Марк Лотвин, политический наблюдатель
Когда размер не имеет значения
Внимание всего мира в последние дни было приковано к Гамбургу, где проходил саммит G20, а в это время на Ближнем Востоке происходили события, которые вполне могут повлиять на всю мировую политику уже в ближайшем будущем

В минувшую пятницу Египет, Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты и Бахрейн в самой резкой форме в специальном заявлении обвинили эмират Катар в срыве посреднических усилий по урегулированию кризиса в отношениях этих стран, после того как Доха отвергла все выдвинутые этими арабскими странами требования.
Они заявили, что отказ Катара от выполнения этих требований свидетельствует о его связях с террористическими организациями, стремлении к подрыву стабильности и безопасности в регионе Персидского залива и на Ближнем Востоке. Арабский “квартет” также обвинил Доху в организации утечки в СМИ данных об их требованиях, что, по их мнению, предопределило провал посреднических усилий.
Сразу же появилась информация о том, что источник во внешнеполитическом ведомстве Катара назвал заявления арабских стран необоснованными и отметил, что позиция эмирата по терроризму последовательна, - он отвергает и осуждает все формы терроризма. Источник добавил, что Катар является активным членом международных конвенций по противодействию терроризму. То есть эмират вновь дал понять - давлению он поддаваться не намерен.
Напомним, что вышеупомянутые четыре арабские страны и ряд их союзников в начале июня разорвали дипломатические отношения с Дохой и прекратили с ней всякое общение, обвинив ее в поддержке терроризма и вмешательстве в их внутренние дела. Позже арабские страны и вовсе предъявили ультиматум Катару, призвав его в 10-дневный срок согласиться на выполнение своих категоричных требований.
Какие же это требования? Ультиматум содержит 13 пунктов, среди которых понижение уровня дипломатических и военных отношений с Ираном, закрытие турецкой военной базы в стране, прекращение финансирования террористических организаций, отказ от вмешательства во внутренние дела арабских стран, поддержки оппозиционных деятелей, а также закрытие всей спутниковой телевизионной сети телекомпании “Аль-Джазира”.
Теперь же, после того как Катар проявил твердость и обвинения отверг, сообщается, что четыре страны готовы прибегнуть к новым мерам против Катара - как политическим, так и экономическим. При этом подчеркивается, что данные действия направлены против правительства Катара, но не против его народа.
Другими словами, дипломатическая война в Персидском заливе разгорается с новой силой.
Как известно, формально последней каплей для ее начала стало появление 24 мая 2017 года на сайте катарского новостного агентства (QNA) материала с фейковыми выдержками из речи главы Катара - эмира Тамима бин Хамада Аль Тани. Он, согласно публикации, якобы в позитивном ключе высказывался об Израиле и Иране (что уже весьма странное сочетание), а также критиковал президента США Дональда Трампа. Позднее руководство QNA заявило, что сайт агентства был взломан и новость не имеет отношения к реальности, однако процесс уже был запущен.
Тем не менее сразу несколько государств, включая пресловутый “квартет” и ряд других стран, посчитали это поводом для того, чтобы отозвать своих послов из эмирата и разорвать с ним дипломатические отношения.

Большое
королевство
и очень
маленький
эмират
Стоит отметить, что подобные обвинения в адрес Катара неоднократно звучали и ранее. Поэтому ситуация с фейковой публикацией выглядит, повторяем, исключительно как повод, которого противники эмирата ждали, очевидно, давно.
Истинная же причина обострения конфликта, как считает, например, эксперт Института Ближнего Востока Оксфордского университета доктор политологии Бенджамин Уайлер, - в усилении позиций наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бин Салмана, который, к слову, является сейчас одним из наиболее молодых правителей в регионе, ему всего 31 год.
- Фактически он стал сейчас главным действующим лицом саудовской политики, и основная причина в нем, - отмечает эксперт. - Полагаю, сыграли роль и противоречия с другим молодым правителем - эмиром Катара Тамимом бин Хамадом Аль Тани (ему 37 лет, что по меркам Ближнего Востока также не очень много). - Сошлись, таким образом, два решительных молодых лидера. Разумеется, есть и первопричина - геополитическое соперничество между Катаром и Саудовской Аравией, но оно не вчера появилось и не завтра исчезнет. В данном случае личностный фактор обострил ситуацию.
Особенности характера Мухаммеда бин Салмана ни для кого не секрет. Британская и американская пресса без обиняков называет его “горячей головой” и “игроком” (не просто действующим лицом, а именно склонным к риску участником процесса). МБС, как часто именуют наследного принца в СМИ, с января 2015 года занимает пост министра обороны, и ему приписывают активное, пусть и непрямое, включение Саудовской Аравии в сирийский кризис и в конфликт в Йемене.
Не менее амбициозен он и во внутриполитических вопросах, активно выступая за перестройку экономики королевства, на сегодняшний момент почти полностью зависящей от конъюнктуры на нефтяном рынке. И мало кто надеется, что в планы МБС входит снижение напряженности на полуострове.
- Скорее всего, он будет повышать ставки, - считает Бенджамин Уайлер, - его фигура интересна по многим причинам, и одна из них в том, что среди всех занимающих ведущие позиции саудовских принцев он единственный, кто не проходил обучение за рубежом. Он, скажем так, являет собой продукт сугубо внутреннего воспитания. А что это такое в Саудовской Аравии? Это подразумевает довольно сильное влияние ваххабитского духовенства, играющего в королевстве весьма серьезную роль. В то же время он лишен и той “приглаженности”, которую обычно дает обучение в Европе.
И, как отмечает не только мистер Уайлер, очевидно, эти черты будут играть важную роль. Кроме того, совершенно очевидно, сам факт столь быстрого возвышения, как в случае с МБС, не может его не вдохновлять. И все те планы, которые он озвучил, включая и уход от нефтезависимой экономики, - показатель того, что у него, как говорится, далеко идущие намерения. Он динамичный политик. Другой вопрос - насколько эта динамика продуманная.
Не исключено, что мы можем вскоре увидеть и отречение короля Саудовской Аравии (о чем все чаще говорят и пишут в мировых СМИ), сейчас это распространенное явление. И если МБС сможет этого добиться, то мы увидим на троне 31-летнего короля, что, конечно, вызывает тревогу у окружающих государств.
Ведь речь идет не только о глубоком противостоянии Катара и Саудовской Аравии. У королевства давняя вражда и с Оманом, где правит 76-летний султан Кабус бен Саид, который постоянно удерживал саудовцев от разного рода рискованных авантюр. Сейчас он не в лучшем состоянии, от большой политики отошел, и это дает простор для амбициозного саудовского принца.

А ведь причина
не в Катаре
Если же внимательнее посмотреть на пункты ультиматума Катару, то составлен этот документ, конечно же, был в Эр-Рияде, и основным требованием саудитов является их требование к Катару отказаться от самостоятельного внешнеполитического курса.
В первую очередь Катар должен отказаться от поддержки движения “Братьев-мусульман” и его региональных версий, в то время как именно данная группировка выступала основным каналом воздействия эмирата на процессы в регионе. По сути, речь идет и об отказе Дохи от маневрирования между Ираном и саудитами и ее переходе к однозначной поддержке антииранской политики Эр-Рияда.
Что особенно любопытно: конфликт вокруг Катара сразу же оказал влияние на систему балансов в регионе и уже существующие конфликты. Блокаду Катара не поддержали два региональных центра силы - Турция и Иран. Тегеран приступил к оказанию помощи Дохе, отправив корабли и самолеты с продовольствием.
Очевидно, что данный шаг подхлестнет противостояние между Тегераном и Эр-Риядом, особенно с учетом того, что вмешательство Ирана в конфликт произошло на фоне терактов в иранской столице, в организации которых иранская сторона обвинила Саудовскую Аравию. Все эти тенденции обещают новый виток региональной конкуренции и, скорее всего, ужесточение позиции Тегерана в отношении Эр-Рияда.
Вторым важным фактором стала также позиция Турции, подходы которой определяются в том числе тем, что в стране у власти находятся отнюдь не прозападные руководители, но идейно близкие к “Братьям-мусульманам”, поддерживаемым Катаром. Анкара также, по сути, выступила против блокады Дохи, в то же время проведя и силовую демонстрацию в ее поддержку. Парламент Турции на фоне кризиса одобрил закон, позволяющий разместить турецких военнослужащих на базе в Катаре, а президент Эрдоган также оперативно утвердил данный закон и заявил, что “не замечал”, чтобы Катар оказывал поддержку терроризму, подчеркнув, что продолжит оказывать все виды поддержки Дохе.
Действия саудитов против Дохи отразились и на ряде конфликтов в арабском мире. Так, блокаду Катара поддержали официальные власти Йемена, пользующиеся поддержкой Саудовской Аравии и ОАЭ в гражданской войне против шиитов, поддерживаемых в свою очередь Ираном.
Также против Катара выступили власти Восточной Ливии, поддерживаемые ОАЭ и Египтом и противостоящие действующим на западе Ливии исламистам, получающим поддержку Катара. Однако, несмотря на поддержку блокады сателлитов Эр-Рияда и его союзников, в целом первые итоги антикатарской операции выглядят неоднозначно.
Пока не приходится говорить об изоляции Дохи и формировании некоего общего антикатарского фронта. Как уже отмечалось, два ключевых (помимо Саудовской Аравии) ближневосточных центра силы - Турция и Иран - не просто не поддержали действия саудитов, но активно оказали помощь Дохе, став, по сути, противовесом саудовскому давлению. Особенно неприятны в этом отношении для Эр-Рияда действия Турции, которую ранее саудиты пытались всячески вовлечь в формируемый под своим патронатом антииранский суннитский военный блок.
Затем неблагоприятной либо неоднозначной проявилась позиция внерегиональных центров силы. Россия и ЕС, по сути, выступили против жесткого давления на Доху и призвали к диалогу. Министр иностранных дел Германии Зигмар Габриэль заявил об опасности того, что конфликт вокруг Катара может перерасти в войну, а глава МИД России Сергей Лавров провел в Москве переговоры со своим катарским коллегой Мухаммедом бен Абдель Рахманом Аль Тани.
Из внерегиональных игроков наиболее сложной остается позиция ключевого центра силы - США. В их действиях наблюдается определенная двойственность: если президент Трамп высказывается с более критическими в адрес Катара заявлениями, то со стороны госдепа и Пентагона слышатся призывы относительно необходимости диалога, ослабления давления на Доху, а также напоминания о роли Катара в военных усилиях США в регионе.
Данная двойственность может отражать действия различных группировок в правящей элите Америки. Так, для американских энергетических корпораций Катар выступает в качестве ключевого конкурента на рынке сжиженного природного газа. В свою очередь, внешнеполитическое ведомство США рассматривает конфликт вокруг Катара как подрыв усилий по формированию блока против Ирана, а американский военно-промышленный комплекс, тесно связанный с Пентагоном, рассматривает Катар как крупного клиента по закупкам вооружений.
В результате данное сочетание факторов, в частности, получение Катаром поддержки со стороны Турции и Ирана, а также двойственная линия США делают нынешнюю ситуацию вокруг эмирата во многом тупиковой. Как следствие, если исключить маловероятный силовой сценарий развития кризиса, то на определенном этапе его сторонам придется постепенно перейти к торгу вокруг условий урегулирования конфликта.

Что может быть
в дальнейшем?
Однако что же может произойти в дальнейшем, учитывая последнее заявление четырех арабских противников Катара, прозвучавшее в пятницу?
Тут нелишне обратиться к опыту последних десятилетий. Нынешний виток напряженности между Саудовской Аравией и Катаром не является первым. В 1992 году имела место так называемая битва за Хафус, вызванная нападением частей саудовской армии на катарский полицейский участок в пограничном пункте с целью “отодвинуть” границу между двумя странами.
В июне 1995 года в Катаре произошел верхушечный переворот, который привел к власти эмира Хамада бин Халифа. В 1996 году Эр-Рияд попытался свергнуть эмира Хамада, осуществив, по некоторым данным, заброску в Катар саудовских коммандос. Однако американцы, располагающие на территории эмирата крупнейшей на Ближнем Востоке военной базой эль-Удейд, наложили вето и не допустили смены власти в Катаре.
Через десять-пятнадцать лет Катар и вовсе стал основным партнером США в “арабской весне”. Многие выступления протеста в странах Ближнего Востока были подготовлены американскими центрами, базирующимися на территории эмирата. Так, в Дохе функционируют занимавшиеся планированием “арабской весны” филиалы RAND Corporation, Института Brookings, Джорджтаунского и Северо-Западного университетов.
Однако арабские революции с их сотнями тысяч погибших, разгулом терроризма, наплывом беженцев в страны Европы не привели к установлению нужных американцам режимов. И с приходом новой администрации Вашингтон решил “поменять тренд”, перейдя от “арабской революции” к “арабской контрреволюции”, лидером которой, как показал недавний вояж Дональда Трампа, должна выступить Саудовская Аравия.
Не исключено, что Катар может стать жертвой в этой политической игре.
У его руководства оставались (во всяком случае, до прошлой пятницы) три варианта поведения. Первым являлась полная капитуляция перед Эр-Риядом, включая сворачивание отношений с Ираном и присоединение к “арабской НАТО”. Такая капитуляция означала бы и отказ от поддержки “Братьев-мусульман”, что сводит на нет амбициозные планы Дохи.
Второй вариант - поездка катарского эмира Тамима в Вашингтон на поклон к Дональду Трампу. В этом случае помимо удовлетворения политических требований Вашингтона понадобился бы солидный “взнос” американскому президенту. Третьим вариантом является полный разрыв с Эр-Риядом и сближение в той или иной форме с Ираном, Сирией и Ираком, что, как сходится большинство экспертов по региону, маловероятно, пока на территории эмирата расположена крупнейшая американская военная база эль-Удейд.
Однако ситуация с возможными вариантами совсем запуталась именно в конце минувшей недели, когда Доха отвергла все требования своих оппонентов и они выступили как бы с последним к ней предупреждением.

Войны не будет
Возможна ли интервенция арабских стран Персидского залива во главе с Саудовской Аравией против Катара?
Большинство специалистов по подобного рода ситуациям сходится в том, что такого варианта не будет. Тем не менее вероятность боевых действий, пусть и ограниченных, исключать тоже не стоит. Опыт, как мы уже сказали, уже имеется: например, в 1992 году в результате перестрелки на границе двух государств погибли три человека.
- До интервенции дело едва ли дойдет, - полагает Бенджамин Уайлер, - но какие-то локальные приграничные конфликты возможны, чтобы поддерживать напряженность. Иначе для чего ультиматум Катару? Если он не принят, что-то же должно происходить.
А есть ли реальный способ избежать эскалации конфликта? В этом вопросе все вновь упирается в личные амбиции, полагает эксперт.
- Речь идет не только о саудовском наследном принце, но и о раскладе сил внутри Саудовской Аравии. Ведь не секрет, что в королевстве достаточно много тех, кто недоволен тем, как он собрал в свои руки все полномочия. Среди таких людей, в частности, сыновья короля Абдаллы, скончавшегося 23 января 2015 года, - один из них, например, до сих пор является командующим Национальной гвардией. Кроме того, не стоит недооценивать уровень неформального общения между саудовскими принцами. Мы не знаем, какие процессы протекают в их среде. Но не стоит сомневаться, что факт отторжения от власти людей в возрасте 50-60 лет вызывает напряженность в Саудовской Аравии.
Помимо внутриполитических процессов в королевстве, возглавляющем, условно говоря, антикатарскую коалицию, не стоит забывать и о внешнеполитической конъюнктуре.
Кризис вокруг Катара был с восторгом встречен президентом США Дональдом Трампом. Ранее он и сам неоднократно обвинял Доху в поддержке террористов и Ирана, к которому у американского лидера крайне негативное отношение. Тем не менее позиция Трампа - отнюдь не единственная в Вашингтоне. Так, например, глава госдепартамента США Рекс Тиллерсон, комментируя в конце июня выдвинутый Катару ультиматум, отметил, что ряд требований, предъявляемых эмирату, просто невыполним. По другим же пунктам американский госсекретарь призвал стороны к диалогу.
- Разумеется, Вашингтон может повлиять на ситуацию на Аравийском полуострове, - уверен доктор Уайлер, - не стоит думать, что саудовцы будут действовать вопреки советам Соединенных Штатов. Вполне возможно, что стороны будут обострять ситуацию. Демонстрируя готовность к конфликту, после чего отступят, сославшись, например, на то, что их американцы попросили.
Впрочем, ультиматум, отзыв послов и перспектива локальных боевых столкновений не единственная угроза для Дохи. С начала июня Катар находится и в экономической блокаде, что имеет весьма тяжелые последствия. В связи с неблагоприятными климатическими условиями и малой территорией сельское хозяйство в этой стране практически не развито. Более двух третей продовольствия в эмират поступало через территорию Саудовской Аравии, и, разумеется, эмбарго подняло цены на продукты питания.
Впрочем, о готовности помочь Катару заявили власти Ирана - после того, как Доха отказалась сворачивать с ним сотрудничество. Тем не менее проблема с нехваткой продуктов никуда не делась и в краткосрочной перспективе едва ли будет решена.
- На мой взгляд, блокада может продержаться несколько месяцев, - считает британский эксперт. - Рано или поздно, конечно, она будет снята. Ведь нынешнее обострение отношений не первое в своем роде. Но ряд стран уже взял на себя роль посредников - Кувейт, Оман. Они зарабатывают себе политический капитал, участвуя в разрешении регионального конфликта. Поэтому страны, выступающие против Катара, могут оказаться в ситуации, когда, с одной стороны, США попросят их сделать шаг назад, с другой - их попросят другие братские арабские страны. И у них будет возможность отступить. Но до этого, как говорится, кулаками помашут.
Есть и другой немаловажный фактор катарского кризиса. И эмират, и Саудовская Аравия известны как активные игроки на Ближнем Востоке, в частности в Сирии, где у каждой из стран собственные интересы. Очевидно, на какое-то время и Катар, и Саудовская Аравия на какое-то время потеряют интерес к сирийской проблеме. И, возможно, это приведет к некоторому успокоению в Сирии.
В конце концов, для саудовцев эта страна не так важна, как Катар, долгое время являющийся для них источником раздражения. Впрочем, катарский кризис не отразится на действиях Соединенных Штатов на сирийском направлении - Вашингтон, скорее всего, наоборот будет повышать ставки.