Мертвые души
Нет, это не второй, сожженный том знаменитой книги. Да и тема для поэмы несколько скучновата - статистика. Просто люблю гениальные заголовки, а своих не всегда хватает. Поэтому, Гоголь, извини.
Но, если разобраться, именно г-н Чичиков был первым статистиком в евразийских широтах. Он додумался до такого греха, как считать души, причем начал с мертвых, а надобно знать, что лет за двести до него научная европейская статистика начиналась с того же. Некий аглицкий немец Джон Граунт, из года в год подсчитывая число смертей, пришел к странным выводам, что этот ежегодный урожай скорби можно довольно точно предсказать, несмотря на кажущуюся очевидность того факта, что человек не просто смертен, а внезапно смертен. А стало быть, можно подсчитать, сколько человеческого материала в тот или иной год будет засеяно в подсолнечные нивы и, соответственно, сколько галлонов подсолнечного масла душ наших будет выдавлено на господских маслобойнях. Был этот пресловутый Джон Граунт, кстати, коммерсантом, а труд его звался “Наблюдения над списками умерших”

Но наступил век XX, и статистика добралась до живых. К небезупречному понятию “человеческий материал” прибавились такие логические химеры, как “общественное мнение”, “прожиточный минимум”, “уровень смертности”. Я уже не говорю о словосочетании “средняя заработная плата”. Опыт показывает, что слабый человеческий ум отказывается мыслить такими космическими категориями. Как это зарплата может быть средней?! Она, господа, в каждом конкретном случае очень-оч-чень индивидуальна, равно как и потребительская корзина!..
Однако пиком статистического словоблудия стало выражение “средний человек”. Каких только “человеков” не понапридумывали ученые и витии! И “лишний”, и “простой”, и “настоящий”, и даже “С большой буквы”. И вот теперь - “средний”.
Правда, здесь у статистиков есть серьезный козырь. Вы, вероятно, встречали такого господина, который не молод и не стар, не красавец, однако ж, и не урод, не то, чтобы умен, но и не сказать, чтоб особенно глуп... Проблема только с полом - он не может быть не выражен; впрочем, немало и таких, причем речь не о трансвеститах. (Будучи в дни далекой юности социологом и обрабатывая анкеты, автор как-то раз подивился, как прихотливо распорядилась природа: респондентка сообщила, что она женщина, но на вопрос, сколько у нее детей, выбрала вариант “затрудняюсь ответить”. Что уж тут толковать о первичных и вторичных половых признаках?!)
И все-таки, какой русский не любит быстрой езды и какой американец не любит fast-food’a? Какой средний гражданин согласится быть средним? Может, потому и обламываются с завидным постоянством прогнозы перед выборами, начиная с того исторического раза, когда Институт Гэллапа перед президентскими выборами 1948 года в США уверенно предсказывал победу республиканца Дьюи над демократом Трумэном...
Правда, несмотря на это, на Западе к статистике все равно относятся с пиететом. С бухгалтерским педантизмом пытаясь подсчитать все стороны бытия: доходы, цены, экологию, преступность, количество солнечных дней в году... В общем, все - от продолжительности жизни до ее “качества”. Как будто качество это в принципе можно подсчитать.
У нас статистике доверяют, конечно, меньше. Ибо и цифры, скажем прямо, арапские, и дроби неправильные. Но, думается, здесь тот самый случай pia flaus: когда ложь - во благо. И выполняет (независимо от воли статистиков) воспитательную функцию: оградить граждан от соблазна найти цифровой рецепт успеха и счастья - и тем самым свести свою неповторимую чудесную жизнь к рациональным составляющим.
Не обижайтесь, господа статистики. На самом деле вас оспариваю даже не я. Против вас религии и Кант. За проведение переписи населения по распоряжению царя Давида Бог покарал людей чумой, унесшей 70 тысяч жизней. Ведь, согласитесь, грешно и нелогично считать вместе верующих и неверующих, счастливых и несчастных, здоровых и больных, поджарых девушек и старых потаскух, козлов и классных мужиков... Людей вообще нельзя считать. Заметьте, это делается только в тоталитарных организациях: в школе, тюрьме, больнице, армии. Количественный пересчет людей есть верный предвестник смерти. Считают солдат перед тем, как их бросить в бой. Чтоб не сбиться со счета, вечером отмечают число живых в реанимации... Не случайно в 1753 году английским парламентом было отвергнуто предложение о проведении переписи, так как подобное мероприятие греховно и подрывает свободу личности. Человек имеет право быть неучтенным: чтобы никто даже не подозревал, кто он, откуда и куда идет. Жить, так сказать, инкогнито.
И что касается Канта, социальные прогнозы, если они сбываются, не оставляют места для свободы воли. Впрочем, они не сбываются.
Говорят, статистика знает все. Но, видимо, чего-то все-таки не знает, если игнорирует ту вселенную, что скрывается за двумя датами на камне. Если уж так надо что-то считать, ограничились бы мертвыми душами, как это сделал вышеупомянутый гоголевский персонаж.