Андрей Федяшин, политический обозреватель “РИА Новости”
Очень тихо, без всякого шума в Конгрессе США 11 января вступило в силу и сегодня уже благополучно действует российско-американское Соглашение о сотрудничестве в области мирного использования ядерной энергии. Соглашение рассчитано на 30 лет

Это чудный пример того, как конгресс может сделать полезное дело, не ударив палец о палец - просто открыв дорогу соглашению, которое для “перезагрузки” может сделать гораздо больше, чем, скажем, несколько договоров по СНВ или сотрудничество по Афганистану. Это как раз и есть то самое конкретное, что позволит сделать “перезагрузку” не каким-то символическим изобретением без солидных “наполнителей” или с весьма “пористым” содержимым.
“Соглашение 123” - так называют международную “атомную договоренность” американцы (раздел 123 Закона США об атомной энергии 1954 года дает Америке возможность делиться атомными технологиями и материалами с иностранными партнерами).
Россия, между прочим, начала сотрудничать с США в области атомных исследований и вести обмены совсем не вчера, не десять и не двадцать лет назад. Еще в 1973 году было подписано 10-летнее соглашение о работах по контролируемому термоядерному синтезу в области фундаментальных наук. Потом продлевали его, работали вместе в Чернобыле. Но все такое сотрудничество было подвержено, как выражаются в научном мире, “политическим флуктуациям”. Иногда целые годы никакого реального сотрудничества и не было. Хотя соглашения и действовали. И низкообогащенный уран Россия американцам поставляла и поставляет.
Но создалось совершенно дикое положение. Из всех стран, подписавших Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) 1968 года (190 подписантов), Россия оставалась единственной крупной ядерной державой, у которой с США не было “Соглашения 123”. На нынешний день Вашингтон имеет такие договоренности с 21 страной.
И не то чтобы мы не могли без этого сотрудничать. Могли. По американским же подсчетам, каждая десятая электрическая лампочка на “атомной накачке” в США питается российским урановым сырьем. Мы на сегодня покрываем 40 процентов американских потребностей по сырью для атомных электростанций. И имеем контракты на поставку сырья на 4,9 миллиарда долларов. Во Францию и Японию мы поставляем уранового сырья примерно на 3 миллиарда долларов. А ведь их атомные энергетические возможности и способности гораздо меньше, чем у США. Сами же США способны по настоящее время покрывать только 20 процентов от своих внутренних потребностей в сырье для атомной энергетики.
Но без “Соглашения 123” двери для атомного сотрудничества были всего лишь приоткрыты. А теперь могут открыться. В гражданской атомной энергетике у Москвы и Вашингтона есть множество уникальных и дополняющих друг друга разработок. То, чем может поделиться с США Россия, у Штатов либо нет вовсе, либо на разработку уйдут долгие годы. И наоборот.
Россия, к примеру, мировой лидер в технологиях газоцентрифужного обогащения урана, в переделе уранового сырья (из оружейных градаций в низкообогащенный “мирный”) с чрезвычайно низкими затратами, а также в области переработки и длительного хранения ядерных отходов. У США, кроме того, вообще нет технологий для создания реакторов на “быстрых нейтронах”. Это фактически безотходные атомные печки.
Зато США - один из мировых лидеров (наряду с Францией) в области разработки новых защищенных реакторных технологий, энергоэффективных агрегатов, систем экологической безопасности, перевозки и пр. Инновационный потенциал объединения этих “атомных способностей” каждой из стран почти безграничен. И главное, он будет давать сильные “боковые отростки”, которые в состоянии питать развитие множества иных производственных отраслей.
У соглашения есть и еще одна важнейшая составляющая. Она - прямой путь к возрождению глобальной ядерной энергетики. Той, у которой ничего нельзя будет “украсть” и переделать под военные нужды.