Ботагоз Сейдахметова
Эксперты из Кыргызстана, Таджикистана, Узбекистана и Казахстана собрались в Алматы на первом круглом столе, организованном Институтом политических решений. Тема круглого стола: “Трансформация политических режимов в странах Центральной Азии”. Трансформация, или смена, политических режимов в странах Центральной Азии, по прогнозам наших региональных аналитиков, может случиться в период с 2009 по 2013 год. Именно в этот промежуток времени в большинстве стран региона намечены очередные президентские и парламентские выборы

Режим
Само определение “режим”, по сути, носит негативный оттенок. Возможно, организаторы круглого стола не пытались таким образом навесить некий ярлык на политические системы стран нашего региона. Однако только один эксперт попытался дать расшифровку ключевого слова темы. По мнению эксперта UNDP из Узбекистана Евгения Абдуллаева, “режим - это сильно персонализированная система власти, замкнутая на одном первом лице государства, либо на его семье”. Трудно не согласиться с такой интерпретацией термина “режим”.
Впрочем, наш эксперт из КИСИ Юрий Булуктаев высказал свое мнение о том, что вполне уместно использовать “режим” также в привязке к правлению Буша, и к Обаме, и к Каримову.
И все же, уверена, что первое определение наиболее точно выражает суть этого термина.

Кыргызстан
На недавних выборах в соседнем Кыргызстане победу одержал действующий президент страны, но его второй срок завершится к 2013 году. Согласно Конституции страны, он не может остаться на третий срок, так что смена режима должна произойти, если президент не внесет поправки в Основной закон страны.
Между тем, по мнению экспертов казахстанского Института политических решений, существуют и другие варианты смены политического лидера в странах нашего региона. Это передача власти преемнику, такая, какая была в случае Ельцин - Путин, консенсус по элите, как в Туркменистане. Ну и, наконец, смерть или болезнь президента могут привести к смене режима.
Кыргызстан представляли два эксперта из Кыргызско-Славянского университета: Александр Князев и Аза Мигранян. По мнению профессора Князева, Кыргызстан ждет архаизация, некая советизация, усиление авторитаризма власти со спецификой рыночной экономики. Нынешние выборы в Кыргызстане были “самыми скучными”, говорит он. Князев объясняет эту скучность тем, что выборы не испытали на себе воздействия внешних факторов. Всех устраивает тот расклад сил, который существует в стране, говорит он, имея в виду США, Россию, ЕС.
Князев уверен, что сейчас страна идет по пути, естественному для киргизского социума, который был прерван несколькими событиями. Первое - насильственный переход от кочевого образа жизни к оседлому в советский период. И второе - период демократизации во время правления первого президента Аскара Акаева. “Общество ждет сужение всех демократических пространств - в электоральных процессах, в СМИ,- говорит Князев. - Уже очень заметно происходит процесс дефрагментации политических элит. То разнообразие политических элит и партий, которое существовало при Акаеве, сегодня сократилось в разы. Оно все более и более монополизируется одной-единственной политической структурой”. При этом, добавляет он, в российской и казахстанской экспертных средах часто дифференцируют киргизскую элиту на север и юг. “На самом деле нет такой жесткой дифференциации, - считает Князев. - В клановых группах сосуществуют как северяне, так и южане. Это показали исследования”. Если в других странах региона также существуют родоплеменные связи, то они не декларируются так же открыто, как в Кыргызстане. “В Кыргызстане они стали достоянием публичной политики, - говорит Князев. - Один факт, что партия регистрируется в Минюсте по племенному признаку, говорит о многом. Сейчас все это будет усугубляться, все будет подстраиваться под действующего президента. Те немногие оставшиеся лидеры будут либо аффилированы в команду президента, либо просто выведены из игры. Думаю, что на выборах 2013 года мы увидим еще меньше разнообразия. В результате мы придем к модели, которая существует сегодня в Узбекистане. Уверен, что к 2012 году мы будем иметь новую Конституцию, новые полномочия, новые правила, может, пожизненное правление президента”.
“Кыргызстан может стать “Монголией” при России”, - забил последний гвоздь в гроб будущего страны Александр Князев.
Впрочем, его коллега оптимизма в прогноз будущего страны не добавила. По мнению профессора Азы Мигранян, у Кыргызстана есть лишь два пути - либо быть под Китаем, либо быть под Россией. Внешний долг Кыргызстана перед Россией самый высокий. По словам Азы Мигранян, вот уже полтора года ведутся переговоры о передаче оборонного комплекса страны под управление России в счет уплаты долгов.
Она считает, что мировой финансовый кризис позволил властям объяснить проблемы с экономикой страны, то есть, по сути, прикрыться кризисом. В постсоветском пространстве Кыргызстан был страной с наиболее высоким уровнем свободы предпринимателей: 80 процентов бизнеса составляли малый и средний бизнес. Но при этом в стране высокий уровень коррупции, который не позволяет нормально развиваться малому и среднему бизнесу, высокий уровень бедности, не завершен процесс передела собственности. При этом рост теневого бизнеса в стране составляет, по официальным данным, от 50, по неофициальным источникам - до 70 процентов. “Теневой бизнес сросся с ведущими элитами страны, которые находятся у власти. Так что одолеть его невозможно. Может, наступит амнистия, как в Узбекистане, но на этот процесс уйдет минимум 5 лет”, - считает Мигранян.
Но лично у меня остался вопрос - почему Институт политических решений ограничился выбором экспертов из Кыргызстана откровенно пророссийского толка? Ведь в стране есть и другие известные имена в экспертной среде. При всем моем глубоком уважении к господину Князеву, который уверен, что киргизы медленно, но верно возвращаются в дикое прошлое, я абсолютно уверена, что по данной теме не хватило разнообразия мнений и позиций. Возможно, тогда мы могли бы услышать и другой сценарий развития будущего этой страны.
К примеру, дочь первого киргизского президента Бермет Акаева, которая довольно часто посещает Казахстан, вызывает у меня огромное уважение. И если таких образованных людей в Кыргызстане немало, то будущее страны мне представляется в более оптимистичном свете. Впрочем, это лишь мое частное мнение.

Узбекистан
В отличие от киргизской группы Узбекистан был представлен “свободным” экспертом UNDP - Евгением Абдуллаевым и “провластным” экспертом - главным научным сотрудником Центра экономических исследований (ЦЭИ) при службе государственного советника президента Бахтиером Эргашевым.
В отличие от Князева, который использовал в характеристике будущего Кыргызстана термин “архаизация”, Абдуллаев предпочел более узкий термин: “брежневизация”. “Это уже понятнее, это то, что происходит, - считает Абдуллаев. - В Узбекистане “брежневизация” ощущается очень сильно, со всеми ее плюсами и минусами. Плюс этого процесса - это стабильность. Ситуация в Узбекистане в этом смысле стабильна. Каримов справился с ситуацией политических фрустраций начала 90-х годов, он справился с экстремистскими событиями, с событиями в Андижане. Но режим сохраняется, режим сам себя воспроизводит - это стабильность режима со скучными выборами. В Узбекистане грядут парламентские выборы, и я не ожидаю от них никаких неожиданностей.
Минусы тоже очевидны. Высокая степень коррупционности, слишком сильные силовые структуры, которые создают потенциал внутри системы. Все это создает угрозу извне. Помним, что было в начале 80-х годов, когда физический уход первого лица породил совершенно неожиданный эффект. Тот же риск сохраняется и в Узбекистане. Насколько при таком сценарии силы смогут договориться, неизвестно. Все может быть”.
В июне 2009 года исполнилось 20 лет со дня прихода к власти в качестве первого секретаря партии Ислама Каримова. Этот факт - двадцатилетний цикл - интересен для рассмотрения, считает Бахтиер Эргашев. Для Узбекистана, по его мнению, характерно три долгосрочных тренда социально-экономического и демографического характера.
По прогнозам ЦЭИ, население Узбекистана к 2025 году должно достигнуть 33 миллионов человек, при этом сельское население страны будет составлять 22 миллиона человек. К 2040 году население страны превысит отметку в 40 миллионов человек, уверен Эргашев.
“Неизбежное нарастание дефицита пресной воды для Узбекистана - это тренд, который будет только нарастать, - говорит Эргашев. - Годовая потребность в водных ресурсах составляет в среднем 70 миллиардов кубов. При этом к 2025 году потребность в воде при сохранении нынешних темпов демографического роста составит 72 миллиарда кубов воды. Сегодня на каждый гектар орошаемых земель приходится 8,2 человека, что по международным меркам является очень высоким показателем. Рост населения намного превышает темпы роста орошаемых земель”.
Эргашев уверен, что вне зависимости от того, какая группировка будет у власти в средней и долгосрочной перспективе, она будет вынуждена искать эффективные механизмы и инструменты ответа на существующие вызовы. “Единственным вариантом модернизации страны, исходя из ограниченности аграрного развития страны, представляется ускоренная индустриализация страны. Принятая в середине 90-х годов политика планирования, постепенной индустриализации, импортозамещающей экономической политики позволила достичь серьезных результатов. Узбекистан первым из всех стран СНГ начал экономический рост. Если в 1991 году в структуре ВВП сельское хозяйство занимало 36 процентов, то в 2001 году - 21 процент. Есть какие-то позитивные результаты, которые нельзя отрицать, - говорит Эргашев. - Но эту политику у нас предпочитают называть новой индустриализацией. На мой взгляд, политика индустриализации не решила проблем. Первое - упор на строительство крупных производств не привел к технологическому рывку. Почти половина промышленных проектов оказались нерентабельными и не сработали. Второе - эта политика не решила проблемы фондов. И третье - цифры роста ВВП не коррелировали с ростом доходов населения. Таким образом, к 2003 году стало понятно, что эта политика не оправдала надежд, которые на нее возлагали. В 2005 году было принято решение об экспортоориентированной экономике. Началась реализация 12 отраслевых программ модернизации технического перевооружения. 2009 год - год перехода к 12-летнему среднему образованию. Мы закончили структурные реформы в сельском хозяйстве - перешли на фермерские хозяйства”.
Экономическая политика 2005 года дает результаты, считает Эргашев. По его мнению, это приводит к серьезным изменениям в политической сфере. Нынешняя элита Узбекистана, которая находится у власти, вынуждена максимально мобилизовать ресурсы. Он считает, что в стране появился класс средних фермеров, который будет предъявлять требования к правительству, и власти будут вынуждены искать на них ответы.
Правящей элите нужно искать инструменты контроля за деятельностью хокимов, экономическое и политическое влияние которых может угрожать политической стабильности страны.
Эргашев уверен, что парламентские выборы будут интересными. Если в Узбекистане до сих пор была дееспособная Народно-демократическая партия левого толка, то сегодня в Узбекистане есть все предпосылки для появления политической партии, или фракции, которая будет выражать интересы огромного традиционного сельского населения страны. А это почти 70 процентов населения страны. “Парламентские выборы 2009 года в Узбекистане позволят получить третью политическую силу, тем самым создадут определенный динамизм в политической жизни страны”.

Таджикистан
Профессор Таджикского университета права, бизнеса и политики Абдухолик Холики считает, что, согласно Конституции, Таджикистан - страна демократическая, но на деле все не совсем так. “У нас легально функционируют 8 партий, из них 3 партии состоят в парламенте, 2 из них считают себя оппозиционными, - говорит Абдухолик. - Экономическая программа Исламской партии Таджикистана сильно отличается от других программ. Специфическая особенность Таджикистана в том, что в управлении государством принимает участие партия исламского толка”.
К факторам дестабилизации режима он относит коррупцию, наркотрафик из Афганистана, само государство Афганистан, культ личности президента, геополитическое давление со стороны мощных государств. “Нам надо решать демографическую проблему и миграционную политику, - говорит Абдухолик, - и правительство к этому идет”.

Казахстан
“Устойчивость правящему режиму в Казахстане придает институт политического лидерства, - считает Юрий Булуктаев, научный сотрудник КИСИ. - Устойчивость - это способность режима адекватно реагировать на существующие вызовы и угрозы”.
Институт политического лидерства, по мнению Булуктаева, сохранится на длительное время. Среди причин Булуктаев назвал незрелость демократических институтов, особенности культуры, харизматичность лидера, личное доверие избирателя. Политический режим измеряется качеством государства и качеством жизни населения. “Уровень доверия лидеров в Центральной Азии традиционно высок”, - считает наш аналитик и приводит цифры такого доверия: в Казахстане и Таджикистане 85 процентов населения доверяют своему президенту. Наш аналитик периодически скатывался почему-то к анализу соседних стран региона.
Впрочем, он возвращался и в Казахстан. Он перечислил, но без анализа или оценки, все известные перезагрузки казахстанской власти - от поправок в Конституцию до последних поправок в Закон о СМИ. Булуктаев отметил тот факт, что “режим успешно справился с председательством в ОБСЕ, осуществлена успешная дипломатия”, а также антикризисную программу правительства. Кроме того, он привел пример борьбы с коррупцией, которая привела к целому ряду уголовных дел политиков, чиновников и бизнесменов, тем самым “создав предпосылки для образования имиджевого образа власти, стремящейся искоренить коррупцию”. Впрочем, Юрий Булуктаев также считает, что коррупция в Казахстане превратилась в мега-коррупцию и представляет угрозу политической безопасности страны. “Чиновники занимаются обслуживанием собственных интересов. Их даже не пугают последние аресты”.
К факторам неустойчивости Булуктаев отнес усиление роли в политическом процессе неполитических институтов, не подвластных воле народа - это административные органы, суды, банки, бюрократические структуры, группы давления на СМИ, кланы, внутриэлитные группировки. “Это приводит к созданию закрытой аппаратной политики”,- считает он.
Кроме того, он считает, что сложившийся в Казахстане политический режим уязвим со всех сторон и подвергается критике. “Партия “Нур Отан”, с одной стороны, единственная политическая сила, которая несет ответственность за судьбу страны и квалифицируется как стабилизирующий фактор. Но, с другой стороны, отсутствие политической конкуренции, сращивание государственного и партийного аппаратов привели к тому, что многие стали рассматривать вступление в ряды “Нур Отана” в качестве механизма для карьерного роста. В целом, монопартийность - механизм внутренней неустойчивости. И это ведет к росту политических рисков, - говорит Булуктаев. - Так что трансформация партийной системы неизбежна”.
Между тем Юрий Булуктаев уверен, что Казахстан движется от стабильности к развитию.