанской внешней политики на афганском направлении уже почти 40 лет и изменений на этом фланге у Исламабада не предвидится. И хотя на словах пакистанским руководством заявляется о желании лишь не допустить в будущем даже малейшей угрозы Пакистану со стороны Афганистана, на самом деле проводится устойчивая линия на полное порабощение и урдуизацию Пуштунистана, бывшего когда-то грозой всего региона”.