Константин Маскаев
Неделя, прошедшая со встречи в Нормандии, не принесла мира на Украине. Ожидания от Порошенко шагов к завершению военной фазы противостояния на Украине оказались не реализованы. Напротив, после гибели в выходные украинского транспортника Ил-76 и штурмовика Су-25 новый президент Украины говорит об адекватном ответе.
О том, что боевые действия нужно прекратить до конца недели, Порошенко сказал в ходе поездки на юбилей высадки союзников во Францию. Можно предположить, что именно на этой встрече украинские кураторы пришли к единому мнению, что ситуация зашла в тупик и единственно правильный выход - политический диалог. Пожалуй, в этом для новой власти оставался и один из немногих способов сохранить лицо и оставить шансы на взаимодействие в дальнейшем

Начинавший войсковую операцию против граждан двух мятежных областей Александр Турчинов не мог предположить, что все настолько затянется. И то, что достаточно быстро ополченцы продемонстрируют определенные боевые успехи, стало неожиданным, видимо, и для тех, кто подталкивал новую киевскую власть к силовому решению. Но именно после серии успешных атак против армейской авиации вдруг стало понятно, что повстанцы способны навязать свой сценарий, который оставляет все меньше шансов украинским правительственным силам одержать верх.
Немного теории, которую выработали американцы в ходе своих многочисленных малых войн. Первую фазу такой войны характеризует стихийное сопротивление разрозненных вооруженных формирований, когда их можно достаточно успешно гасить, чтобы брать под контроль территории.
Если противостояние продолжается, наступает черед второй фазы, когда повстанцы уже представляют собой что-то похожее на армию, у них появляется центр стратегического планирования и управления. В этой фазе к противостоянию со стороны повстанцев все больше подключается бизнес. Легионеры получают за свою работу определенную ставку. Появляется внешнее финансирование, формируется рынок, где товаром становятся вооружение, люди, наркотики. Примерно такой вид партизанской войны предложили американцам в Афганистане.
Позволив противостоянию перейти в третью фазу, американские военные специалисты обычно видят все меньше перспектив для победного завершения - без дополнительного финансирования и еще больших неизбежных потерь. На этой стадии в стане повстанцев уже формируются политическое крыло и менеджмент с министерскими функциями. То есть можно говорить о формировании нового государства, с которым становится рациональнее вести диалог, нежели нести новые затраты на продолжение вооруженного противостояния.
Вероятно, именно такую схему с вариациями сегодня пытались применить американские военные кураторы Украины, когда оценивали перспективы.
Боевые действия на востоке Украины противоборствующие стороны, как известно, называют по-разному. Для Киева это АТО, антитеррористическая операция, которую правительство ведет против террористов и предателей интересов родины - силами регулярной армии, частных воинских формирований и добровольцев.
С позиции востока Украины противостояние выглядит как национально-освободительная вооруженная и идеологическая борьба, которую ведут повстанцы - народное ополчение - против карателей, направленных киевской хунтой.
Моральное преимущество на стороне тех, кто воюет на своей земле, защищает свои дома и близких и вынужден с помощью оружия отстаивать право на самоопределение.
Силы востока, следует признать, делают это достаточно успешно. Здесь помимо такого весьма важного фактора, как защита от нападения (проявление патриотизма) на стороне повстанцев играют еще несколько важных моментов.
Во-первых, моральный дух сил АТО неоднороден, в подразделениях наблюдаются упаднические настроения: гибнуть за интересы киевской власти готовы немногие; вооружение, оснащение средствами самозащиты, снабжение продовольствием не на высоком уровне; возникают вопросы по выплате и размеру “боевых”; повстанцы навязывают армии партизанскую войну на небольших территориях, нападают из укрытий; в городах остается достаточно много гражданского населения, включая стариков и детей, что исключает проведение ковровых бомбардировок и массированной артподготовки.
В стратегическом измерении эта война начиналась несколько иначе, чем в привычном понимании американцев. На первом же этапе ополчение тщательно готовилось к обороне и сразу показало, что способно сдерживать наступление, не позволяет проводить зачистки, сумело завладеть частью техники противника и использовать ее в своих операциях. Ополчение востока очень быстро перевело противостояние во вторую фазу - стадию динамического равновесия. Это удалось в том числе за счет того, что повстанцы практически закрыли небо и лишили войска такого важного преимущества, как разведка и атаки с воздуха. Чьим оружием это сделано, сейчас сказать сложно. Точно известно лишь о том, что ополченцы вооружены хуже оппонентов: у них нет ни самолетов, ни вертолетов, ни танков, ни РСЗО (реактивных систем залпового огня).
Тем не менее они располагают оружием, захваченным в арсеналах МВД и СБУ в Донецкой и Луганской областях. Это легкое стрелковое оружие: СВД, АК, ручные противотанковые гранатометы, а также несколько бронетранспортеров. Также на вооружении ополченцев есть ПЗРК (переносные зенитные ракетные комплексы) “Игла”, зенитные установки ЗУ-232, противотанковые ракетные комплексы “Фагот”, захваченные у украинских военных либо купленные в военных частях.
В стане ополченцев могут находиться военные специалисты, которые консультируют бывших милиционеров и простых мужиков, как эффективно использовать вооружение: в условиях боевых действий люди легко обучаемы.
В среду также появилось сообщение, что ополченцы установили контроль над заводом “Топаз” в Донецке и экспроприировали производимые предприятием комплексы радиоэлектронной борьбы. На “Топазе” выпускают сложные радиотехнические системы специального назначения: станцию “Кольчуга” и комплекс, выполняющий функции дальней радиотехнической разведки, раннего предупреждения систем ПВО и сопровождения воздушных целей, а также комплекс “Мандат-Б1Э”, обеспечивающий подавление современных средств связи, в том числе и с программной перестройкой частоты.
На настоящем этапе противостояние переходит из второй фазы в третью, когда к процессу все активнее подключается бизнес. Отряды повстанцев все больше начинают походить на армию со структурой, взаимодействием, тыловым обеспечением, боевым опытом. Появились и политические фигуры, которые посылают сигналы, что с ними можно вести диалог.
Существенное влияние на развитие ситуации могут оказать события субботы и воскресенья. То, что произошло в аэропорту Луганска, это лишь самые заметные крупные разовые потери украинских войск. В тот же день сбили и штурмовик Су-25. И прежде всего в Киеве должны понимать, почему это произошло. Самый очевидный ответ - это преступное пренебрежение наличием у ополченцев ПЗРК. То есть сейчас можно говорить, что ополчение сформировало эффективную ПВО - противовоздушную оборону, о чем мы сказали выше.
Судя по фото с места гибели Ил-76, он вез, по меньшей мере, один БМД-2, боеприпасы от пушки 2А42, батарею минометов, продовольствие, перевязочные материалы. Официальный Киев утверждает, что борт вел усиленный экипаж - девять человек. На смену летели 40 солдат и офицеров 25-го десантного батальона. Но люди, знающие один из прибалтийских языков, утверждают, что на сайтах со скорбью обсуждают гибель в этом рейсе семи прибалтийских снайперов.
Боевой дух украинских силовиков значительно упал после инцидента. Офицеры группировки, воюющей на Донбассе, не скрывают возмущения принципами руководства войсковой операцией. Командир вошедшего в состав Нацгвардии батальона “Донбасс” Семен Семенченко считает, что ответственность за смерть десантников под Луганском, кроме непосредственных исполнителей, лежит на руководстве Вооруженных сил Украины. По его словам, руководство не могло не знать, что у ополченцев есть ПЗРК.
В качестве отступления... Что касается ПЗРК “Игла-С”, который с большой вероятностью и используют ополченцы, это очень грозное оружие в борьбе против низколетящих медленных целей: вертолетов, самолетов, беспилотников и ракет. Максимальное удаление атаки - шесть тысяч метров, высота - до 3,5 тысячи метров. Действует “Игла-С” в различных условиях искусственных и естественных помех. Стрелять можно с плеча и других носителей. Для успешного применения специальных навыков не требуется. Перевод к боевому использованию производится за 13 секунд, обратный перевод занимает до 30 секунд.
Как пример удачного использования ПЗРК “Игла” можно привести военный конфликт в Ливии в 2011 году. Используя еще советские (до модернизации!) ПЗРК “Игла”, подчиненные Каддафи войска практически предотвратили бомбардировку и эффективно контролировали воздушное пространство. Авиация НАТО оказалась скована именно наличием у противника переносных ЗРК.
Можно ли одолеть восток Украины на этом этапе теми силами, которыми располагает Украина? Скорее всего, нет. Ну а то, что у “восточных партизан” появились и средства сбивать самолеты, и успехи в операциях, сомнений не вызывает и в определенной степени предопределяет перспективу. Во всяком случае, для западных военных консультантов Киева дальнейшее развитие событий должно быть более-менее понятно.
Тактика “выжженной земли” здесь неприемлема, а чтобы вести пусть затяжную, партизанскую войну, нужно захватить территорию в ходе масштабной войсковой операции. Для таких зачисток у Украины нет ни людей, ни техники, ни, возможно, решимости и веры в успех.